» » Бехтерева наталья кто была на самом деле. Наталья Бехтерева: Клиническая смерть — это не черная ямаЗнаменитый нейрофизиолог Наталья Бехтерева изучала мозг более полувека и наблюдала десятки возвращений «оттуда», работая в реанимации. Сознание и душа - син

Бехтерева наталья кто была на самом деле. Наталья Бехтерева: Клиническая смерть — это не черная ямаЗнаменитый нейрофизиолог Наталья Бехтерева изучала мозг более полувека и наблюдала десятки возвращений «оттуда», работая в реанимации. Сознание и душа - син

Скопируйте код и вставьте в свой блог:









Черный тоннель, в конце которого виден свет, ощущение, что летишь по этой «трубе», а впереди ожидает что-то хорошее и очень важное, - так описывают свои видения во время клинической смерти многие из тех, кто ее пережил. Что происходит в это время с человеческим мозгом? Правда ли, что душа умирающего выходит из тела?

Взвесить душу

Наталья Петровна, где место души - в головном мозге, спинном, в сердце, в желудке?

Это все будет гадание на кофейной гуще, кто бы вам ни ответил. Можно сказать - «во всем организме» или «вне организма, где-то рядом». Я думаю, этой субстанции не нужно места. Если она есть, то во всем теле. Что-то, пронизывающее весь организм, чему не мешают ни стены, ни двери, ни потолки. Душой, за неимением лучших формулировок, называют, например, и то, что будто бы выходит из тела, когда человек умирает.

- Сознание и душа - синонимы?

Для меня - нет. Насчет сознания есть много формулировок, одна другой хуже. Годится и такая: «Осознание себя в окружающем мире». Когда человек приходит в чувство после обморока, первое, что он начинает понимать, - рядом есть что-то, кроме него самого. Хотя в бессознательном состоянии мозг тоже воспринимает информацию. Иногда больные, очнувшись, рассказывают о том, чего не могли видеть. А душа… что такое душа, я не знаю. Говорю вам, как есть. Пытались даже взвешивать душу. Какие-то очень небольшие граммы получаются. Я не очень верю в это. При умирании в теле человека происходит тысяча процессов. Может быть, оно просто худеет? Доказать, что это именно «душа отлетела», нельзя.

- Вы можете точно сказать, где находится наше сознание? В мозге?

Сознание - феномен мозга, хотя и очень зависимый от состояния тела. Вы можете лишить человека сознания, пережав ему двумя пальцами шейную артерию, изменить кровоток, но это очень опасно. Это результат деятельности, я бы даже сказала - жизни мозга. Так точнее. Когда вы просыпаетесь, в ту же секунду приходите в сознание. «Оживает» сразу весь организм. Как будто одновременно включаются все лампочки.

Сон после смерти

Что в минуты клинической смерти происходит с мозгом и сознанием? Можете описать картину?

Мне кажется, мозг умирает не тогда, когда в сосуды в течение шести минут не поступает кислород, а в момент, когда он наконец начинает поступать. Все продукты не очень совершенного обмена веществ «наваливаются» на мозг и добивают его. Я какое-то время работала в реанимации Военно-медицинской академии и наблюдала, как это происходит. Самый страшный период - когда врачи выводят человека из критического состояния и возвращают к жизни.

Некоторые случаи видений и «возвращений» после клинической смерти кажутся мне убедительными. Они бывают такие красивые! Об одном мне рассказал врач Андрей Гнездилов - он потом работал в хосписе. Однажды во время операции он наблюдал за больной, которая пережила клиническую смерть, а потом, очнувшись, рассказала необычный сон. Этот сон Гнездилову удалось подтвердить. Действительно, описанная женщиной ситуация происходила на большом расстоянии от операционной, и все детали совпали.

Но так бывает не всегда. Когда начался первый бум изучения феномена «жизни после смерти», на одном из заседаний президент Академии медицинских наук Блохин спросил академика Арутюнова, который дважды переживал клиническую смерть, что же он все-таки видел. Арутюнов ответил: «Всего-навсего - черную яму». Что же это такое? Он все видел, но забыл? Или на самом деле ничего не было? Что это - феномен умирающего мозга? Это ведь подходит только для клинической смерти. А что касается биологической - вот оттуда уж действительно никто не возвращался. Хотя у некоторых священнослужителей, в частности у Серафима Роуза, есть свидетельства и о таких возвращениях.

- Если вы не атеист и верите в существование души, значит, сами не испытываете страха перед смертью…

Говорят, что страх ожидания смерти во много раз страшнее ее самой. У Джека Лондона есть рассказ про человека, который хотел украсть собачью упряжку. Собаки покусали его. Человек истек кровью и умер. А перед этим произнес: «Люди оболгали смерть». Страшна не смерть, а умирание.

Певец Сергей Захаров рассказывал, что в момент собственной клинической смерти видел и слышал все, что происходило вокруг, как бы со стороны: действия и переговоры реанимационной бригады, как принесли дефибриллятор и даже батарейки от пульта управления телевизором в пыли за шкафом, которые он потерял накануне. После этого Захаров перестал бояться умереть.

Мне трудно сказать, что именно он пережил. Может быть, это тоже результат деятельности умирающего мозга. Почему мы иногда видим окружающее как бы со стороны? Не исключено, что в экстремальные моменты в мозге включаются не только обычные механизмы видения, но и механизмы голографической природы.

Например, при родах: по нашим исследованиям, у нескольких процентов рожениц тоже бывает состояние, как если бы «душа» выходит наружу. Рожающие женщины ощущают себя вне тела, наблюдая за происходящим со стороны. И в это время не чувствуют боли. Я не знаю, что это такое - краткая клиническая смерть или феномен, связанный с мозгом. Больше похоже на последнее.









Глутамат не виноват

Почему пищевые добавки перестали нас убивать

«Глутамат! ГМО! Холестерин! Мы все умрем!» - так начинаются бессчетные статьи о «вредной» пище. Сейчас эти мифы-долгожители уходят в прошлое благодаря доказательной медицине и огромным статистическим выборкам: мясо не влияет на развитие онкологии, трансжиры не увеличивают риск заболевания диабетом, а глутамат не является ядом. Но раньше пищевые добавки и правда могли наносить организму немалый вред - рассказываем, как так получилось и почему теперь всё по-другому.

7 июля исполнилось ровно 90 лет со дня рождения выдающегося советского нейрофизиолога, академика, директора Института мозга Натальи Бехтеревой

Она заявила во всеуслышание, что верит в вещие сны, жизнь после смерти и альтернативное видение. Это был вызов добропорядочному ученому сообществу. Академик Бехтерева — и вдруг такое? Ее клевали за «лженаучность», ставили в вину нездоровый интерес к мистике, паранормальным явлениям, но она стояла на своем — если «зазеркалье» существует, наука не имеет права его игнорировать. Ее собственный опыт говорил, что оно существует.

Наталья Петровна была человеком удивительной судьбы. Внучка великого ученого Владимира Михайловича Бехтерева должна была бы обладать пожизненным иммунитетом против любых невзгод. А Наталье Петровне достались репрессированные родители, детдом и ленинградская блокада, семейная трагедия, борьба с яростной критикой. Словно упрямый росток, она пробивала асфальт, в который ее хотели закатать. Об этом она говорила в многочисленных интервью и в своей книге «Магия мозга и лабиринты жизни», одну из глав которой так и назвала — Per aspera, что значит — «через тернии».

«СМЕРТИ НЕТ, ГОСПОДА, ЭТО МОЖНО ДОКАЗАТЬ!»

Она родилась в год смерти Ленина. Спус-тя три года ушел из жизни ее знаменитый дед — психолог и специалист еще в нескольких человековедческих дисциплинах Владимир Михайлович Бехтерев. По мнению его сына и внучки, Владимира Михайловича убили.

Одно время распространенной была версия, связывавшая убийство Бехтерева с именем Сталина. Якобы Бехтерева как успешного ученика самого Шарко и директора Института по изучению мозга и психической деятельности пригласили осмотреть Иосифа Виссарионовича на предмет сухорукости. Выйдя от вождя, Бехтерев как будто кому-то сказал, что тот болен паранойей. Дни академика были сочтены.

Однако Наталья Петровна эту версию сначала поддерживала, а позже отвергла. Объясняла: дед был крупным ученым и врачом, который свято чтил законы профессиональной этики и разгласить тайну пациента не мог.

Наилучшее представление о Владимире Бехтереве дает его портрет кисти Ильи Репина. Белый китель, едва не трещащий на широкой груди, густая лопата бороды, седая, но все еще мощная шевелюра на косой пробор, острые глубоко посаженные глаза, очевидная мощь характера и судьбы.

Игорь Губерман, некогда живший в СССР, писавший не только «гарики» в стол, но и издавший книгу о Владимире Бехтереве, рассказал в ней об отце и детстве героя: «Становой пристав Бехтерев умер от злой чахотки, когда младшему сыну Владимиру было только восемь лет. И отца он даже помнил мало. Только был, очевидно, не совсем обычен этот мелкий деревенский полицейский, царь и бог в своей ок-ру-ге. В доме его непрерывно гостил, подкармливаясь и избывая тоску, ссыльный поляк, участник восстания 63-го года. Он-то и обучил грамоте и арифметике шестилетнего сына своего странного опекуна и благодетеля».

Недюжинная сила требовалась, чтобы из сыновей пристава вырасти в академики. Владимир Михайлович Бехтерев ушел из жизни в 70 лет, но и тогда был полон сил, на здоровье не жаловался и незадолго до этого женился вторым браком на молодой, по крайней мере относительно жениха, женщине. Вот на нее-то и упало подозрение.

С 30-летней Бертой они познакомились, когда ее муж лечился у Бехтерева. Пациент скончался, и, когда овдовел и Бехтерев, он сделал предложение руки и сердца Берте. Это произошло через 10 лет после их знакомства. Наверное, Берту, как и многих, завораживал ореол необыкновенного мыслителя, первооткрывателя в самой интригующей сфере познаний, занимающейся человеческим мозгом и психикой.

Психолог, психиатр, невропатолог (этот термин изобрел и ввел в медицинский обиход Бехтерев, существует также болезнь, названная его именем, ею болел,

например, Николай Островский), Владимир Михайлович владел искусством гипноза. Опыты по передаче мыслей на расстоянии ставил совместно с дрессировщиком животных Дуровым.

Маленькое отступление. Участие в сеансах принимал и профессор Леонтович, затем вернувшийся из Москвы в родной Киев, где стал академиком АН УССР. Взгляды Бехтерева и Леонтовича произвели большое влияние на Бернарда Кажинского, ставшего прототипом одного из героев книги фантаста Александра Беляева «Властелин мира». Дважды там упоминаются идеи Бехтерева. Труд Кажинского «Биологическая радиосвязь», посвященный Леонтовичу, единст-венный раз вышел в свет в Киеве.

А Бехтерев в одной из своих научных работ — «Тайна бессмертия» сделал вывод: мысль материальна и является разновидностью всемирной энергии, стало быть, в соответствии с законом сохранения энергии исчезнуть не может. Это прозвучало в разгар Первой мировой войны, когда человеческая жизнь не стоила понюшки табака и люди перестали понимать, за что погибают, если все решает пуля-дура. Бехтерев провозгласил: «Смерти нет, господа, это можно доказать!». Он вернул веру в осмысленность жизни и, значит, ответственность за поступки.

Именно Бехтерев ввел понятие психического микроба, способного приводить к психическим пандемиям. «Достаточно, чтобы кто-нибудь возбудил в толпе низменные инстинкты, и толпа, объединяющаяся благодаря возвышенным целям, становится в полном смысле зверем, жестокость которого может превзойти вся-кое вероятие».
Западные спецслужбы очень интересовались работами и личностью Бехтерева. В Берлине и Париже разведуправления завели на него учетные карточки. В СССР, как полагают некоторые исследователи, Бехтерева пытались привлечь к созданию оружия, которое в наше время назвали бы психотропным. Он отказался.

В день смерти деда маленькая Наташа впервые столкнулась со странным совпадением. 24 декабря 1927 года ее родители наряжали рождественскую елку. Под разлапистую ветку отец поставил Деда Мороза и три свечки. Любуясь композицией, сказал жене: «Смотри, как Дед Мороз похож на отца». В эту минуту раздался телефонный звонок: Владимир Михайлович ско-ропостижно скончался.

Официальной причиной смерти стало от-равление консервами. Есть снимок, на котором голова лежащего в гробу Бехтерева подвязана белой косынкой. Она скрывала последствия трепанации черепа. Незадолго до смерти ученый сам выступил с идеей создать Пантеон мозга великих людей. «И судьба распорядилась со свойст-венной ей иронией, — писал Игорь Губерман: первым оказался в музее мозг его соз--дателя».

Спустя много лет Наталья Петровна поинтересовалась, где хранится мозг дедушки. Ей ответили, что уже давно весь его изрезали на препараты, но ничего особенного, отличающего мозг выдающегося ученого от людей заурядных, не обнаружили.

«ПАПЕ ТРУДНО УСТОЯТЬ НА НОГАХ, ОН ПАДАЕТ — И Я С КРИКОМ ПРОСЫПАЮСЬ»

Всего вещих снов Наталье Петровне при-снилось за жизнь четыре. Первый — в 37-м, об отце.

Петру Владимировичу Бехтереву, сыну Владимира Михайловича, передался пытливый ум отца, но профессию он избрал инженерную, занимался разработкой военной техники. Его часто премировали, и в доме царил, казалось, вечный праздник.

Вдруг — страшный сон: «Стоит папа в конце коридора, почему-то очень плохо одетый, в чем-то старом, летнем, как будто в парусиновых туфлях. А папа даже дома одевался хорошо, хотя и иначе, чем на работу. И вдруг пол начинает подниматься, именно с того конца, где стоял папа.... А под полом — огонь, причем языки пламени — по бокам коридора. Папе трудно устоять на ногах, он падает — и я с криком просыпаюсь».

На следующую ночь Наташа проснулась от шума: за папой пришли. Домой он больше не вернулся. Семье сообщили — 10 лет без переписки. Они еще не знали, что это значит на самом деле.

Вскоре забрали в лагерь маму. Сказали, на пять лет, вышло восемь. Много позже На-талье Петровне показали список на арест, ее имя стояло рядом с маминым. Но ей было только 14 лет, и детскую колонию заменили детским домом.

От Наташи, ее брата и сестры, детей «вра-гов народа», отвернулись даже родст-венники. Много позже Наталья Петровна оценит их предательство как благо. По крайней мере, она не узнала, что такое быть приживалой. А душевные терзания от навалившейся беды были бы такими же в семье черствых людей, как и в детдоме, где вновь прибывавшие дети плакали перед сном, накрывшись одеялами с головой, — плакать вслух не разрешалось. «И каждую ночь я засыпала с мыслью — завтра придут веселые папа с мамой, заберут нас с братом домой, и все снова будет хорошо. А мой добрый, талантливый и безвинный папа уже был расстрелян».

В детдоме перед Натальей открылось две дороги. Одна — после семилетки идти работать на кирпич-ный завод, там «исправ-ляли сознание» детей «врагов народа». Вторая — во что бы то ни стало быть отличницей, лучшей из лучших. Наташа не хотела на кирпичный завод.

В детском доме она узнала, что началась война. Его обитателей погрузили в вагоны, но эвакуировать не получилось, Ленинград уже попал в железное кольцо. Поезд покружил-покружил вокруг города, чудом успевая удирать из-под бомбежек, и вернулся туда, откуда вы-ехал.

В детдоме хоть как-то кормили, поэтому там бы-ло лучше, чем на воле, где голод и холод косили целые семьи. Впро-чем, настрадались и детдомовцы. Прежний, любимый, директор ушел на войну и погиб, а на его место поставили другого, оказавшегося садистом. Перед каждой едой новый директор детдома выстраивал детей на линейке и требовал тщательно пережевывать пищу, пока она не превращалась в застывший комок. Наталья Петровна признавалась, что и лет через 10 после окончания войны никак не могла наесться досыта, мучил фантомный голод.

«БЕХТЕРЕВА ОДНОЙ ИЗ ПЕРВЫХ УВИДЕЛА НА ЭКРАНЕ МОЗГ И ВОСХИТИЛАСЬ»

Несмотря на весь ужас блокадного существования, она умудрилась поступить в мединститут. Запомнила не так мороз той зимы, как ледяной ветер. Всякий раз, подходя к мосту, где от ветра не было спасения, хотела повернуть назад, забраться под одеяло и больше не выходить из дома. Но доходила до середины моста, а там становилось все равно — вперед идти столько же, сколько назад, поэтому шла вперед.

Окончание войны и расцвет радужных надежд на безоблачное счастье совпали для Натальи с большой любовью. Но человек, который внушил ей это чувство, как рассказали знакомые, по-прежнему любил другую, погибшую в начале войны. Наташа начала тяготиться отношениями с любимым. Ведь получалось, что он держит ее при себе в качестве замены. Она порывалась уйти, он не отпускал.

Однажды во сне Наталья пошла в дом, где горевали о его бывшей возлюбленной. Оказалось, что виновница горя сидит как ни в чем не бывало за столом и пьет чай. «С радостью обращаюсь к ней: «Здравствуйте, Татьяна (почему-то называю ее так), — простите, не знаю вашего отчества». Ответ: «Алексеевна». Здороваясь, не встает. Снова (это все во сне) ложусь спать. Затем (уже наяву) просыпаюсь, бегу сообщить новость о том, что Тася жива, — ни минуты в этом не сомневаюсь — и застаю Тасю именно в той же позе, в том же белом платье, что и во сне. «Здравствуйте, Татьяна (почему опять Татьяна?), — простите, не знаю вашего отчества». — «Алексеевна». Мы пожимаем друг другу руки. Т. А. не встает. А дальше я узнаю, что она на девятом месяце беременности. Убегаю ужасно счастливая». После предвестия о папе то был второй вещий сон Натальи Петровны, один в один реализовавшийся в действительности.

Гранит науки она разгрызала легко, как орешки, и без особого труда поступила в аспирантуру. Потом была «оттепель». Она принесла реабилитацию мамы и папы и горькое знание того, что все годы, пока она мечтала о встрече с ним, он, расстрелянный вскоре после ареста, лежал в сырой земле.
Она жадно набросилась на работу, во многих направлениях началось продвижение. Но «заморозки» принесли разочарование и анонимку. Ею занялась парткомиссия обкома. О сути обвинений Наталья Петровна не рассказывала — зачем тиражировать клевету? И тогда в обкоме возмутилась, ведь еще царь Петр велел не давать хода подметным письмам. В ответ пообещали превратить Бехтереву в лагерную пыль. Знали, какая струна отзовется в ней особой болью. К счастью, как ни старалась пристрастная комиссия, фактов, подтверждавших анонимные обвинения, не нашла. Издерганная, Наталья вернулась к работе, рубец в душе остался на всю жизнь.

Во времена Владимира Михайловича Бехтерева ученые только подступались к тайнам мозга. Раньше о нем думали как о монолите, не поддающемся изучению. Или как о «божественном сосуде», посягать на изучение которого — святотатство. Подвиг ученых бехтеревского поколения состоял в том, что они сняли это табу.

Во времена внучки Бехтерева наука оснастилась томографами и другими чудо-приборами — понятно, что для этого потребовался иной уровень знаний и навыков. Наталья Петровна одной из первых увидела на экране мозг и восхитилась. «Допускаю, что некоторые более молодые сотрудники из нейрофизиологических лабораторий и лаборатории ПЭТ (позитронно-эмиссионная томография. — Авт.) идут в институт как на обычную службу... А жаль, если это так... Удивление перед чудом при-роды — мозгом человека, постепенно познаваемым через все развивающуюся технологию, и озаряющие мозг ученого идеи — большая, стимулирующая радость в жизни».

Однажды на научную конференцию заглянула Раиса Горбачева. Философ по образованию, она с большим интересом выслушала доклад Бехтеревой, потом подсела к ней в зале, они долго говорили, в результате в Ленинграде появился Институт мозга АН СССР с клиникой при нем, принесшей исцеление многим. Бехтеревцы научились помогать людям в тех случаях, которые до них считались безнадежными, восстанавливали память, способность двигаться, говорить, читать. Наталья Петровна, ставшая директором института, напишет, что осуществилось когда-то загаданное — о Замке ее Мечты.

Ей и ее сотрудникам удалось прорваться ко многим тайнам. Она написала более четырех сотен научных трудов, получила признание коллег с мировыми именами, стала орденоносцем и членом многих зарубежных академий. При этом была нетипичным ученым, и, например, гипотеза о том, что сверхсложный механизм интеллекта имеет инопланетное происхождение, была ей ближе, чем принятое утверждение о его земной эволюции.

«ПРАВДА МОЗГА И ЖИЗНИ ОБЩЕСТВА, ПО-ВИДИМОМУ, ЕДИНА»

Чем больше Бехтерева исследовала мозг, тем увереннее приходила к выводу: «Правда мозга и жизни общества, по-видимому, едина». Благополучно функционирующий мозг подобен грамотно устроенному обществу. Особенно актуально звучит ее утверждение, что для гармоничного существования общество и мозг должны распределять часть полномочий на периферию по принципу оптимальной децентрализации.

Наталья Бехтерева стала очень популярна в годы перестройки. Дочь репрессированных, сама едва не угодившая в ГУЛАГ, она всей душой хотела перемен к лучшему, умела говорить убедительно и без оглядки на критиков. Когда на нее нападали: «Не суйте нос в государственные дела», отвечала: «Кто безошибочно знает, что и как нужно делать? У меня хоть есть модель — мозг».

Многие помнят собственные вещие сны, которым поначалу не придавали значения, а потом удивлялись, что они сбываются. Но стойко бытует мнение, что все это выдумки, суеверия. Чтобы не зацикливаться на непонятном, в народе придумали отговорку «спится — и снится». Нынешний взгляд на тайну сновидений прост: во сне мозг продолжает перерабатывать информацию, полученную днем. Точка. Многим вообще ничего не снится, есть такие счастливчики. Академику Бехтеревой снились вещие сны.

Однажды это был сон о маме, которую Наталья Петровна отправила с надежным сопровождением в Краснодарский край отдохнуть, подышать чистым воздухом, поесть фруктов. Оттуда приходили письма, из которых дочь узнавала, что здоровье мамы удовлетворительно.

Вдруг во сне почтальон принес телеграмму «Ваша мама умерла. Приезжайте хоронить». Во сне же дочь помчалась на похороны, приехала, попала в окружение незнакомых людей, которых почему-то называла по именам. Все выглядело до содрогания реально. Проснулась в слезах и рассказала сон мужу. Он был скептичен: «Неужели ты, специалист в области мозга, веришь снам?». Тревога не отпускала ее, она хотела бежать на самолет, но и знакомые, которым она рассказала о сне, уговаривали не верить. Она устыдилась своей «ненаучности» и не поехала.

«Ну, а дней через 10 все произошло именно так, как это было в моем сне. Причем до мельчайших подробностей. Например, я уже давным-давно забыла слово

«сельсовет», оно просто никогда не было нужно. Во сне же я искала сельсовет, и наяву мне пришлось его искать — вот такая история».

Бехтерева не отмахивалась от возможности заглянуть в «зазеркалье», как назвала странные, необъяснимые явления, связанные, по ее мнению, с деятельностью мозга. Побывав в Болгарии с научными лекциями, пожелала встретиться с Вангой. На Софийской студии документального кино ей показали фильм о знаменитой прорицательнице, так что к встрече Наталья Петровна была подготовлена.

Машина остановилась, не доезжая до очереди, тянувшейся к дому Ванги. Наталья Петровна в окружении коллег пошла по мягкой пыли проселочной дороги. Ни слышно, ни видно их из дома не было. Встали в конец очереди. Из дома донесся крик: «Я знаю, что ты приехала, Наталья, подойди к забору, не прячься за мужчину!». Наталья Петровна не удивилась: наверное, Ванге сообщили о ее приезде.

Встреча началась конфузом: Бехтерева не принесла с собой кусочка сахара, который, как требовала Ванга от всех посетителей, нужно было сутки держать при себе.
Ванга была недовольна. Но то ли сахар все-таки не является таким уж обязательным вместилищем информации, то ли у ясновидящей были другие способы разгадывания сидевшей перед ней русской, но Бехтерева была прощена.

Она протянула Ванге роскошный павловопосадский платок в полиэтиленовом пакете, та вынула, погладила и разочарованно произнесла: «Да ты же к нему совсем не прикасалась...». То есть не оправдалась надежда и на этот источник информации. Вдруг сказала: «Вот сейчас твоя мать пришла. Она здесь. Хочет тебе что-то сказать. И ты ее можешь спросить».

Наталья Петровна приготовилась услышать какой-нибудь упрек. Из просмотренного в Софии фильма она знала, что умершие обычно порицают за что-нибудь живых родственников. «Нет. Она на тебя не сердится, — сказала Ванга. — «Это все болезнь, — она говорит, — это все болезнь». И тут Наталья Петровна обмерла. Мама дейст-ви-тельно часто произносила именно эту фразу: «Это все болезнь, это все болезнь». Уж этого Ванге никто не мог рассказать, кроме... Потом Ванга сделала жест дрожащими руками, показывая, чем болела мама. Да, согласилась Наталья Петровна, она болела паркинсонизмом.

Ванга продолжила: мама просит дочь поехать в Сибирь. Наталья удивилась: в Сибирь? Что там делать? Нет у нее в Сибири ни друзей, ни родственников.
Похоже, Ванга не потрясла Бехтереву, как многих других визитеров, ясновидением, но точно заинтересовала. Когда Наталья Петровна вернулась в Ленинград, на столе ждало приглашение в Сибирь. Просили приехать на чтения, посвященные Владимиру Михайловичу Бехтереву.

«НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА НАДЕЯЛАСЬ, ЧТО ЭТО ОЧЕРЕДНАЯ СТРАШИЛКА АЛИКА, — ОН И РАНЬШЕ ГОВОРИЛ О САМОУБИЙСТВЕ, НО ВСЕ ОБХОДИЛОСЬ»

А еще в ту встречу Ванга сказала Наталье Петровне: «Что-то я очень плохо вижу твоего мужа, как в тумане. Где он?». — «В Ленинграде». — «В Ленинграде... да... плохо, плохо его вижу». Возможно, понимать надо было как «вижу что-то плохое».

Второй брак Натальи Петровны с Иваном Ильичом Каштеляном был непростым. «Опоздание домой — маленькая трагедия, большое опоздание — катастрофа. Я воспринимала это как огромное неудобство, далее — как угнетение, далее — как сложность высокого порядка». Сетовала, что тепло, которое впервые в жизни получала, не компенсировало ущемления свободы. Дошло до того, что у нее развилась гипертония, а вместе с приемом таблеток — сонливость, усилившая чувство дискомфорта. Она замыкалась, больше времени проводила за письменным столом.

А тут еще в газетах началась травля, нередкое явление конца 80-х, когда страна разделилась идеологическими баррикадами. Самое обидное, что авторами многих статей были прежние друзья.

Муж настаивал, чтобы Наталья Петровна дала бой. Пришлось взять на себя этот непосильный труд, что привело к психическому и моральному истощению. «Сон начинал буквально сваливать меня, как только я входила домой. И казалось: еще не-много — и я засну и не проснусь... Мой муж, наоборот, чувствовал себя хорошо, все время говорил мне: «Брось свое никому не нужное дело, и ты отдохнешь, будешь такой, как я». Это по вечерам. А ут-ром он вновь был теплым дружком — и его поддержки хватало на несколько часов работы и очень непривычной и очень оскорбительной защиты».

Но все эти переживания оказались прелюдией к тому, что произошло дальше. Алик, сын Ивана Ильича от первого брака, «был бесконечно любимый и очень трудный. Красивый, способный врач, женатый, имевший сына. Наркотики...».

В тот день он позвонил попрощаться, сказав, что примет цианистый калий. Отца покинули силы, на квартиру к Алику поехала Наталья Петровна в сопровождении своей сотрудницы Раисы Васильевны.

Наталья Петровна надеялась, что Алик в очередной раз пугает, он и раньше говорил о самоубийстве, но все обходилось. Она долго стучала, звонила кому-то, чтобы привезли ключи, впоследствии ругала себя: надо было сразу ломать дверь. Наконец, войдя в в квартиру, нашла Алика в петле. Позвонил Иван Ильич, она, потрясенная, сказала, как есть.

Когда Наталья Петровна с подругой вер-нулись домой, по виду спокойный Иван Ильич принес из кухни и поставил на стол нарезанный арбуз. «Мне кажется, он только постепенно осознавал эмоционально то, что уже знал. Через полчаса-час — мне трудно сказать, сколько времени прошло, — муж почти спокойно сказал, что по-йдет спать. Лег — и через четыре-пять часов мы срочно вызвали врачей, но врачи не смогли помочь. Оглядываясь назад, я понимаю, что спасти его я могла бы, лишь уложив в реанимацию сразу по приезде от Алика. Однако ужасного финала не предвещало ничто».

Она терзалась тем, что не помогла ни Алику, ни мужу, который так на нее надеялся. «Прямо на тающем снегу стоит странно одетый человек и — глаза в глаза — смотрит на меня. Я знаю его даже слишком хорошо, но этого просто не может быть. Никогда».

После двойных похорон вокруг нее начало происходить такое, во что бы сама она ни за что не поверила, считая, что стала жертвой миражей больного воображения. Но рядом находилась свидетель — Раиса Васильевна.

Обе они отчетливо слышали шаги в комнате, когда, кроме них, там никого не было. В другой раз Наталья Петровна, моясь в ванной, снова услышала, как кто-то идет к ней, испугалась, позвала Раису, та не ответила, но шаги стали удаляться. «Когда я через шесть-восемь минут вышла, Р. В. сказала мне: «А зачем вы выходили только что? И почему не ответили мне?». И добавила, что сидела спиной к «шагам», причем испытывала странное чувство: ей было трудно повернуться ко «мне». Она пыталась заговорить со «мной», но «я» не отвечала. История эта произвела на нас обеих очень сильное впечатление, впечатление чьего-то присутствия».

В спальне висел большой портрет мужа. Наталья Петровна подолгу беседовала с ним, как с живым. Однажды они с Раисой Васильевной вошли в спальню и замерли: из правого глаза Ивана Ильича текла крупная слеза. Не веря себе, зажгли свет. Слеза продолжала катиться.

Наталья Петровна пыталась критически осмыслить увиденное: «Это «странное» явление я вписываю в «зазеркалье» условно. У меня был страх позднего прихода, хотя бояться было, к сожалению, уже некого. И какую-то особенность портрета я могла в этой ситуации принять за слезу... Да, но почему мне казалось, что слеза движется? Потому что слезы обычно движутся? Вот здесь — не исключаю. И почему все-таки Р. В. тоже сказала о слезах? Вот это уже сложнее для простого объяснения. И все же правило: где можно хотя бы предположить обычный механизм, не «зазеркальный», — принимать именно его. И в этом случае он вероятен».

Надо было успокоиться, но не получилось. Вскоре, случайно выглянув в окно, она увидела: «Сойдя с поребрика, прямо на тающем снегу, стоит странно одетый человек и — глаза в глаза — смотрит на меня. Я знаю его даже слишком хорошо, но этого просто не может быть. Никогда».

Она позвала в комнату Раису Васильевну, но не сказала зачем. Та вдруг посмотрела в окно: «Да, это Иван Ильич там стоит!.. Неужели вы его не узнали?!». Наталья Петровна, конечно, узнала.

Она никогда не была примитивным материалистом в духе «марксистско-ленинского учения». Но своему «зазеркалью», где могла, сопротивлялась, относила видения-слышания к галлюцинациям на фоне измененного состояния сознания из-за навалившейся трагедии. Но как тогда быть с теми же «галлюцинациями» у Раисы Васильевны? Наталья Петровна допускала, что своим эмоциональным состоянием вызвала в ней аналогичную реакцию (вспомним «психический микроб» Бехтерева). И все-таки утверждала: «И сейчас, по прошествии многих лет, не могу сказать: не было этого. Было».

В те же скорбные дни ей приснилось, что она встретилась с мужем под окнами их дома. Рядом на скамейке лежала кипа исписанных на машинке листов. Говорили долго о разном. Потом: «Я спрашиваю: «Но как же ты пришел? Ты же умер?». — «Да, умер, очень надо было — отпустили». — «А что там, где ты?» — спрашиваю. «Ни-че-го». — «Но из ничего нельзя прийти». — «Узнаешь потом. Ты никогда для меня не имела времени, я тебе был не нужен». — «Как? Я же тебя так люблю». Он: «А я не о том, не было времени, обходилась сама, не просила. Теперь проводи, все поняла?».

Она проснулась в ужасе и поняла, что упустила что-то самое важное, то, для чего он приходил, для чего его отпустили. На следующий день перед сном взмолилась: «Приди объясни». Он пришел: «Пустая трехкомнатная квартира. По ней ходит улыбающийся И. И. В руках у него листки с машинописным текстом. Обнимает меня ласково: «Ну что ты не поняла? Ты знаешь, рукопись не успел издать, ты не прочла, не было у тебя для меня времени. Постарайся!».

О существовании этой рукописи Бех-те-ре-ва просто не знала. Наверное, самолюбие, успокаивать которое у нее не было сил, не позволило ему привлечь внимание жены к своей большой работе.

Наталья Петровна перерыла бумаги Ивана Ильича и нашла кипу исписанных на машинке листов. Отдала в издательство, напечатали. Она была довольна: «Хорошая вышла книга». Исполнился четвертый вещий сон.

«Я ЗНАЮ, КАК ОПАСНО ДВИНУТЬСЯ В ЭТО «ЗАЗЕРКАЛЬЕ»

«Странные» явления еще больше подорвали ее здоровье. Под предлогом нарушений сна попросилась в привилегированную больницу, она имела на это право как народный депутат СССР. Режим дня, водные процедуры пошли ей на пользу. «Подлечили страдающую женщину», — иронизировала она.

Но тоска не отпускала, и Наталья Петровна пошла в церковь. После 15-минутной беседы со священником депрессия прекратилась. И всякий раз, когда снова настигала, священник ее снимал. «Правда есть правда, и зачем же мне, всю жизнь искавшей (и не всегда находившей) правды природы, лгать тогда, когда дело касается меня самой (и в общем тоже природы)? То, о чем я здесь пишу, вряд ли прославит меня, однако я была бы в конфликте со своим чувством долга и совестью, если бы не сказала эту правду».

Наталья Петровна уже понимала, как рискованно интересоваться «за-зеркальем». Но решила встретиться в США с ясновидящим Андерсеном. Их встречу взялся организовать Владимир Познер, который уже интервьюировал Андерсена и узнал много такого, о чем не догадывался, но что впоследствии нашло подтверждение.

Наталья Петровна очень хотела выяснить, не шарлатан ли этот Андерсен, и если нет, то не связан ли он каким-то образом с «зазеркальем». Но ее духовник отсоветовал, опасался, что после перенесенных потрясений ей не выдержать этой встречи.

Чуть больше 10 лет назад накатила новая волна критики. Глава по борьбе с лженаукой РАН физик Эдуард Кругляков назвал Бехтереву в ряду авторитетных людей, не отвергающих того, что не одобряет официальная наука. Говорилось о Минобороны (работает с колдунами), МЧС и лично Шойгу (пользуется услугами астрологов), Бехтеревой инкриминировали интерес к феномену альтернативного зрения.

Наталья Петровна ответила незамедлительно: «Академик-физик считает для себя возможным безапелляционно критиковать физиологическую статью. Заметим: опубликованную не где-нибудь, а в реферируемом уважаемом журнале РАН «Физиология человека» — статью, прошедшую все полагающиеся в таких случаях процедуры... Несколько лет назад в Институт мозга человека РАН обратились люди, претендовавшие на способность видеть с завязанными глазами... Конечно, проще всего было бы ответить, что мы занимаемся высокими научными проблемами и нас не интересуют дилетанты. Однако многолетний опыт изучения мозга человека приучил нас с уважением относиться к его возможностям... Мы пригласили ребят и попросили их выполнить разработанные нами задания... Результат: 100 процентов правильных ответов! Таким образом, мы установили, что феномен существует, и хотя многое еще остается неясным, этим интересно заниматься и это надо исследовать».

Академик Бехтерева понимала, что, не-смотря на значительные успехи ее любимой науки, не удалось предложить не то что теорию, но даже правдоподобную гипотезу того, как работает мозг. Например, установлено, что он обрабатывает полученную информацию на гигантской скорости, а существующая техника фиксирует слишком медленное взаимодействие нейронов. Значит, полагала она, мозг обладает пока не обнаруженными свойствами.

Подводя итоги наблюдений над собой, над своими снами и видениями, она писала: «Я знаю, как опасно двинуться в это «зазеркалье». Я знаю, как спокойно оставаться на широкой дороге науки, как повышается в этом случае «индекс цитирования» и как снижается опасность неприятностей — в виде разгромной, уничтожающей критики... Но кажется мне, что на земле каждый, в меру своих сил, должен выполнить свой долг». И сейчас, если заходит речь о Наталье Петровне Бехтеревой, можно услышать: да, выдающийся ученый, бесспорно, только зачем ее занесло в мис-тику?

Но дело в том, что когда обычные люди рассказывают о «странных» явлениях и предвидениях, им можно верить или не верить. Чаще им не верят, иногда правильно: шарлатаны очень любят порезвиться на поле малоизведанного. А вот «зазеркальным» опытом Натальи Петровны Бехтеревой трудно пренебречь — ее честность, человеческий и научный авторитет неоспоримы.

И ведь всегда так было. Всегда находился кто-то с незашоренными глазами, для кого не существовало раз и навсегда прописанных догм и кто восклицал: «А все-таки она вертится!». И оказывалось, что она действительно вертится...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

Умерла исследовательница мозга академик Наталья Бехтерева

Изменить размер текста: A A

Накануне, 22 июня, в госпитале Святого Георгия в Гамбурге в возрасте 83 лет умерла знаменитый нейрофизиолог с мировым именем академик Наталья Бехтерева , сообщает

Почти два десятилетия Наталья Петровна была научным руководителем Института мозга человека Российской академии наук. Знаменитая исследовательница изучала, как работает мозг здорового и больного человека. Наталья Бехтерева - автор около 400 научных работ, ей принадлежат открытия в области механизмов мышления, памяти, эмоций и организации головного мозга человека. Так, например, Бехтерева обнаружила, что именно нейроны подкорковых образований головного мозга «понимают» речь, что патологическое состояние мозга – основная причина многих хронических заболеваний нервной системы. Академик Бехтерева одной из первой применила способ долгосрочного вживления электродов в мозг человека. Под ее руководством была, наконец, решена центральная задача нейрохирургии – щадящий контакт с мозговыми структурами.

Судьба. Наталья Бехтерева родилась в Ленинграде 7 июля 1924 года в интеллигентной семье. Она была внучкой великого ученого академика Владимира Бехтерева (когда он умер, ей было 4 года). Ее детство было тяжелым. После того, как отца-инженера расстреляли, как враг народа, а мать отправили в сталинские лагеря, девочка оказалась в детском доме. Медициной она всерьез заинтересовалась во время войны, когда в блокадном Ленинграде дежурила в госпитале.

Научная карьера. В 1947 году Наталья Бехтерева окончила 1-й Ленинградский медицинский институт имени академика Павлова , в 1950 – аспирантуру в Институте физиологии ЦНС АМН СССР . С 1950 по 1990 год она работала в Института экспериментальной медицины АМН СССР. Возглавляла Научно-исследовательского института экспериментальной медицины АМН СССР. Затем стала руководить Институтом мозга человека РАН. Наталья Бехтерева была лауреатом Госпремии СССР, членом Австрийской и Финской академий наук, Американской академии медицины и психиатрии, почетным гражданином Санкт-Петербурга .

Сфера интересов. Наталья Петровна была очень интересным и человеком, изучала мозг вождей, встречалась с Вангой, а в последние годы поверила в Бога и заинтересовалась феноменом опыта после смерти. Наталья Бехтерева написала для массового читателя книгу , где понятным языком рассказала о мозге человека и его загадках.

Наталья БЕХТЕРЕВА о жизни после смерти

Вас интересует, как я пришла к вере. Этот момент не имел отношения ни к личности Ванги, ни к занятиям наукой. Так получилось, что после поездки к Ванге - это просто по времени совпало - я очень многое пережила. Я пережила предательство ближайших друзей, травлю в Институте экспериментальной медицины, который я тогда возглавляла и где объявила о своем решении уйти в новый Институт мозга, и самое страшное - смерть двух моих близких людей: мужа и его сына от первого брака. Они умерли очень трагически, почти одновременно: Алик покончил с собой, а муж не перенес его смерти и скончался в ту же ночь. Вот тогда я очень изменилась. Пережитый лично опыт полностью выходил за рамки известного мне объяснения мира. К примеру, я никаким образом не могла найти объяснение тому, что муж, явившись мне после этого во сне, просил помочь в издании рукописи его книги, которую я не читала и о которой не узнала бы без его слов. Это был не первый подобный опыт в моей жизни (перед арестом отца в 1937 году я тоже видела сон, затем отразившийся в реальности), но здесь я впервые задумалась о происходящем всерьез. Разумеется, эта новая реальность пугала. Но мне тогда очень помог мой друг, священник, настоятель в Царском Селе отец Геннадий… Кстати, он мне настоятельно советовал меньше рассказывать о подобного рода переживаниях. Тогда я не очень к этому совету прислушалась и даже написала о произошедшем в книге - точно так же, как привыкла писать о любом другом своем наблюдении.

Об Интернете

Если бы меня спросили, что я считаю самым важным изобретением человечества, я, безусловно, назвала бы Интернет. Это полезнейшее изобретение. А ведь человечество, как правило, само себе изобретает не самое лучшее. Дома строит и атомную бомбу строит для их уничтожения, борется с инфекциями и создает новые инфекции, с которыми потом опять надо бороться и так далее… Мне хотелось бы думать, что пик безумного увлечения Интернетом должен пройти и все должно встать на свои места. Человек будет пользоваться Интернетом по мере необходимости. Я считаю, что возможности контакта между людьми, которые обеспечил Интернет – сказочны. Это то, о чем люди мечтали. Возможности Интернета таковы, что язык не поворачивается, сказать, что пользоваться им вредно или нехорошо. Но когда возникает от него зависимость – это, действительно, плохо. Эту зависимость, в принципе, даже лечат в психиатрических учреждениях. И не надо рассуждать, лучше эта зависимость других или хуже. Всякая зависимость не очень хороша. Мир сейчас так влюбился в Интернет, что бесполезно обсуждать эту проблему, человечество все равно будет им пользоваться.

О мозге человека и озарении

Меня всегда удивляет, когда кто-то пытается судить, на сколько процентов загружен человеческий мозг. Я всю жизнь работаю с мозгом человека, и все методики исследования мозга знаю, но я не могу понять, кто и как это подсчитывает.

Мы знаем, что мозг устроен так: что бы в нем ни происходило, мозг обязательно активизируется весь. Он проигрывает все возможности и дальше идет минимизация территорий мозга, которые будут задействованы. Ситуации, когда мозг не проигрывает варианты, не бывает. Это когда-то и Павлов доказал. Мы же это видим постоянно. И это прекрасно, это – самый лучший механизм самосохранения мозга.

О рецептах укрепления памяти

Для того, чтобы память была лучше, ее надо упражнять. Точно также, как существуют упражнения для укрепления мышц рук, ног, брюшного пресса, существуют и упражнения для укрепления памяти. Они очень простые, общедоступные, их можно делать в любой обстановке. Например, многие люди очень любят обзаводиться большим количеством блокнотов, персональных еженедельников, записных книжек. А почему бы не потренировать свою память, и не попытаться зазубрить наизусть все номера телефонов своих друзей и знакомых?

Ведь не случайно же раньше в школах детей заставляли зубрить очень многое наизусть. Зубрежка вообще была одним из методов обучения. Мы же ее всегда очень критиковали, и в конце концов ликвидировали. А вместе с ней выкинули на помойку хороший тренажер для памяти. Для тренировки памяти очень полезно заняться изучением какого-нибудь иностранного языка, заучивать ежедневно хотя бы по пять-десять новых слов. Или учить наизусть стихи - казалось бы, совершенно праздное занятие, но, поверьте моему опыту, это очень эффективное упражнение. Многие люди увлекаются разгадыванием кроссвордов - тоже неплохой метод для развития памяти и ассоциативного мышления.

Обязательно нужно пополнять свой словарный запас, больше читать. И не только газеты, хотя пресса сейчас у нас достаточно интересная и разнообразная, но и фантастику, и лирику, и специальную литературу - для того, чтобы получать, как можно больше информации. То есть, заставлять работать свой мозг. Вообще, чем больше разнообразной информации человек будет стараться запомнить, тем лучше у него будет с памятью. Поэтому не делайте больших перерывов в умственной работе.

Есть и другие способы укрепления памяти. Например, естественный отдых на природе. Очень благотворны лесные прогулки, потому что это не только другой состав воздуха, другие запахи, но это еще и принципиальная смена обстановки, которая сама по себе оказывает положительное воздействие на механизм нашей памяти.

О вещих снах

Как правило, сновидения не имеют отношения к будущему, поэтому к сонникам не стоит относиться всерьез. Но в моей жизни было несколько сновидений, которые оказались пророческими. Причем одно из них было невероятно пророческим, вплоть до деталей. Это был сон о смерти моей матери. Мама была жива-здорова, отдыхала на юге, незадолго до этого я получила от нее хорошее письмо. А во сне, причем я заснула днем, мне приснилось, что ко мне пришел почтальон с телеграммой, в которой сообщалось, что мама умерла. Я еду на похороны, встречаю там людей, которых я раньше никогда не видела, здороваюсь с ними, называю их по именам - это все во сне. Когда я проснулась и рассказала мужу свой сон, он сказали: "Неужели ты, специалист в области мозга, веришь снам?"

Короче говоря, несмотря на то, что я была твердо уверена в том, что мне надо лететь к маме, меня отговорили от этого. Вернее, я дала себя отговорить. Ну а дней через десять все произошло именно так, как это было в моем сне. Причем до мельчайших подробностей. Например, я уже давным-давно забыла слово сельсовет, оно мне просто никогда не было нужно. Во сне же я искала сельсовет, и наяву мне пришлось его искать - вот такая история. Это было лично со мной, но я не единственная. Есть немало других случаев пророческих сновидений и даже научных открытий во сне. Например, открытие Менделеевым периодической системы элементов. Объяснить это нельзя. Лучше не мудрить и сказать прямо: так как это никаким из современных научных способов объяснению не подлежит, придется предположить, что будущее дано нам заранее, что оно уже существует. И мы можем, хотя бы во сне, войти в контакт то ли с высшим Разумом, то ли с Богом - с Кем-то, кто владеет знанием об этом будущем. С более определенными формулировками мне бы хотелось подождать, потому что успехи технологического направления науки о мозге так велики , что, может быть, откроется еще что-то такое, что позволит пролить свет и на эту проблему.

Использованы интервью с сайтов , .

Что происходит с человеческой Личностью после смерти физического тела с точки зрения науки? Да, да именно науки, не религии. Что происходит с нашими знаниями, умениями, ощущениями, эмоциями, мыслями, накопленной за жизнь информацией об окружающем мире, то есть с нашим жизненным опытом? Неужели, наша жизнь прекращается вместе с биением сердца? Если мы превращаемся со смертью лишь в безжизненную материю, подлежащую разложению, то чего стоила сама жизнь ? Поставлено много сложных и жизненно важных вопросов. Но оказывается, на них есть научно обоснованные ответы!

Что же хранит секрет бессмертия? Учёный предположил, что разгадка этой тайны связана со структурой и функциями человеческого мозга. И потому всю свою жизнь посвятил его изучению. В частности, его интересовал процесс мыслеобразования. Как человек думает? И какую роль в этих процессах играет мозг? Этот вопрос может показаться удивительным. Ведь многие читатели могут быть убеждены, что именно в мозге зарождаются наши мысли. Но на самом деле не всё так однозначно. Например, учёные на протяжении многих лет сомневались в том, что именно с мозгом связана мыслительная деятельность человека и считали, что это чисто психическое явление. Для глубокого изучения этих вопросов академиком Бехтеревым было создано целое учение о мозге, как о «материальном объекте», который обеспечивает процесс мышления.

Вот появляется у человека мысль. Как она появляется? Что с ней происходит дальше? На этот счёт Бехтерев выдвинул безумную на первый взгляд гипотезу: «Необходимо признать, что все явления мира, включая и внутренние процессы живых существ и проявления духа, могут и должны быть рассмотрены как производные одной мировой энергии» («Бессмертие человеческой личности как научная проблема» В. М. Бехтерев) . Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод: если «все явления мира», в том числе и мысль, это «производные одной мировой энергии», то головной мозг человека является, всего лишь, материальным посредником между человеком и всем мирозданием. Проще сказать, мозг - это не источник, из которого появляются мысли, а скорее улавливатель, преобразователь, накопитель и ретранслятор . То есть его можно образно сравнить с радиоприемником (у которого есть возможность работать на разных частотах), совмещённым с магнитофоном, который может записывать радиопередачи и воспроизводить их. Также необходимо отметить, что полноценные возможности человеческого мозга как универсального «приспособления» ещё далеко не изучены.

Эта информация удивительным образом перекликается с тем, что пишет в книге «АллатРа» современная писательница Анастасия Новых. Приведу несколько цитат: «Мозг — это посредник между сознанием и миром. Он воспринимает и пытается расшифровать коды, то есть различные сигналы, в том числе поступающие от пяти органов чувств. Но особенно важно отметить, что мозг способен воспринимать и множество других сигналов, поступающих не только из видимого, но также из невидимого мира. Подтверждением этому для современных учёных служат эксперименты, проводимые с участием людей, которые занимаются определёнными медитативными практиками, изменяя состояние своего сознания. Это и буддийские монахи, и сибирские шаманы, ясновидящие и так далее» . Любопытно, но и Бехтерев проводил исследования направленные на изучение мозговой деятельности людей с паранормальными возможностями. Именно с этой целью в 1920 году была создана специальная комиссия по изучению паранормальных явлений (телекинез и телепатия). Или еще цитата из книги «АллатРа»: «…следует обратить внимание на строение (форму) самого человеческого черепа изнутри и тканей, прилегающих к нему. Особое внимание заслуживают лобная, теменная и затылочная кости, с их особым рельефом. Это своеобразный биологический прототип вогнутых зеркал, способный фокусировать, поглощать и отражать волны разных частот. Данная конструкция служит хорошим резонатором (от латинского слова «resono» — «звучу в ответ», «откликаюсь»), то есть способна накапливать и фокусировать энергию колебаний и усиливать её» . Как после этих слов не вспомнить труды учёного-астрофизика Николая Козырева и его опыты с вогнутыми зеркалами. Особенностью этих зеркал является «отражение» физического времени, также они могут подобно линзам, фокусировать разные виды излучений, в том числе и исходящие от биообъектов. Или обратите внимание на строение человеческого глаза. Ведь он, воспринимая свет (тоже энергия), преобразовывает его в электрический сигнал, который мозг, в свою очередь, анализирует и расшифровывает.

Получается мозг можно сравнить с прибором, суперкомпьютером, который принимает сигнал извне на определенной частоте, обрабатывает его и преобразовывает на частоты, понятные для нашего тела, как части материального мира. Стоит уточнить, что хозяином этого «прибора» является сам человек как Личность. И в зависимости от доминации тех или иных желаний Личности, мозг может настраиваться его на разные частоты. Отдавать предпочтение (наделять СИЛОЙ внимания) негативным энергиям (мыслям) или принимать позитивные энергии (мысли) и посредством своего внимания усиливать их. Как говорится, на всё выбор хозяина прибора! И еще, по закону сохранения энергии, она никуда не исчезает, а лишь преобразовывается из одного состояния в другое. Из негативного в позитивное и наоборот. Это делает сам человек, отдавая предпочтение тем или иным состояниям, жизненным установкам.

Владимир Бехтерев сделал огромный вклад в изучение функций и структуры мозга, доказал и подробно описал о возможности передачи мысли на расстоянии, т.е. мысленного внушения («Об опытах над мысленным воздействием на поведение животных» и «Внушение и его роль в общественной жизни» ). Но, несмотря на это, ответить на вопрос о механизме зарождения (появления) мысли в головном мозге он не смог. И не только он, но и нынешние учёные этого пока не сделали. Возможно потому, что корень этого вопроса связан именно с энергетической конструкцией человека, а не материальной, чем является физическое тело, составной частью которого и является мозг человека. «Ведь мысль не видно. Её нельзя взвесить или пощупать, но она существует, раз она появилась в нашем сознании. Мысль имеет объём (по крайней мере, информационный). Она скоротечна в своём существовании, потому что её быстро сменяют другие мысли. Мысль не имеет массы, но может иметь колоссальные последствия в материальном мире. По сути, это Ничто» , ― книга «АллатРа».

Но вернёмся к вопросу о Личности человека. Давая определение понятию «Личность» в своей работе «Личность и условия ее развития и здоровья» В.М.Бехтерев делает вывод: «…личность с объективной точки зрения есть психический индивид со всеми его самобытными особенностями - индивид, представляющийся самодеятельным существом по отношению к окружающим внешним условиям» . Духовная же деятельность человека, его духовная жизнь - это явление, абсолютно несвойственное материальному миру. Её тайна лежит за гранью видимого.

Но что происходит с человеческой Личностью, когда её телесная жизнь заканчивается? Для миллионов жителей не только восточных стран, которые знают о существовании реинкарнации, этот ответ давно известен. Они верят, что после смерти тела Душа возвращается в некий идеальный мир и после определенного пребывания там, снова воплощается в новом теле. Смысл этих многочисленных перевоплощений - обретение опыта, взращивание и укрепление духа, «созревание» Души. Здесь речь идет именно о Душе. Но после смерти тела весь накопленный информационный багаж (жизненный опыт) остается с Личностью, как утверждает академик Бехтерев. А как же она связана с Душой? И связана ли вообще?

Верования о реинкарнации были известны на протяжении всей истории человечества - от древнейших времен (12 тыс. лет назад, учитывая расшифровку наскальных знаков ― петроглифов) и до наших дней. Так глупы ли были наши предки, веря в реинкарнацию или наоборот, обладали исконными знаниями? В.М.Бехтерев, как истинный ученый, не боялся изучать «предрассудки» и «пережитки прошлого» и видел во всех общественных явлениях рациональное зерно. Потому эти верования стали для него предметом глубокого изучения. Он говорил: «Учение Востока о переселении душ как бы предвосхитило, за много веков, воззрение, которое в данном отношении создаётся на основании строго научных данных» . («Бессмертие человеческой личности как научная проблема» В.М.Бехтерев ). И далее учёный утверждает, что «…закон о кругообороте энергии прямо применим к явлениям нервно-психической деятельности человека». И делает вывод, что «…возможно, об этом законе имели глубокое представление народы древности и, именно на его основе было создано учение о переселении душ» .

Возможно, в этих утверждениях и лежит корень вопроса о бессмертии. Потому что в своих размышлениях о реинкарнации ученый, очевиднее всего, понятию «Душа» придавал оттенок понятия «Личность», т.е. как бы, подразумевая под этими понятиями одно и то же явление. Но эти явления совершенно разные, хотя и взаимосвязанные. А данная путаница в понятиях - это те самые «старые грабли», на которые наступали многие философы в разные времена из-за недостатка Знаний. И если заглянуть в историю философии, то в этом можно убедиться. Там можно найти, что сам термин «душа», в большей массе размышлений, подменяется диаметрально противоположными для Души понятиями: «разум», «психика», человеческое «я», «самосознание».

И что же получается? Если признать факт бессмертия Личности и ее перевоплощение в новом теле, то выходит, что Личность должна обладать теми знаниями и опытом, который был накоплен ранее. Но этого нет! Потому как человек начинает жизнь с «чистого листа», то есть после воплощения в новом теле формируется и новая Личность. А что же тогда происходит при реинкарнации? Что воплощается в новое тело? А в новое тело воплощается именно Душа, а не Личность. Следовательно, именно Душа - бессмертна! Дабы не вносить путаницу в данный вопрос хочу привести несколько цитат из книги «АллатРа» . В ней очень подробно изложена информация о том, что есть Душа.

Итак, что такое Душа? «Душа является истинной антиматерией, частицей извне ― из духовного мира, мира Бога. Душа есть составляющая только человеческого существа. Она является его основным потенциалом, порталом, прямой связью каждого человека с духовным миром. Её нет ни в растениях, ни у животных, ни в иной другой материи, в том числе и разумной. Душа внедряется в формирующуюся энергетическую конструкцию человека на восьмой день после рождения физического тела (новорождённого). Если ориентироваться по строению физического тела, то приблизительным её месторасположением является район солнечного сплетения, то есть фактический центр человека. Но она не является ни солнечным сплетением, ни сердцем, ни любым другим физическим органом или системой, в том числе ни мозгом, ни умом, ни сознанием, ни мышлением, ни разумом, ни умственными способностями. Всё перечисленное также не является ни продуктом, ни свойством Души, это всё относится к материальному миру. Хирургическое удаление, пересадка тех или иных органов физического тела (например, сердца), или переливание крови не имеют никакого отношения к Душе. Она находится в энергетической конструкции человека, а не в физической части этой структуры. Душа у человека одна. Она едина и неделима. Нет разницы между Душой мужчины или женщины, Душа не имеет пола. Души всех людей одинаковы по своей природе. И в этом смысле можно сказать, что люди друг другу очень близки и родственны. Душа не материя, она не изнашивается, не стареет, не болеет. Она совершенна в отношении материального мира, но недостаточно индивидуально совершенна в отношении мира Бога. Вследствие неоднократных реинкарнаций в материальном мире, Душа отягощена информационными оболочками» .

А что же тогда представляет из себя Личность в духовном отношении? «Личность — это всего лишь зародыш индивидуального Сознания возможного будущего Духовного Существа. Сама по себе она ничего не представляет в духовном плане. Душа же заключает в себе большой потенциал. Но без слияния Души с Личностью, этот потенциал может быть растрачен впустую» . («АллатРа»).

Что же происходит с Личностью, если за время жизни тела не произошло её слияние с Душой? И что это за информационные оболочки, которые отягощают Душу? «Когда умирает физическое тело, человеческое существо продолжает своё существование. В переходном состоянии оно имеет шарообразный вид со спиральными структурами (на фото.) В это образование и заключена Душа вместе с её информационными оболочками — субличностями, т.е. Личностями из предыдущих воплощений, в том числе и Личностью из недавней жизни» .

Фото 1. Душа человека в переходном состоянии после смерти физического тела.

«…субличности (их может быть столько, сколько было перерождений у Души) находятся около Души, их можно представить… в виде «разумных» туманностей. С одной стороны, они близко расположены к Душе и испытывают влияние этой очень сильной антиматериальной структуры, так сказать близость «дыхания Вечности», «присутствия частицы из мира Бога». С другой стороны, субличности испытывают сильное влияние и давление плотных материальных структур Животного начала. То есть субличности находятся в зажатом состоянии между двумя мощными силами духовного и материального миров. Они постоянно испытывают это неимоверное давление с обеих сторон. Так вот, каждая субличность становится своеобразным «светофильтром» на пути осуществления связи нынешней Личности с Душой. Степень «затемнения» такого «светофильтра-субличности» зависит от накопленных в её бывшей жизни доминирующих жизненных выборов, предпочтений, чувственно-эмоциональных приоритетов». «То, как себя чувствуют эти субличности в новой Личности ― это, говоря языком религии, и есть настоящий «ад» для них. После смерти тела Личность, которая становится субличностью, приобретает свой опыт и понимание, что в действительности представляет собой материальный мир, что есть Душа и какова её важность в человеческом существе. Но в конструкции нового тела субличность уже находится в отчаянном положении скованного разума, который всё понимает, испытывает сильную чувственно-эмоциональную боль, но ничего сделать не может, в том числе и передать свой опыт новой Личности. Это равносильно тому, что тебя замкнули в теле, но это тело не служит твоему сознанию, оно не подчиняется и не делает то, что ты ему приказываешь. То есть вообще не служит тебе, живёт самопроизвольно. И ты это всё осознаёшь, но сделать ничего не можешь, только ощущаешь неимоверно жуткое давление, снова повтор тех же ошибок новой Личности и понимание своего бессилия изменить направление вектора расхода жизненной энергии». («АллатРа»).

Таким образом, «субличность - это всего лишь информационная структура, информационная волна, в том числе, как и сам человек…. Душа ― вот что в человеке настоящее, это главная составляющая, на которой сосредоточена вся структура! Всё остальное всего лишь дополнительная информация для развития, которая после созревания духовной Личности, слияния её с Душой (духовного освобождения) просто дедифференцируется, то есть прекращает своё существование, как организованная структура.

Проще говоря, эта информационная волна уничтожается, а по факту ― переходит в другое качество, ведь информация не уничтожается, как таковая» . («АллатРа»).

В дальнейших поисках ответов на главные жизненные вопросы мы рекомендуем к прочтению книгу «АллатРа» .

Сергей Хитрун

Наталья Петровна Бехтерева (1924-2008) — советский и российский нейрофизиолог. Академик РАН (АН СССР до 1991 года) и РАМН (АМН СССР до 1992 года). С 1990 года научный руководитель Центра «Мозг» Академии наук СССР, а с 1992 года — Института мозга человека РАН (Санкт-Петербург). Доктор медицинских наук, профессор. Внучка В.М. Бехтерева. Лауреат Госпремии СССР в области науки. Кавалер ордена Ленина. Ниже размещен фрагмент из ее книги: Магия мозга и лабиринты жизни. - СПб.: Нотабене, 1999.

«Туда, откуда никто не возвращается!» Это было правдой много-много веков. Да может быть, это правда и сейчас, если придраться к построению фразы. «Оттуда» стали иногда возвращаться. Если быстро. Если умело. А когда научились, оказалось, что элементы феномена, о котором шумят и пишут, давно бытовали рядом с нами, только мы их не видели. Психотерапевт Андрей Владимирович Гнездилов, которого я знаю, который жив и сейчас, рассказал мне, а затем и написал об этом «странном» явлении, в котором он частично и поучаствовал - правда, не в «странной», а во вполне обычной его стороне. Оперировали женщину средних лет (судя по тому, что ее мать была жива и имелась школьница-дочь). Поводов умереть именно от операции у этой женщины почти не было. И тем не менее на операционном столе развилась клиническая смерть. Больную вернули к жизни, и о своей короткой «смерти» она ничего не знала. А проснувшись, рассказала об удивительном сне. Ей снилось, что она вышла из тела, находится где-то наверху, видит свое тело лежащим, врачей вокруг него и понимает, что, скорее всего, она умерла. Стало страшно за мать и дочь - она их не предупредила об операции, хотела сказать тогда, когда все будет позади. И, подумав о домашних, внезапно оказалась дома. Дочка примеряла голубенькое платьице в горошек. Вошла соседка и сказала: «Люсеньке бы это понравилось». Люсенька - это она, здесь присутствующая и невидимая. Все спокойно, мирно дома - и вот она снова в операционной, проснулась.

Психотерапевт предложил съездить к «Люсеньке» домой, успокоить домашних. Предложение было встречено с благодарностью, и он немедленно поехал. Удивлению матери и дочери не было предела, когда он упомянул о голубеньком платьице и соседке. Они никак не могли понять, откуда он знает о событиях, о которых «по всем законам природы» он знать не мог. Кто ему сказал?! Я начала с рассказа об этом нашем отечественном чуде - как более близком мне лично. Я знаю А.В. Его рассказ - о событиях, легко проверяемых. Аналогичные описания в книжках Моуди, Калиновского и других широко известны. Они определяются в зависимости от того, описывается ли именно феномен или нечто более понятное для нас, с нашим сугубо материалистическим прошлым. В форме: «и невинность соблюсти, и капитал приобрести». В первом случае - как «выход из тела» (чего? - не надо новой терминологии - пусть будет - души!). Во втором случае - как изменение состояния сознания, или, по новой терминологии Л.И. Спивака, изменение психического состояния.

Надо сказать, что тогда, когда Моуди и другие начали описывать феномены, развивающиеся во время клинической смерти, произошло резкое изменение отношения к ним.
Неожиданно многих то, что писалось, не удивило. Они сами или их близкие испытали этот «выход из тела» с возможностью наблюдать события, происходящие здесь же или в отдаленных местах, но тщательно скрывали это от посторонних, считая то, что они наблюдали, во-первых, уникальным, а во-вторых - того рода отклонением, с которым очень легко попасть в психиатрическую больницу, откуда, как это было в недавние времена, выбраться сложнее, чем войти. Да и «клеймо» останется, которого, как известно, поголовно не страшатся только работники искусств. Для них это что-то вроде медали за эмоциональность, в сфере их деятельности - в истинном или хорошо имитированном варианте - необходимую. Сейчас оттуда, «откуда никто не возвращается», вернулась целая армия людей, и что-то около 10% (по разным статистикам цифры разные) описывают довольно схожие «сны», причем достоверность явлению придает и (1) то, что субъект описывает в своем «сне» события, реально происходившие, но которых он не мог видеть, и (2) факт схожести снов, виденных умершими и ожившими в разных концах земли, во всяком случае - в типовом варианте. Следует подчеркнуть, что и опрашивали больных разные люди, что также (3) повышает достоверность сходных событий.

Итак, кто-то не удивился. Большинство ученых, особенно ученых, занимающихся объективным изучением того, что может быть зарегистрировано и измерено в живом организме, публично не касается обычно этой темы, а в личных беседах при попытке поговорить на эту тему они говорят о шарлатанстве, подтасовке и т.п.
Ценимый мной за четкость исследований один английский ученый жестко «отрезал»: «Того, что я не могу зарегистрировать и измерить, не существует». Поистине, мир людей меняется меньше, чем мир окружающей природы. Икар хотя бы мечтал, а остальные… И много веков прошло, прежде чем расстояния стали во времени более короткими благодаря тому, что не только человек, а массы людей летают. Правда, не на собственных крыльях, не как птицы, но на крылатых и некрылатых аппаратах много, много тяжелее воздуха. («Вот насмешили», - сказали бы в какие-нибудь дотехнологические времена.)

Также бо́льшая часть самых разных специалистов предпочитает не видеть этих феноменов, не слышать о них. А их надо изучать по очень многим причинам, и идеологические здесь не на первом месте, далеко не на первом. Прежде всего - хоть и далеко не во всех случаях реанимации, но и не исключительно редко - феномен обнаруживается. У людей, разделенных морями и материками, картина «воспоминаний», «снов» оказывается не только в общих чертах, а иногда и в типовых деталях схожей. Впечатляет, когда «воскресшие» рассказывают о том, что они видели, что на самом деле происходило. Но, лежа на операционном столе, они ни при каких условиях не могли видеть описываемых событий, происходивших иногда даже на известном пространственном отдалении от операционной. Сходный феномен (а возможно, один и тот же) может наблюдаться, причем столь же нечасто, при родах (Л.И. Спивак, Д.Л. Спивак, сотрудники лаборатории).

При популяционных исследованиях феномен появляется у 6-10% рожениц. Женщина ощущает себя в течение некоторого времени вне тела, наблюдая за происходящим со стороны. Те из женщин, кто пережил это состояние, единогласно (!) утверждают, что оно характеризуется не только чувством выхода из тела, но и полным исчезновением боли на период этого выхода и наблюдения всего, что происходит и что делают с телом. Что это? Коротенькие «клинические смерти» во время родов? Феномен, не обязательно связанный со «смертью»? Скорее всего - последнее. Явление сейчас уже, после исследований, проведенных независимо друг от друга в разных клиниках, нуждается не в «еще одном» или «еще многих» исследованиях, но в анализе. При анализе явления не последним должно быть то, что рассказывает о виденном и слышанном человек не от «имени» тела, но от «имени» души, отделившейся от тела. А тело - не реагирует, оно клинически умерло. Кто же думает (видит, слышит), когда человек жив?

Хорошо известно, что любые описания, совершенно одинаковые или очень схожие в текстах разных лиц, нередко затем начинают оспариваться, причем придирки к завышенной, заниженной или просто неудачной оценке фактов могут послужить уничтожающим доказательством недостоверности целой цепи безусловно имевших место событий. Летописи войн и мирных лет широко используются историками. Используются письма, вещественные «доказательства» событий… И пишется более или менее правдивая или заказная, более или менее лживая, история страны, континента, семьи. И в то же время то, как не желающие принять свидетельства фактов пренебрегали ими или отрицали их, очень ярко показывает отношение к Евангелию. <…>

«Выход из тела» - действительно выход души или феномен умирающего мозга, умирающего не только клинической, но уже и биологической смертью? Это действительно очень непростой вопрос. И кажется мне, приблизительный ответ на него может быть взят из других удивительных, странных явлений «Зазеркалья». Как известно, некоторые люди - и здесь Ванга не исключение, а достаточно яркий индивидуум этого плана - говорят о контактах с ушедшими, с теми, кого уже давно нет. Если этот феномен будет также подтвержден, то, несмотря на отсутствие непрерывности сейчас еще очень трудных, хотя и не невозможных наблюдений, единственное, о чем можно будет говорить - пока, - так это о том, что рассказываемое при выходе из клинической смерти не есть кратковременный феномен умирающего мозга, а, вероятнее всего, переходное состояние, которое критикует отец Антоний (США) как отрицание всего того, что ранее писалось в священных книгах по поводу жизни после физической смерти тела (рай, ад, мытарства).

Гораздо подробнее обсуждает эту тему иеромонах Серафим (Роуз). Он приводит исторический экскурс о предмете, из которого можно увидеть, что для Церкви это все совсем не новость, далеко не новость. А вот в трактовке он близок к отцу Антонию… Надо бы нам подробнее обсудить вопрос с образованными священнослужителями - может быть, до согласия не дойдет, но думаю, что обе стороны от этого обсуждения выиграют. Такой человек обязательно найдется, если я не ошибаюсь - почти нашелся… В Сергиевом Посаде, недавно, в 1998 г. Сам нашел меня, обещал приехать. Приезжал. Знакомился с учеными, наблюдающими психические феномены при родах. Обещал подумать. Неважный характерец у многих ученых - уж точно прав был академик В.Н. Черниговский, говоривший, что «науку делают не ангелы». Не исключение и академик Владимир Александрович Неговский, наш, и не только наш, ведущий реаниматолог. Взрывается легко.

Я не знаю, как он отнесется к тому, о чем я здесь пишу. Опрашивал ли он больных, возвращенных им к жизни? Верил ли он им? Да и говорили ли они ему что-либо? Не очень-то он располагает к доверчивости! И все же именно ему, вместе с очень немногими зарубежными фанатами оживления, мы обязаны и жизнью сейчас уже, вероятно, многих и многих тысяч людей - при возвращении «оттуда», и возможностью исследования, а затем и понимания того, что происходит по крайней мере с частью из умирающих после смерти. Хорошо известно о тлении тела. А душа? На это есть ответ в священных книгах. Но есть ли сейчас и «мирской», какой-то пусть не научный, но хоть близкий к научному, хоть открывающий пути исследования ответ?

Предполагая, что выход из тела не только и не столько мозговой, сколько организменный феномен, мы все же - и прежде всего на основе представлений профессора Леонида Ивановича Спивака - предприняли физиологическое исследование мозга до и после родов. Большой специалист не только в регистрации разных сверхмедленных физиологических процессов и электроэнцефалограммы, но и в обнаружении тончайших их изменений, С.Г. Данько как будто нащупал мозговые перестройки, коррелирующие с развитием феномена «выхода из тела». Наверное, для этой цели можно использовать и другие показатели, но уже и использование этих представило интересные результаты. Значит - или, точнее, - возможно, феномену действительно предшествует измененное психическое состояние.

Хотя в данном исследовании - измененное состояние мозга. Но, как известно… Я могла встретиться с «асом» - а для начала мне нужны были только общепризнанные «асы», воспроизведение феноменов которыми волей-неволей пришлось принять достаточно большому числу лиц. Я могла встретиться в Америке с неким Андерсеном, о котором писали два журналиста в книге «Мы не умираем». С ним беседовал известный тележурналист В. Познер, договорился о моей встрече. Мне нужно было просто понять, имею ли я дело с опытным шарлатаном типа цыганок («Дай погадаю; есть у тебя подруга, не верь ей»), лицом с измененным состоянием сознания или с человеком феноменальных способностей, действительно связанным нитью с обитателями (?) «Зазеркалья». Я смотрела видеофильм беседы Андерсена с Познером. Это быстро говорящий, непрерывно что-то рисующий человек лет 35-40. Многое из того, что он рассказывал Познеру, позднее, при разговоре Познера с женой, оказалось правдой - речь шла об умерших ранее родственниках жены, «пришедших на встречу».

Встреча моя с Андерсеном была назначена. Не состоялась потому, что против нее резко возразил человек, которому у меня есть все основания доверять, протоиерей Геннадий. С трагической смерти моего мужа, последовавшей за еще более трагической смертью его сына от первого брака, к тому времени прошло меньше года, и я вряд ли была достаточно сбалансированной для того, чтобы не превратить эту встречу в попытку разговора с ними. Если с Вангой разговор состоялся на фоне истинно научного интереса, при благоприятном личном и социальном фоне, то разговор с Андерсеном заведомо превратился бы в личный. Хорошо, что я тогда с ним не встретилась, - после всего, что со мной произошло, я вряд ли перенесла бы еще и это испытание. И в то же время как исследователю - жаль. Я что-то не вижу, чтобы этим феноменом заинтересовались достаточно серьезные ученые, чтобы я могла поверить в него «из их рук». Нужна личная, продуманная встреча - по-видимому, для этой цели будет самым подходящим молодой ученый, не ортодокс, полиглот. Такой человек есть, к проблеме состояний сознания он имеет самое прямое отношение.

Зачем нужна его встреча с Андерсеном? Чтобы феноменологически заполнить еще одно белое пятно в «Зазеркалье». И протянуть нить от души к фазе клинической смерти, т.е. состояния, по времени соответствующего времени жизни умирающего мозга до фазы биологической смерти, чтобы иметь пусть описательные, но современные подтверждения ее долгожительства (бессмертия) или оборвать ее! Люди, подобные Андерсену, не есть принадлежность именно XX в. Скорее наоборот, разные лица претендовали на обладание такими возможностями во все века. Действительно, на непропорционально большой дозе шарлатанства замешаны почти все такого рода явления. Хорошо известны спиритические сеансы, высмеянные Л.Н. Толстым в «Плодах просвещения».

Однако, если потихоньку принимается реальность далеко еще не ясных процессов, наблюдаемых при клинической смерти, почему с ходу отрицать возможность продления существования того, что, отделясь от тела при клинической смерти, не умирает вместе с телом? Выход чего-то (души?) из тела - со всеми последующими процессами - наблюдался к этому времени уже гораздо большим количеством лиц, чем требуется для доказания существования вновь обнаруженной физической частицы. Ее существование считалось долгое время доказанным, если кто-то второй, вдали или вблизи от первого, увидит ее в тех же условиях опыта. <…>

В контексте основной идеи этой главы я хочу подчеркнуть, что если ранее наука противопоставлялась религии (но, кстати, не наоборот; если полистаете труды прошлых веков, вы увидите, что даже казнь Джордано Бруно была, по существу, не столько борьбой с его учением, сколько борьбой с ним самим), то сейчас, хотя по инерции или сознательно все это еще происходит, наука вошла в ту фазу, когда она нередко подтверждает, прямо или косвенно, по крайней мере ряд положений религии и ее истории, которые в период младенчества науки не принимались или могли быть приняты только на веру. Здесь мне опять придется начать повествование от первого лица - как в связи с характером нашей работы, изучением функционирования живого мозга человека, так и в связи с тем, что за долгую жизнь, и особенно за последние годы, довелось увидеть и услышать мне, частично вместе со сторонним свидетелем, очень близким мне человеком - Раисой Васильевной Вольской (далее - Р.В.). Я называю здесь имена потому, что то, о чем я буду рассказывать, довольно необычно. И имеет прямое отношение к состоянию души в фазе биологической смерти. <…>

Я знаю, как опасно двинуться в это «Зазеркалье». Я знаю, как спокойно оставаться на широкой дороге науки, как повышается в этом случае «индекс цитирования» и как снижается опасность неприятностей - в виде разгромной, уничтожающей критики, иногда с непредвиденными угрозами и даже действиями. Но кажется мне, что на земле каждый, в меру своих сил, должен выполнить свой долг. И события, которые произошли со мной уже после осознания «стены» в науке, не оставляют мне выбора. Я пыталась получить «запрет», хотя говорящим со мной этого не казалось - казалось, что я уговариваю «идти вместе» или доказываю целесообразность изучения «Зазеркалья». Много позже того времени, когда я осознала свое чувство долга в исследовании «Зазеркалья», я, как уже говорилось, получила серьезное одобрение митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна на такого рода работу. Кстати, уже пришло время подготавливать «отчетную» встречу - хоть еще и не очень много фактов, но есть именно факты. Но его уже нет… Что же изменило мое отношение к «Зазеркалью», превратив его из интереса, который можно и попридержать, в долг, который именно я, изучавшая всю жизнь законы работы мозга, должна выполнить?

Много лет назад - теперь уже двадцать пять - я вошла в новую семью, ничего не боясь и не считаясь с возможностью подводных камней. Хотя их-то уж можно было видеть заранее. Но не подводные камни и не все очевидное явились поводом для существенных изменений в моем состоянии, а весь уклад жизни. Мне, привыкшей с далекой юности к безграничной, безотчетной свободе, уже в зрелом возрасте досталось: опоздание домой - маленькая трагедия, большое опоздание - катастрофа. Я воспринимала это как огромное неудобство, далее - как угнетение, далее - как сложность высокого порядка. Постепенно я научилась уходить от этого не только рационально, но и эмоционально за письменный стол (раньше это просто входило в мое расписание), соответственно много писала за это время, но свобода была у меня в крови, и все тепло, которое я впервые в жизни получала, не компенсировало (на организменном, а не просто психическом уровне) потерю свободы. Усилилась гипертония. Я глотала таблетки - и cидела за письменным столом. И очень постепенно ко мне начала подкрадываться необычная сонливость, которая, к сожалению, развивалась непреодолимо и, как правило, очень некстати. В это время мне казалось, что я адаптировалась к новому для меня укладу жизни. Есть предположение, что адельфан - препарат, который я буквально пожирала, чтобы думать и писать, - буквально убивает мозговое оптимальное противодействие стрессу, и вот тогда «вылезает» павловское защитное торможение, и сон - одно из проявлений его.

Особенно сложной моя жизнь стала тогда, когда опоздания домой совпали с газетной травлей, объектом которой я явилась, к великому ужасу моей серьезно к ней относившейся семьи. Травле в 1989-1990 гг. подверглась не я одна, но я, наверное, пережила бы травлю легче, если бы не драматическая реакция на нее дома, требование: «Если это (а, Господи, что?) не так - докажи, выступи». Пришлось бороться, и опять это требовало сил, действий, эмоций. Главное - сил и времени. Сон начинал буквально сваливать меня, как только я входила домой. И казалось: еще немного - и я засну и не проснусь… Я тогда очень не хотела этого - огромное дело, Замок нашей Мечты, в создании которого я была еще очень нужна, существенно зависело от меня. И я должна была «добежать», доделать то, что казалось мне - да и оказалось позднее - очень важным. Мне не хватало каких-нибудь 2-3 недель, а при этом уверенность, что я приближаюсь к физическому концу, крепла.

Мой муж, наоборот, чувствовал себя хорошо, все время говорил мне: «Брось свое никому не нужное дело, и ты отдохнешь, будешь такой, как я». Это по вечерам. А утром он вновь был теплым дружком - и его поддержки хватало на несколько часов работы и очень непривычной и очень оскорбительной защиты. Сейчас, оглядываясь назад, вспоминая, я думаю: да полно, было ли все это? Да были ли угрозы физического уничтожения? Статьи в газетах - с открытым и «закрытым» авторством моих ранее самых близких друзей? Но все это - тогда очень трудное оказалось мелочью по сравнению с тем, что последовало за всем этим… Всё - в сравнении. Когда до решения вопроса оставались дни и я начала надеяться на отдых и даже допускать, что выживу, внезапно покончил жизнь самоубийством сын моего мужа от первого брака, и в ту же ночь, не вынеся этого, умер мой муж. Сын был бесконечно любимый и очень трудный. Красивый, способный врач, женатый, имевший сына. Наркотики…

Муж не мог ехать к сыну - не было сил. Я уже встретилась ранее с этим, когда Алик (покойный сын) умирал от сепсиса, - муж был у него однажды не больше одной-двух минут. Вместе с докторами мы пошли против судьбы - и через несколько почти умираний тогда вытащили его. Я в этом участвовала и как врач, и как близкий человек, и как «доставала» сверхдефицитных лекарств. На этот раз Алик был мертв. Иван Ильич (мой муж) был почти спокоен вначале. Нас было трое - водитель, моя сотрудница Р.В. и я. «Пусть посторонние уйдут». Я переспросила: «Водитель?» - «Да». - «А Раиса Васильевна?» - «Пусть останется». И принес нам нарезанный арбуз. Мне кажется, он только постепенно осознавал эмоционально то, что уже знал. Через полчаса-час - мне трудно сказать, сколько времени прошло, - муж почти спокойно сказал, что пойдет спать. Лег - и через 4-5 часов мы срочно вызвали врачей, но врачи не смогли помочь. Оглядываясь назад, я понимаю, что спасти его я могла бы, лишь уложив его в реанимацию сразу по приезде от Алика. Однако ужасного финала не предвещало ничто. Мы обе с Р.В. думали: пусть поспит подольше, нужны силы…

Обе смерти были трагичны. Я очень не скоро пришла в себя. И физически - до конца - не пришла в течение многих лет. Что поделаешь, еще и возраст. Но что же произошло, что прямо показало мне и Р.В. - нам вместе и порознь: и здесь «Зазеркалье» есть? Я еще не знаю, имею ли я право писать о моем личном опыте, - мой дорогой друг, священник, настоятель Софийского собора в Пушкине, всячески уговаривал меня не говорить о том, что я пережила. Но многолетняя исследовательская работа требует - расскажи! Итак, вспомним, что к моменту моей личной трагедии я под влиянием разного рода, и прежде всего социальных, сложностей была в измененном физическом состоянии, которому безусловно сопутствовало измененное психическое состояние. Теперь, когда Л.И. Спивак и руководимая им группа в моей лаборатории изучают измененные психические состояния, эти слова уже не страшно произнести. Сейчас те, кто разбирается в вопросе, знают, что измененное психическое состояние не равнозначно психической болезни. В зависимости от исходного фона это может быть даже нормализация, что очень важно для лечения. Меняя состояние сознания, как бы помещаешь человека в другой мир, с большим или меньшим разнообразием явлений, чаще всего при сохранении основных позиций «реального» (для человеческой популяции) мира. Человек или лишается многих ощущений, или начинает слышать, обонять, видеть, ощущать то, что было закрыто для него ранее и чаще всего, если специально не поддерживать этого, закроется для него потом. И также чаще всего во благо - для обычного человека.

Мой муж не поехал на квартиру, откуда звонил его сын, прощаясь перед самоубийством. Он попросил поехать меня. Я поехала вместе со своей сотрудницей Р.В., но перед этим, к сожалению, потратила много времени на вызов «реанимации» к Алику. Никакой «реанимации» я не застала. Стояли перед дверью молодой доктор и сестра, дверь им не открывали, и они собирались уходить. В доме, где жил Алик, очень хорошая слышимость, но я не подумала об этом, когда подъехала. Я думала, что или все кончено, и давно (Алик говорил о цианистом калии), или вообще ничего не произошло, были обычные угрозы, часто не реализуемые. И потому на предложение взломать дверь я не отреагировала и ждала ключей, которые вот-вот должны были принести (и принесли). И вдруг, через 7-10 минут после прихода, я остро почувствовала трупный запах, хорошо знакомый мне по анатомичкам. Это продолжалось 5-10 секунд, но я оценила запах немедленно и сказала об этом всем окружающим: за дверью - мертвый. Никто другой запаха не чувствовал. Когда дверь открыли, все было действительно кончено, но не цианистым калием, а петлей на шее, которая была надета, возможно, тогда, когда Алик услышал, что мы пришли, а возможно, и разговоры о вскрытии двери. Он лежал на диване, петля была полуоткрыта: одно движение - и он мог бы спастись сам. Или быть спасен. Позвонил мой муж, позвал меня. И я, как автомат, сказав обо всем, что увидела, поехала домой. Дорога домой казалась невероятно долгой, бесконечной, но когда мы приехали, мой муж открыл мне дверь. И прямо у двери я вновь ощутила тот же запах. И опять - только я одна. После разговора, в конце которого И.И. сказал, что идет спать, и ушел в спальню, уже и я, и Р.В. услышали голос Алика, как если бы чем-то приглушенный или шедший из глубины: «Зачем тебе нужна эта Бехтерева?» И страстный крик-ответ И.И.: «Алик, Алик, да для тебя, для тебя же!»

Тогда нам обеим - мне и Р.В. - и в голову не пришло, что это мог быть Алик. Я удивилась, как И.И. воспроизвел голос Алика, да еще как бы из глубины. Но, анализируя этот «диалог» И.И. в свете того, что происходило позднее, я, пожалуй, не могу полностью исключить, что мы с Р.В. слышали именно голос Алика. Я была в последнее время социально «persona non grata», и зачем я была нужна Алику? - Я не вскрыла дверь и не спасла Алика «в последний момент», как это уже бывало. И действительно, зачем? Со всем дальнейшим странным и необычным мы также встречались вместе с Р.В. Если бы я продолжала встречаться со странностями одна, я бы подумала: да нет, не может быть, была бы уверена, что все это - миражи больного воображения.

По порядку.
1. Я продолжала ездить в командировки - в Москву, за границу. И однажды, вернувшись из Москвы, мы с Р.В. услышали шаги человека, шедшего перед окнами в гостиной справа налево по направлению к небольшому шкафу. В пространстве под шкафом раздался шум, напоминающий шум большого волчка, очень громкий; 5-10 секунд - и все кончилось. Никакого «человека» мы не видели.

2. Я иду в ванную мыться. Р.В. остается в гостиной. Расстояние между нами 18-20 м. Когда я уже вышла из самой ванной, я услышала шаги, предположительно мужские, двигавшиеся к ванной комнате. Шаги дошли до ванной. Я, естественно, окликнула Раису - шаги стали удаляться. Когда я через 6-8 минут вышла, Р.В. сказала мне: «А зачем вы выходили только что? И почему не ответили мне?» И добавила, что сидела спиной к «шагам», причем испытывала странное чувство: ей было трудно повернуться ко «мне». Она пыталась заговорить со «мной», но «я» не отвечала. История эта произвела на нас обеих очень сильное впечатление, впечатление чьего-то присутствия. Кстати, у меня долгое время сохранялось чувство присутствия кого-то из двух ушедших в иной мир в квартире, особенно отчетливое в первые секунды пробуждения, - оно исчезло, но только тогда, когда перестали обнаруживаться и «странные» явления.

3. В спальне висел большой и хорошо выполненный портрет моего мужа. После его смерти я ставила перед ним цветы и подолгу говорила ему что-то, нередко не отдавая себе отчета в том, что именно. Р.В. часто ночевала у меня, и однажды, когда мы припозднились в гостях, войдя в спальню, я увидела, что И.И. на портрете плачет. Из правого глаза (портрет в три четверти) медленно стекала крупная слеза. Я попросила Р.В. посмотреть на портрет. «Да он плачет!» - вскричала она. Продолжалось это несколько минут. Я зажигала свет, тушила его - слеза медленно опускалась к промежутку между кончиком носа и ноздрей. И, не докатившись до конца носа, внезапно исчезла. И.И. очень не любил мои запоздалые приходы, не говоря уж о поздних. Это «странное» явление я вписываю в «Зазеркалье» условно. У меня был страх позднего прихода, хотя бояться было, к сожалению, уже некого. И какую-то особенность портрета я могла в этой ситуации принять за слезу. Может быть, я как-то индуцировала Р.В. Да, но почему мне казалось, что слеза движется? Потому что слезы обычно движутся? Вот здесь - не исключаю. И почему все-таки Р.В. тоже сказала о слезах? Вот это уже сложнее для простого объяснения.
И все же правило: где можно хотя бы предположить обычный механизм, не «зазеркальный», - принимать именно его. И в этом случае он вероятен.

Но вот - 4. За занавеской на окне, выходящем во двор-сад, стоит банка с водой. Я протягиваю за ней руку, слегка отодвигая занавеску, и рассеянно гляжу вниз с моего третьего этажа во двор-сад нашего дома. Сойдя с поребрика, прямо на тающем снегу, стоит странно одетый человек и - глаза в глаза - смотрит на меня. Я знаю его даже слишком хорошо, но этого просто не может быть. Никогда. Я иду на кухню, где сию минуту должна быть Р.В., и, встретив ее на полпути, прошу посмотреть в окно спальни.
Я впервые в жизни увидела лицо живого человека, действительно белое как полотно. Это было лицо бежавшей ко мне Р.В. «Наталья Петровна! Да это Иван Ильич там стоит! Он пошел в сторону гаража - знаете, этой своей характерной походкой… Неужели вы его не узнали?!» В том-то и дело, что узнала, но в полном смысле слова не поверила своим глазам.

Если бы все это происходило со мной одной, как, например, очень яркий («вещий») сон, совсем не похожий на обычный, - все это, при всей необычности (я в жизни видела четыре таких сна), можно было бы трактовать как галлюцинации на фоне моего измененного состояния сознания (было из-за чего!). А Р.В.? Состояние ее сознания также могло быть несколько изменено, а отсюда и видение событий, происходящих «в другом измерении». Статистическому анализу все это не поддается, но уверенность в реальности происходившего у меня полная. По крайней мере в тех случаях, когда мы обе порознь слышали и (или) видели эти «странные» явления. Шаги (дважды). Портрет (?). И.И. на улице под окном. Ведь я же не только не говорила Р.В., что увидела И.И., но и не говорила, на что именно надо смотреть. И сейчас, по прошествии многих лет, не могу сказать: не было этого. Было. Но что?! Возможно ли, что постоянные мысли о свершившейся трагедии послужили причиной иллюзии? Конечно, возможно. А Р.В.? Также? Тоже возможно. Но это все - сейчас, много лет позже, когда так хочется рационального объяснения «странных» явлений…

Ну, хватит, решила я тогда. Все это, может быть, и очень увлекательно было бы для зрителей и слушателей, но я чувствовала, что каждое «странное» явление как бы съедает часть моих и без того надломленных возможностей. И я отправилась в больницу, прекрасную, все еще тогда прекрасную, - больницу Четвертого Главного управления под Москвой, куда я еще могла попасть как депутат.

Непосредственным поводом явились мои засыпания, которые возникли давно, невероятно усилились в связи с социальными сложностями и реакцией на них дома и в известной мере сохранялись и далее. Врачи были бесконечно внимательны, пытались найти причины засыпаний, но… и самих-то засыпаний не видели. Боюсь, что, к сожалению, огромное количество свидетелей этих засыпаний ничего не докажет врачам. Их не было в больнице. Весь общий режим, с прекрасными водными процедурами, полностью защитил меня от засыпаний, от этой универсальной защиты мозга, так хорошо представленной И.П. Павловым и так хорошо забытой в оценке реальных ситуаций. Как и всякое физиологическое явление, эта защита имеет свой нейрохимический язык. Я не полностью знаю его, однако, кажется, знаю, что, много-много лет принимая Adelfan Esidrex, я не очень себе помогла. А что было делать? И организм вынужден был пойти на крайнюю меру - для выживания. Уехала я из больницы со смешанным чувством - подлечили страдающую женщину и с полным правом в конце истории болезни, наверное, написали: выписывается с улучшением. Не видела, но почти уверена. Или еще того определеннее - излечением (но вряд ли).

Вернулась домой, и хотя кое-что изменилось в квартире: был увезен из нее «разговоренный» мною портрет И.И., кое-что переставлено, - состояние мое продолжало быть неустойчивым, с приступами тоски, депрессии. Резкое улучшение состояния принес мне настоятель Софийского собора в Пушкине отец Геннадий. «Уже его первое „сражение“ с живущими в моем ближайшем окружении „странными“ явлениями увенчалось успехом, а дальше пришлось прибегнуть к его помощи еще несколько раз. Вероятно, это неожиданно для читателя, но правда есть правда; и зачем же мне, всю жизнь искавшей (и не всегда находившей) правды природы, лгать тогда, когда дело касается меня самой (и в общем, тоже природы)? Да, но жизнь подошла к концу, можно бы и умолчать. То, о чем я здесь пишу, вряд ли прославит меня, однако я была бы в конфликте со своим чувством долга и совестью, если бы не сказала эту правду. А также не рассказала, как поддерживала успех отца Геннадия помощь моих близких (прежде всего жены моего сына Танечки и внучки Наташи) и друзей (и опять прежде всего - моего неизменного друга Раисы), помощь моей, тогда очень израненной, душе.

И все же, что со мной было? Пройдя через фазы разной, часто диаметрально противоположной, оценки прошлого, я сейчас, за редкими исключениями, вижу и прошлое и настоящее таким, каким оно и является нам, - разнополосым и, уж конечно, не бело-черным. За исключением действительно черных полос, кое-что из серого со временем светлеет. Так, например, как грустно было знать, что множество наших родственников после ареста родителей, по существу, от нас отказались! Полоса эта стала светлеть, когда мы поняли, что это спасло нас от положения приживалок, дало нам независимость. А дальше эта полоса стала белеть, когда мы узнали, что только пребывание в детском доме спасло нас, и прежде всего старшую, меня, от скитания по лагерям НКВД. Есть над чем задуматься… Случайности? Вряд ли.

Многое пересматривается сейчас теми, кто смотрит на мир открытыми глазами. Важно, чтобы среди них были и ученые и не страшились бы они живого контакта с мыслящим духовенством. Как среди нас, так и среди них есть разные. В таком щепетильном вопросе, как понимание самого себя, нужны наиболее знающие, наименее предубежденные с обеих сторон. Эту главу не назовешь собственно научной: то, что в ней описывается, еще не имеет научного базиса, еще не наука. Задача на сегодня была проще - посмотреть, есть ли «Зазеркалье»? Есть, но с этим надо очень тщательно и беспристрастно разбираться - что это? Личное право на помещение этого раздела в книгу - само признание существования «странных» явлений. Научное начало здесь другим и не может пока быть. Но ведь кое-что уже изучается и у нас. Я имею в виду измененные состояния сознания и их физиологические корреляты.