А. В. Постернак

История женского служения больным и нуждающимся уходит своими корнями в эпоху раннего христианства, которое с момента своего возникновения уравняло понятия служения Богу и ближнему и определило благотворительность как личный, индивидуальный подвиг человека в отношении окружающих его людей. Поэтому благотворительность, принимая организованные формы, превращаясь в определенную систему социальных отношений, как это ни парадоксально, постепенно теряет глубинную внутреннюю связь с церковной христианской жизнью, сохраняя лишь внешнюю христианскую оболочку, а иногда утрачивая даже ее. И это вполне естественно, потому что постоянно жить подвигом ради ближних доступно немногим. Гораздо проще формализовать этот процесс, превратив его в денежные отчисления или материальную помощь нуждающимся, хотя даже в такой форме он играл важную роль в обществе в тех случаях, когда церковь и государство полностью не решали социальные проблемы. Недаром частная благотворительность в России расцвела в период усиления секуляризации в конце XVIII - начале XX вв. Именно с этим периодом (начиная с первой половины XIX в.) и связана история российских общин сестер милосердия, хорошо иллюстрирующая данный процесс: от героического энтузиазма до формализованной организованности в помощи ближним.

В современной литературе проблема, связанная с историей общин сестер милосердия, изучалась мало. Опубликованные материалы в большинстве случаев носят описательный характер и затрагиваются исследователями лишь в связи с другими темами: женское медицинское образование , общая история благотворительности , героическая деятельность женщин в контексте всеобщей и русской истории . Особый интерес представляли такие личности, как основатель Крестовоздвиженской общины Н. И. Пирогов и великая княгиня Елизавета Федоровна, создавшая Марфо-Мариинскую обитель . Появлялись статьи по отдельным женским организациям в контексте москвоведения с описаниями архитектурных особенностей общинных зданий и очерки, посвященные наградным знакам сестер . Единственной книгой, в которой была сделана попытка подробно рассмотреть деятельность женщин, ухаживавших за больными и ранеными, стал труд П. А. Илинского, посвященный Русско-турецкой войне [ .

В России до XIX в. не существовало специальных учреждений, занимавшихся уходом за больными. Первые попытки создать подобного рода благотворительную организацию относятся к началу XIX в., когда в 1803 г. при воспитательных домах Санкт-Петербурга и Москвы были основаны вдовьи дома, а при них - отделения сердобольных вдов. Лишь в 1844 г. великая княгиня Александра Николаевна и принцесса Тереза Ольденбургская основали в столице первую в России общину сестер милосердия, с 1873/74 года получившую наименование Свято-Троицкая (до этого времени названия не имела) . По форме она являлась своеобразной калькой с западных образцов типа организаций протестантских диаконис или католических сестер Винсента де Поля, но на русской почве новое учреждение приобрело черты церковно-общинной структуры, по духу близкой к монашеской. В этом смысле Троицкая община станет прототипом для ряда других, но далеко не всех сестричеств, изначально тяготевших к полумонашеским уставам, хотя по форме благотворительной деятельности близких западным образцам. Эта характерная особенность, претерпев значительную эволюцию, сохранится вплоть до начала XX в.

25 октября 1854 г. великая княгиня Елена Павловна учредила в Санкт-Петербурге Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия. Главным врачом и непосредственным руководителем общины стал замечательный русский хирург Николай Иванович Пирогов, который провел основательную реорганизацию общины. Любая женщина, желавшая вступить в нее, в течение года проходила под руководством старших сестер испытания в госпиталях: по окончании первого месяца срока, когда она еще оставалась «на наблюдении», ей выдавалась форменная одежда. В период службы сестра не могла вступать в брак и обязывалась жить в общине. Отличившиеся каким-либо образом - ревностностью, особенным поведением, даже хорошим образованием, - могли быть приняты ранее установленного срока. Жалованья сестры не получали, но имели, помимо казенной одежды, стол и жилье. Непосредственной руководительницей сестер являлась настоятельница . Описанная структура в последующее время легла в основу устройства большинства российских общин сестер милосердия.

Через двадцать лет после Крымской войны Пирогов в одном из своих писем размышлял о будущих судьбах общины - о том, какое мировоззрение необходимо для сестры милосердия. «Я думаю, - писал он, - что наши учреждения сестер не должны ничего заимствовать у западных, а должны установиться на новых началах. Наша сестра милосердия не должна быть православной монахиней. Она должна быть женщиной с практическим рассудком и с хорошим техническим образованием, а при том она непременно должна сохранить чувствительное сердце». По идее Пирогова, сестры милосердия должны были сохранять максимальную независимость от госпитальной администрации, а старшие сестры нравственно влиять на больничный персонал - в этом и состояли главные функции сестер во время Крымской войны. «Если же мы вздумали бы вводить в наших общинах формально-религиозное направление, то … мы получим женских Тартюфов» . Таким образом, главная мысль Пирогова сводилась к тому, что сестра милосердия должна быть «женщиной своего времени» - не слишком церковной, не очень циничной, хладнокровной и с горячим сердцем. Этот образ вполне отвечал чаяниям либеральной общественности середины XIX в. и был достаточно абстрактным и далеким от воплощения в реальности, поскольку любое мировоззрение (а сестры милосердия должны были иметь определенное мировоззрение) имеет прочное духовное основание, а его в рассуждениях Пирогова не обнаруживается. С другой стороны, эти рассуждения предвосхитили появление в западных странах и России нового Общества Красного Креста, развивавшегося в дальнейшем на основе не церковных, а общегуманных ценностей.

Перед Русско-турецкой войной в России существовало около двух десятков общин. Кроме Троицкой, Никольской и Крестовоздвиженской, в 1850 г. возникла Стурдзовская община в Одессе , в 1853 г. - община Литейной части , 1858 г. - Покровская, 1870 г. - во имя св. Георгия в Петербурге. Позднее Георгиевская община станет самой многочисленной организацией Красного Креста - в 70-е годы ее возглавляла Елизавета Петровна Карцева, покинувшая Крестовоздвиженскую общину. В Харькове сестричество появляется в 1872 г. В 1875 г. в Крыму, в окрестностях Ялты, в имении баронессы М. П. Фредерикс, под покровительством императрицы Марии Александровны была основана Благовещенская община во главе с М. С. Сабининой , а в 1876 г. в Тифлисе (Тбилиси) - Тифлисская . Перед войной в Новгороде появилась Екатерининская община, две аналогичные организации - в Пскове (одна называлась Иоанно-Ильинской), небольшие сестричества возникают в Костроме, Курске и Ревеле (сейчас Таллин) ]. В Москве в этот период создаются две общины: «Утоли моя печали» (1865) и Владычне-Покровская (1869).

Постепенно стали определяться и основные функции общин:

1) общие благотворительные цели (призрение бедных, попечение о больных, воспитание детей: Троицкая, Покровская общины в Петербурге);

2) военные (помощь раненым и больным воинам: Крестовоздвиженская, Георгиевская, «Утоли моя печали»);

3) в ведении Синода, приписанные к женским монастырям (Владычне-Покровская в Москве). Эти общины стали особым явлением в русской церковной жизни, поскольку возникали во многих епархиях и не всегда ставили своей целью помощь больным, постепенно превращаясь в новые женские монастыри. Впрочем, перечисленные сферы деятельности среди существовавших общин не были жестко разграничены.

Русско-турецкая война 1877–1878 гг. была популярна среди русской интеллигенции - горячий патриотизм явился порождением излишне разгоряченного общественного мнения. Большинство женщин понятия не имело о том, что их ждет на войне, и практически все стремились на передовую, куда их не пускали, - исчез страх перед новой и не вполне понятной профессией, какую двадцать лет назад избрали крестовоздвиженские сестры, успевшие прославиться и «проторить тропу» для других. Огромный прилив сестер принес в лазареты немало лишних и случайных добровольцев . Юридическое и административное положение сестер милосердия в период войны было определено изданными в 1875 г. «Правилами о сестрах Красного Креста» и правилами, составленными для желающих вступить в сестры Красного Креста только на период войны . Таким образом, изначально разграничивался статус работавших в общинах и тех, кто хотел стать сестрой милосердия временно, прозванных в народе «вольнонаемными», или «волонтерками».

Сестры находились в подчинении у двух организаций: военного ведомства и Красного Креста, и взаимоотношения этих организаций во многом определяли ситуацию в среде медицинского персонала, а складывались они далеко не лучшим образом. Российское общество Красного Креста (РОКК) располагало огромными средствами: в войну ему удалось собрать более 9 млн. руб., из которых 1 млн. руб. так и не был истрачен . Однако на театре войны эта организация играла вспомогательную роль, поскольку не было продумано устройство подвижных лазаретов близ мест сражений, приютов для выздоравливающих, этапов эвакуации, «летучих» отрядов для подбирания раненых после сражения - все формировалось довольно спонтанно и с потерей драгоценного времени.

После войны Главное военно-медицинское управление сочло необходимым организовать подготовку сестер милосердия для создания резерва: по примерным подсчетам в случае войны их могло потребоваться около 3000 чел. . В 1893 г. эта цифра определялась уже вдвое большей, но реально РОКК мог предоставить в распоряжение военного ведомства лишь 1300 сестер , что и стало дополнительным импульсом для создания новых общин. На 1879 г. в ведении РОКК, помимо вышеназванных организаций, существовали: община сестер княгини Барятинской и Александровский отдел сестер Красного Креста в Петербурге, общины в Гельсингфорсе, Тамбове, Вильне, Варшаве, Киеве (всего менее тридцати), но к 1900 г. их число увеличилось до 84. Географически распределение общин по стране можно представить следующим образом: крайний северный город - Архангельск, крайний западный - Варшава, южный - Тифлис, восточный в европейской части России - Екатеринбург, крайний восточный город за Уралом - Хабаровск .

С началом Русско-японской войны 1904–1905 гг. Российский Красный Крест не сумел обеспечить нужное число медицинского персонала, и в результате огромного спроса на женский труд требования общин к поступавшим были сведены до минимума. Подготовка была самой разнообразной: от шести недель до четырех лет, среди сестер имелись как малограмотные, так и выпускницы иностранных университетов. По причине такого разброса в знаниях качество работы женщин во многом зависело от общего уровня ихобразования, поскольку краткого предварительного обучения (в среднем 1,5–3 месяца) было для подготовки профессионалов недостаточно. Материальное обеспечение сестер тоже было неодинаковым. В общинах в мирное время они жалованья не получали, но в период войны сестрам полагалось содержание, обычно зависевшее от материального положения общины: 5, 20 или 30 рублей в месяц. Иногда военное ведомство брало часть расходов на себя, поэтому, как и в Русско-турецкую войну, многие сестры из материальных соображений охотнее шли в военные госпитали, а не в учреждения РОКК , хотя работа и условия были здесь гораздо тяжелее. Всего в Русско-японскую войну в военных госпиталях трудилось около двух тысяч женщин [ . По официальной статистике только в Забайкальском районе в учреждениях Красного Креста находилось около 200 сестер милосердия .

О деятельности сестер милосердия в Первую мировую войну известно довольно мало - для воспоминаний и подробных отчетов времени из-за начавшейся революции отпущено не было. Дошедшие до нас сведения весьма неполны и малоинформативны. К 1915 г. в России существовало 115 общин в ведении Общества Красного Креста, кроме того, сестры состояли при трех местных управлениях и двух Комитетах РОКК, Евангелическом госпитале и четырех иностранных больницах Петрограда . Самой крупной организацией, насчитывавшей 1603 чел., являлась община святого Георгия . Следующие по численности были петроградские сестричества имени генерал-лейтенанта М. П. фон Кауфмана (952 чел.) и святой Евгении (465 чел.) . Всего в Москве к началу войны существовало семь общин . Следует уточнить, что в списки включались не только женщины, находившиеся на действительной службе, но и сестры запаса, так что реальное их число оказывалось меньшим. В 1916 г. по официальным спискам на фронт было отправлено 17 436 сестер, которые обслуживали более двух тысяч полевых и тыловых учреждений Красного Креста . На первое ноября 1915 г. во всех лазаретах лечилось около 780 тысяч чел. К этому времени 28 сестер скончались, заразившись инфекционными заболеваниями, четверо погибли в результате несчастных случаев, пятеро были убиты, а двенадцать покончили жизнь самоубийством. После войны предполагалось издать «Золотую книгу» с биографиями всех умерших сестер , но проект осуществлен не был.

Все общины сестер милосердия в начале XX в. находились в ведении Общества Красного Креста под покровительством овдовевшей императрицы Марии Федоровны, супруги Александра III и матери Николая II . Их деятельность регламентировалась Общим уставом общин Красного Креста, утвержденным в 1903 г. ]. Интерес к профессии сестры милосердия у обеспеченных слоев российского общества и интеллигенции просыпался лишь тогда, когда в военный период образ сестры окутывался дымкой патриотической романтики - тогда-то и появлялось много волонтерок. В мирное же время стать сестрой можно было только через общину, поэтому в женские организации нередко шли женщины, заведомо не согласные с уставными условиями работы и готовые их нарушить. Некоторые из них, например, требовали себе вознаграждение за уход в частных домах. После Русско-японской войны почти никто из сестер не вернул общинам денежные остатки от сумм, выделенных на их снаряжение. Многие только поджидали случай перейти на более оплачиваемую работу, считая общины и Красный Крест учреждениями, где их эксплуатируют .

С другой стороны, бедственное финансовое положение общин объясняется и отсутствием регулярного государственного финансирования, что фиксировалось и Нормальным уставом (§ 64). Довольно грустная картина: организация помощи больным вынуждена для самообеспечения устраивать гулянья, лотереи и кружечные сборы! Особой статьей доходов являлась плата за лечение больных, которая в ряде общин была довольно высокой. В связи с этим становятся понятными горькие слова одной сестры: «Красно-крестные общины, несомненно, идут к упадку и, к сожалению, нравственный упадок, по-видимому, наступит раньше материального, и с собою по этому пути они могут увлечь те учреждения, которым вначале так старались подражать» .

Вот почему столь симптоматичным представляется основание Марфо-Мариинской обители - не просто организации по уходу за больными, а целого явления, подведшего итог краткому периоду существования в России общин сестер милосердия, - плодом, созревшим в эпоху, когда начался их упадок. Появление такой личности, как великая княгиня Елизавета Федоровна, воплотившей в себе лучшие черты безвестных тружениц, тоже не случайно. Можно сказать, что великая княгиня - собирательный образ, созданный сестрами предшествующего времени, поскольку было бы исторически несправедливым, если бы общины сестер не породили собственной святой. Елизавета Федоровна увидела в деятельности сестер обители восстановленную форму церковного служения женщин в православной церкви - служение диаконис. Собственно, на это указывал и новый чин поставления настоятельницы обители . В дальнейшем великая княгиня называла себя почти монахиней, не исключено, что она приняла тайный постриг , - современники же в просторечии называли сестер обители диаконисами . Устав Марфо-Мариинской обители был утвержден в 1908 г., а затем еще дважды: в 1911 и 1914 г. В 1908 г. по проекту архитектора Щусева началось строительство храма Покрова на Большой Ордынке (сейчас дом 34а). Сама обитель открылась 10 февраля 1909 г. После трагической гибели Елизаветы Федоровны в 1918 г. община просуществовала до 1926 г., когда большую часть сестер Марфо-Мариинской обители вывезли из Москвы в Среднюю Азию, а через два года арестовали замещавшую настоятельницу Татьяну Голицыну .

Общины сестер милосердия в России возникли не только как специальные организации по уходу за больными, но и как религиозные учреждения, основанные на искреннем порыве женщин ухаживать за больными, ранеными и детьми. В этом смысле им более близкой была монашеская традиция, в отличие от Западной Европы, где с приходом Флоренс Найтингейл в уходе стали видеть определенную профессию. Ф. Найтингейл заложила основы женского медицинского образования, и религиозный момент был в становлении новой системы далеко не решающим. Недаром первоначальное обозначение сестер

(nurses) в английском языке сохраняется до сих пор применительно к медицинским сестрам, тогда как российская революция стала водоразделом между понятиями «сестра милосердия» и «медицинская сестра».

Как только общины сестер милосердия в России получают систематическое развитие, первоначальный энтузиазм начинает угасать - он восполняется и постепенно подменяется общеблаготворительной и профессиональной медицинской деятельностью женщин. Большую роль в этом, с одной стороны, сыграла деятельность Общества Красного Креста, а с другой - стремление женщин приобрести в обществе одинаковый с мужчинами статус. Эмансипация способствовала развитию женского образования, однако стремление женщин во всем уподобиться мужчинам постепенно привело русские общины к тем же результатам, что и в Западной Европе: уход становится профессией, а духовная основа медицины или вообще забывается, или становится чем-то второстепенным. После революции проявилась иная крайность: в обязанность медицинским сестрам вменялся только профессионализм, тогда как элементарный уход, который учитывал не только физическое, но и духовное состояние больного, был утрачен. Остается только надеяться, что возрождающиеся в современном обществе общины сестер милосердия не повторят прежних ошибок и восстановят утраченную традицию ухода за больными, что возможно только при условии осознания религиозного смысла своего служения.

Шибков А. А. Первые женщины России в медицинской школе и на войне до XX в. Л., 1957; Шибков А. А. Первые женщины-медики России. Л., 1961.

Власов П. Обитель милосердия. М., 1991.

Герман Ф. А. Заслуги женщин в деле ухода за больными и ранеными. Харьков, 1898; Хечинов Ю. Ангелы-хранители. Страницы истории Отечества. М., 1993. 316

Бушуев В. Ф. Н. И. Пирогов и начало женской помощи больным и раненым на войне. Киев, 1908; Суслов В. С. Пирогов и первые медицинские сестры (к 85-летию со дня смерти Н. И. Пирогова) // Медицинская сестра. 1969. № 6. С. 56–57.

Миллер Л . Святая мученица российская великая княгиня Елизавета Феодоровна. М., 1994.

Бураков Ю. Н. Утоли моя печали // Наука и религия. 1991. № 10. С. 46–51; № 11. С. 24–26; № 12. С. 13–18; Головкова Л. Иверская община на Большой Полянке // Московский журнал. 1992. № 10. С. 30–32; 1994. № 5. С. 22–31.

Грибанов Э.Д. Наградные знаки российских сестер милосердия // Медицинская помощь. 1996. № 6. С. 47–51; Грибанов Э. Д., Потапчук Т. Б. Нагрудные знаки медицинских сестер в России // Медицинская помощь. 1996. № 7. С. 48–53.

Илинский П. А. Русская женщина в войну 1877–1878 гг. СПб., 1879.

Об одном завоевании революции

Верно ли, что, когда возникали первые общины сестер милосердия, ухода за больными и ранеными в современном смысле просто не существовало?

Уход был, но он был незначительный. Его выполнял в основном мужской персонал, так называемая прислуга. Если речь шла о военных событиях, то это была прислуга из солдат - из списанных, легко раненных и т. д., которая выполняла всю работу. В гражданском ведомстве была такая прислуга - как мужская, так и женская - из самых разнообразных лиц низшего звания. Эта работа всегда была очень низкооплачиваемой. И, конечно, мало профессиональной.

- Можно ли сказать, что сестринское женское движение породило профессию современной медицинской сестры?

Тут сразу надо отметить, что были совершенно разные движения, касающиеся одного и того же предмета - больного человека. Были люди, которые приходили на эту работу потому, что им просто некуда было податься. Часто это были люди пьющие и ведущие рассеянный образ жизни, они часто замечались в воровстве, их часто выгоняли, и была текучка кадров.

Вторая категория - это люди, которые приходили все-таки для того, чтобы ухаживать за больными. Вот, например, институт сердобольных вдов. Это были, как мы бы сейчас сказали, дома ветеранов, вернее, жен ветеранов государственной службы, вдов погибших при исполнении служебных обязанностей. Часть этих женщин занималась уходом за больными, получая таким образом дополнительный приработок. Сугубо религиозного направления их деятельность не имела. Поскольку религия была государственной и все были православными, то, естественно, сердобольные вдовы давали присягу на Евангелии, целовали крест и т. д. Но все-таки религиозными общинами эти организации назвать нельзя.

Третье направление - это женские общественные формирования в период бед и национальных катастроф. Например, Красный Крест, который тоже во многом был женской организацией.

Ну и, наконец, четвертые - это религиозные общины, где служение больному рассматривалось как вид служения Богу и путь спасения.

- Чем отличалось дореволюционное положение сестер милосердия от нынешнего?

Раньше сестры же были очень защищенной категорией, в том числе и социально защищенной. Рабочий век был короткий - пятнадцать лет, потом пенсия. И пенсия хорошая, можно было содержать себя и еще родственника какого-нибудь, давать ему образование. Т.е. дело было поставлено серьезно, и человек, который занимался уходом за больным, отдавал ему все свое здоровье, он знал, что его потом община не бросит. У большинства общин был капитал, и они жили с процентов с этого капитала. И сестры часто работали платно, между прочим и за большие деньги. Но деньги шли не им, а в общую кассу.

- То есть в старых общинах сестры жили на полном обеспечении?

Да, на казенной одежде, на казенной еде... Это был определенный образ жизни, который сейчас мне кажется практически невозможным. Ну, раньше жили же врачи при больнице, учителя при школах. Сейчас такая система разрушена.

Кроме того, если мы возьмем настоящую общину сестер милосердия, все они работали в отделениях, сугубо закрытых для всякой другой помощи. Всегда существовала административная поддержка. Выделялось особое отделение, особые больницы, создавался особый порядок работы этих сестер, определялся их правовой статус. Николай Иванович Пирогов писал, что подвиг сестры милосердия возможен только в том случае, если за ним стоит крепкое мужское попечительское начало. Тогда женщина может справиться.

Нужно, чтобы сестра милосердия чувствовала свои права, чтобы она понимала, что если она что-то просит, требует, с чем-то не согласна, то она будет поддержана, выслушана. Сейчас этого нет. Если сестра в отделении хочет что-то сделать, чтобы поухаживать за больным, например получить какое-нибудь белье, она идет к сестре-хозяйке, сестра хозяйка посылает ее матом, и на этом все обрывается.

Кроме того, у прежних сестер всегда были очень важные контролирующие функции. Николай Иванович Пирогов, например, во время Крымской кампании писал своей жене (в шуточной форме, правда, но тем не менее), что вот сестры милосердия в Одессе застрелили главного аптекаря. "Воистину милосердные сестры!" - пишет Пирогов. История была такая: аптекарь воровал лекарства, и сестры с великими трудами и при высокой поддержке (покровительницей Крестовоздвиженской общины была ни много ни мало великая княгиня Елена Павловна, которая имела очень большую власть) добились судебного разбирательства. Были вскрыты гигантские махинации, и аптекарь застрелился от позора.

- А чем сестра милосердия отличается от обычной медицинской сестры? Это разные профессии?

Сейчас с понятием "сестра милосердия" есть некоторая путаница. Одна из сложностей нынешнего времени - то, что в это понятие каждый вкладывает свой смысл. А если вернуться к истории, то надо понимать совершенно однозначно: сестра милосердия до революции - это просто медицинская сестра. Вот были профессии: офицер, адвокат, священник, извозчик, и была профессия сестры милосердия. Сестры милосердия были разные - в зависимости от типа общин, к которым принадлежали: конфессиональные, краснокрестные, иноверческие, были и безбожники, атеисты. Но профессионально это было одно и то же.

Приходит революция, и все меняется. Революционеры первыми среагировали на слово "милосердие". И даже не потому, что сестры милосердия были религиозными, а потому, что для революционеров слово "милосердие" было связано с религией и подлежало уничтожению. К 25-му или 26-му году большевики изъяли слово "милосердие" из лексикона. Тем самым, сами того не желая, они придали ему идеологический смысл - оно связалось с религиозным, то есть духовным отношением к делу.

И получилось, что, когда сейчас это название - "сестра милосердия" - вернулось, оно стало означать уже нечто другое. Употребляя его сейчас, мы противопоставляем сестру, формально относящуюся к своим обязанностям, сестре-христианке, а с другой стороны, противопоставляем ту систему здравоохранения, которая существует, некой другой - более человечной, более разумной.

Между прочим, у графа Александра Стурдзы, основателя известной одесской православной общины сестер милосердия и человека очень благочестивого, в его обращении к сестрам есть та же идея: он пытается противопоставить своих сестер милосердия неким другим, существовавшим в его время. "Ибо между истинно сердобольной сестрой и обыкновенной сиделкою, - пишет он, - должно быть немалое существенное различие: простая сиделка (считай - простая сестра милосердия. - А. Ф.) может быть исправна без особого сочувствия к больному. Напротив, сердобольная сестра, служащая больному ради Христа, должна воодушевляться верой и любовью, в которой заключается вся наша заслуга и вся наша мудрость". То есть некое противопоставление было и тогда.

Мне кажется, что сегодня, официально называя человека сестрой милосердия, мы все время путаем его статус. Ведь по сути это оценочное название. И бывает так, что сегодня я сестра милосердия, а завтра я ехидна. Потому что я сегодня больного люблю и занимаюсь им, а завтра они мне все надоели и я ими заниматься не хочу. И никакой сестрой милосердия по сути уже не являюсь.

В нашем училище мы сами себя посадили на крючок: своим названием - "училище сестер милосердия" - мы как бы объявили, что это звание может быть зафиксировано в образовательной программе, что это формальное название профессии. Каковым это слово не является и не должно быть. Это момент принципиальный.

Сестра милосердия - это профессиональный медик, но плюс особые душевные и духовные качества. Эти качества некоторым могут быть от Бога даны с рождения, как устроение души, но чаще всего они приобретаются в результате стяжания, как дар Божий за наши труды. И эти особые духовные и душевные качества не могут быть элементом профессионализма в чиновничьем понимании этого слова. Они не могут быть частью квалификационной характеристики.

Сейчас вообще-то происходит формализация, стандартизация всей жизни. То, о чем Достоевский говорил: когда приходит право, уходит любовь. На наших глазах идет нарастание бумажного "правового поля", жуткого бумажного "надо" и "должен" - и вымывание нормальных, свободных человеческих отношений, где присутствует любовь. Даже людям, вступающим в брак, предлагается заключить контракт, где определяются обязанности и ответственность сторон. В медицине прослеживается то же самое. Но чем больше путем формальных требований будут пытаться заставить медика работать на больного, тем больше у него будет возможностей этого не делать. Это парадокс, но это так. Потому что внутри формальных условий всегда можно быть абсолютно бездушным. Вот мне положено больного перевернуть пять раз в час для профилактики пролежней. Я знаю, я чувствую, или мне сказали, что вот этого конкретного больного надо не пять раз, а двадцать пять перевернуть, а в следующий час, может быть, ни разу. Но формализм мне дает возможность проявить к нему абсолютную нелюбовь. У меня написано - пять раз, я и буду делать, как написано.

Вот у нас одна сестра написала диссертацию по пролежням. И она там пишет, что в отделении, где лежат больные с повреждениями позвоночника, формальный подход к профессиональной деятельности недопустим. То есть голый профессионализм там не срабатывает. Должны быть определенные душевные и духовные качества и свойства для этой работы - то есть то, что идет над профессионализмом.
"Стою и плачу..."

- Когда сейчас создаются училища вроде вашего или общины сестер милосердия, цель - вернуться к некоему идеалу в прошлом?

Это вопрос сложный. Когда мы создавали училище, мысль, что возрождается дух прежних общин сестер милосердия, конечно, присутствовала. Но на самом деле в том виде и в той роли, в каких существовали те общины сестер милосердия, возродиться ничего не может. Что было до революции и что сейчас - это два разных государства. И просто "перенять" прежний опыт невозможно.

Главная идея была другая. Когда началась перестройка, было такое радостное ощущение, что наше общество само сможет участвовать в решении социальных проблем. Все думали: вот сейчас что-то такое откроется. Проблемами больных людей будут заниматься не только чиновники, но и само общество, оно образует какие-то структуры, которые разберутся и сделают, как нужно.

Мы ведь жили в таком обществе, где больной был ненужным. Он был винтиком - стриженым, одетым в униформу, которая практически являлась повторением формы зэков. И ни одного судебного процесса не было по поводу того, что происходит в больнице, больной никогда не мог быть прав. Все, что предлагали врачи, это была истина в последней инстанции, врач являлся неким чиновником, управляющим здоровьем человека.

Перестройка началась, и всем показалось, что наконец возобладают разумные подходы. И одним из разумных подходов был возврат Церкви к социальной деятельности.

Так что, когда создавалось наше училище сестер милосердия, главная идея была, что в обществе, в Церкви существует определенная прослойка людей, которые хотели бы заниматься оказанием настоящей разумной помощи больным. И осталось только малое - их организовать, объединить, обучить, и дальше все пойдет само собой: они придут в больницу и устроят там шик, блеск, красоту.

И когда в первый раз мы объявили: "Приходите!" - пришли люди, именно те самые. В основном уже имеющие образование, имеющие жизненный опыт, взрослые люди, которые пришли к Богу и поняли, что раньше они жили неправильно, а сейчас знают, как правильно. А правильно - это работать с больными. И наша задача была не в том, чтобы научить их милосердию, а в том, чтобы им дать профессиональные навыки такой работы.

- Потом что-то изменилось?

Таких наборов было всего два-три. Тенденция обозначилась практически сразу: этих людей мы "выбрали" в Москве довольно быстро. Запас исчерпался! И основная идея сменилась. Если первая идея была: "Мне нужно это образование для того, чтобы идти к больным", то сейчас: "Мне нужно образование, а что я буду дальше делать - посмотрим. Но место, где я нахожусь, хорошее. Место церковное, здесь духовная атмосфера, здесь спокойно, не курят, кормят обедом..."

Сейчас к нам приходят совсем юные люди, которые в общем-то про себя мало что знают. И надо сказать, не открывают это. Это такая вот беда - многие из них, когда поступают, говорят всякие высокие слова, но на самом деле за этими словами ничего нет, кроме понимания, что надо сказать именно такие слова, а не наоборот. Ясно же, что человек не может прийти и сказать: я к вам пришел, потому что сестра милосердия много получает или быстро делает карьеру... Они говорят наработанные газетные слова, за которыми нет какой-то сути. Когда мы начинали, суть была, потому что человек говорил: "Я иду, вижу, ваше объявление на столбе висит, я прочитала, стою и плачу, как дура... Потому что я вдруг поняла, что я 20 лет на заводе работала каким-то инженером, а на самом деле вот мне куда надо..." Это были живые слова.

А когда приходят дети, то они сами еще не знают, чего хотят. За те годы, пока они учатся, взрослеют, они совершенно меняются и у них возникает множество планов - может быть, очень хороших, но напрямую с работой с больными не связанных. Мы считаем, что мы училище сестер милосердия, но на самом деле у нас учатся люди, которые не представляют, что это такое. И настоящей потребности помогать больным у них нет, потому что эта потребность формируется значительно позже, уже у взрослого человека.

И кстати, в старые общины сестер милосердия не принимали раньше 20 лет. А 20 лет тогда - это уже был о-го-го возраст. В старые общины приходили люди, сделавшие свой выбор.

Так что сейчас наше училище сестер милосердия выполняет функцию некоего пристанища для молодежи, которая за время учебы может не только сохраниться в чистоте, но и при желании возрасти в церковной жизни и в святости.

А ведь есть обычные медицинские училища и институты, в которых учатся православные люди. Не достаточно ли медику быть просто верующим, почему нужно специальное православное медицинское образование?

Конечно, христианин должен быть в миру. Но для этого он должен быть очень сильным христианином. Есть ли такие сейчас? Не знаю, как другие, я сам христианин плохой, и мне очень трудно. Поэтому я представляю, как трудно детям.

С учетом сегодняшней ситуации православные учебные заведения очень нужны. В обычных институтах, а уж в училищах тем более, сейчас очень много искушений. Мне студентки медицинского института рассказывают, что там происходит. Там пьют, гуляют, развратничают, принимают наркотики. Мы вот ходили недавно с нашими студентками в анатомический музей мединститута. Приходим в раздевалку, и на колонне огромная надпись фломастером, совершенно неприличная.

Мы любим иногда жаловаться: у нас тут плохо, у нас преподаватели недостаточно хорошие... А вот приходят из других училищ дети и говорят: я хочу к вам перевестись, у нас преподаватели на уроках ругаются на нас матом. У нас, может быть, нет совершенства, которого, наверное, вообще никогда и нигде нет, но все-таки по сравнению с другими училищами здесь совсем иная обстановка, которая позволяет детям не погибнуть.
Проверка на профпригодность

Но, может быть, молодых можно научить? Как вы им объясняете смысл сестринской работы?

Мы пытаемся их научить тому, что для сестры милосердия очень важен другой человек - его заботы, нужды, его переживания, что, общаясь с другим человекам, мы должны все время спрашивать себя: "Что можно для него сделать?" То есть мы учим их готовить себя к служению. Но насколько это возможно - не знаю. У некоторых девочек получается. Может быть, это как-то связано с врожденными особенностями, потому что есть люди, склонные к самопожертвованию, к услужливости, а есть люди, которые считают, что, наоборот, им все должны давать.

Но говорение - говорением, а дело - делом. Надо работать с больными, и чтобы студенты рядом это видели. Потому что никакие слова не могут заменить дела. И тут сразу видно, кто на что годится. У нас бывало так: идут студентки в больницу с одной из старших сестер, а потом эта сестра мне рассказывает: пришли в отделение, надо грязное одеяло у бомжа стряхнуть, а девочки говорят: мы не хотим, оно грязное. А милосердие - это же и есть как раз вот это: одеяло грязное и противное, но бомжу надо, чтобы одеяло встряхнули и его перевернули, больше ему ничего не надо...

Второй момент, очень важный, на мой взгляд: сестра милосердия должна воспитываться, если она медик, в медицинском учреждении. Весь парадокс состоит в том, что у нас нет таких медицинских учреждений, где можно воспитывать сестер милосердия.

- Это значит каких?

Там должны быть медсестры и врачи, которые любят больных, показывают пример самоотверженного служения. Весь коллектив больницы, команда, должен быть примером. У нас таких примеров практически нет - ну, не больше двух-трех отделений, где работают наши сестры милосердия. Но если у нас 250 учащихся, мы не можем их направить на практику в одно отделение. А приходя в другие места, они попадают в условия жизни, никакого отношения к милосердию и христианству не имеющие. Я никого не хочу ругать, но сейчас атмосфера в больницах делается очень тяжелой.

Сестер в больницах не хватает. Остаются работать люди, которым некуда деваться. Гигантские нагрузки ложатся на сестер. Не хватает рабочих рук, нет лекарств, нет предметов ухода, белья. Условия очень тяжелые. Вот представьте - человек приходит и говорит: я буду играть на скрипке! Ему говорят: пожалуйста, играйте. Только у нас скрипки нету, нету смычков и оркестр ушел в соседнюю комнату... И что этому скрипачу делать? А сестры современные все время в этом живут, все время сталкиваются с тем, что осуществлять свою деятельность невозможно. Это вызывает очень тяжелый душевный и профессиональный внутренний конфликт. И многие срываются и перестают вообще что-то делать.

При этом есть замечательные медсестры, которым надо ставить памятник. Которые остались работать, которые работают с тяжелыми больными. Они тоже сестры милосердия. Конечно, они нецерковные, но они сестры милосердия, потому что они любят больных и заботятся о них. И жизнь свою за них отдают. Вот их бы воцерковить...

Поэтому если бы меня сейчас спросили, каким я вижу будущее училища, я бы сказал так: его надо делать училищем повышения квалификации. Для медсестер, имеющих диплом о среднем медицинском образовании, которые поработали в больнице и поняли, что им не хватает милосердия и чего-то такого внутри очень важного. Чтобы они могли прийти сюда и, воцерковляясь, живя вместе церковной жизнью, это получить.

- Какую перспективу для общин сестер милосердия вы видите в сегодняшней ситуации?

Я считаю, что место сестры милосердия в современном обществе надо определить законодательно. Надо найти в государственных структурах людей, заинтересованных в том, чтобы создавать лечебные учреждения, где работали бы сестры милосердия. Но реально ли это - я не знаю. Не уверен.

Пока мы не найдем администраторов, которые хотят не делать деньги всеми возможными способами (а современная система позволяет зарабатывать на чем угодно, в том числе и на больнице), вряд ли что-то получится. Ну, простая вещь: вот, скажем, большая больница, много корпусов. Приходит православная община: "Давайте один корпус отремонтируем вместе и сделаем тут хоспис". Но главврачу это неинтересно. Он этот корпус за гораздо большие деньги сдаст какой-нибудь фирме.

Для того чтобы у сестер милосердия было будущее в государственных структурах, надо, чтобы государство проявило к этому нематериальный интерес. Или это должно быть как у Елизаветы Федоровны - при очень высоком покровительстве и очень высоком достатке. Это ведь была абсолютно самофинансируемая единица. Если б не было у Елизаветы Федоровны денег - не было бы никакой Марфо-Мариинской обители. Она купила больницу, она купила землю, она покупала медикаменты, она нанимала преподавателей для училища и т.д.

Должен быть закон о государственном заказе, т.е. государством должны быть определены направления, работу по которым оно доверяет общественным и религиозным организациям. Это, например, проблема беспризорных детей, или проблема бомжей, или проблема пожилых людей, инвалидов и т. д. Должна быть разработана программа, в которой конкретному исполнителю выделялся бы государственный бюджет на решение определенной проблемы. Вот, предположим, община сестер милосердия. Она заключает с государством договор, что она берет на воспитание 50 детей. И она получает государственный бюджет на это. А государство, в свою очередь, контролирует, как расходуются эти деньги.

Такой закон действует во многих государствах. У нас же, к сожалению, все остается сейчас на уровне личных договоренностей. Т.е., скажем, настоятель храма и директор государственного детского дома договорились, взяли в детский дом несколько сестер, потом еще немножко сестер, потом туда приходит батюшка, читает молитвы, появляется часовня, потом освящают храм. Вот такой медленный-медленный путь, наверное, возможен - в том случае, если есть конкретный человек, который хочет этим заниматься. Но таких людей на самом деле очень мало.

Организация ухода за больными в нашей стране тесно связана с деятельностью общин сестер милосердия. В 1844 г. в мире насчитывалось 56 общин сестер милосердия, из которых 35 были организованы в Германии, 6 - в России (Санкт-Петербурге, Выборге, Саратове, Риге, Таллинне, Хельсинки) и по 1-3 общины в других странах. сестра милосердие больной

Первые такие структуры в нашей стране создавались по линии частной благотворительности.

Первой российской общиной сестер милосердия принято считать Свято-Троицкую общину, созданную в 1844 по примеру католических общин по инициативе вел. кн. Александры Николаевны и принцессы Терезии Ольденбургской (первая в России православная община сестер милосердия (с 1873 г. - Свято-Троицкая община сестер милосердия в честь существующей при общине церкви святой Троицы). В дальнейшем движение сестричества приняло в основном светский характер. Среди создателей и попечителей общин были жены, сестры и дочери российских императоров, представители виднейших российских родов. С образованием Российского общества Красного Креста (РОКК) большинство общин перешло под его ведение. Перед общинами был поставлен вопрос о подготовке сестер милосердия, способных оказывать помощь участникам боевых действий, в том числе на театре военных действий.

В мирное время сестры работали в больницах, приютах, богадельнях, посещали заключенных, помогали населению, пострадавшему от стихийных бедствий. Некоторые общины имели собственные лечебные и благотворительные заведения. Организованные при общинах курсы сестер способствовали становлению в России системы подготовки медицинских кадров. К началу ХХ в. общины сестер милосердия работали почти в каждом губернском городе.

Согласно уставу общины, который был утвержден в 1848 г., ее целью было "попечение о бедных больных, утешение скорбящих, приведение на путь истинный лиц, предававшихся порокам, воспитание бесприютных детей и исправление детей с дурными наклонностями". Община включала: отделение сестер милосердия; женскую больницу; богадельню для неизлечимых больных; исправительную школу; пансион; приют для приходящих детей; отделение "кающихся Магдалин".

Возрождение общин сестер милосердия, деятельность которых прервала Октябрьская революция, началось в обновленной России с начала 1990-х.

В условиях катастрофической нехватки сестринского персонала в лечебных стационарах прихожанки право-славных приходов начали объединяться в сестричества, ставившие своей целью христианское служение в медицинских учреждениях. Это стало закономерным шагом на пути осмысления себя в церковной жизни для многих верующих, выражением одного из главнейших евангельских постулатов, сформулированного апостолом Павлом: «Вера без дел мертва есть…».

Все современные общины и сестричества зарегистрированы как религиозные или общественные благотворительные организации. Во главе большинства из них стоит священник, а главные сестры исполняют роль его помощников.

Деятельность общин и сестричеств рапсространяется на больницы, хосписы, богадельни, приюты, патронажные службы. Многие сестры отдают милосердному служению свое свободное время, не оставляя основные профессиональные занятия.

В общину принимались вдовы и девицы всех сословий в возрасте от 20 до 40 лет. Прежде чем получить звание сестры милосердия, женщины должны были отработать в общине в течение года. Процедура зачисления в сестры милосердия проходила в торжественной обстановке, так же как при посвящении в сердобольные вдовы.

Существовала община на благотворительные средства. В 50-е годы община переживала трудный период - хозяйство пришло в расстройство, ухудшилась дисциплина сестер, встал вопрос об ее закрытии. Однако с 1859г., когда общину возглавила Е. А. Кублицкая, ее деятельность стала возрождаться.

Профессиональная подготовка сестер милосердия включала обучение основным гигиеническим правилам ухода за больными, некоторым лечебным процедурам. Впоследствии круг их обязанностей был существенно расширен.

Помимо работы в отделениях общины, сестры милосердия бескорыстно осуществляли уход за больными в малоимущих и бедных семьях. Женская больница при общине была организована на 25 коек, а, начиная с 1868 г. уже насчитывала 58 коек. В 1884 г. была открыта мужская больница на 50 коек.

Сестры милосердия общины участвовали во всех крупных войнах второй половины XIX начала XX века. За несколько десятилетий своей деятельности Свято-Троицкая община сестер милосердия внесла значительный вклад в дело ухода за ранеными и больными в России.

В 1844 г. в Петербурге княгиня М. Ф. Барятинская основала общину сестер милосердия Литейной части.

Община ставила своей целью оказание помощи нуждающимся на территории данного района. Согласно уставу она состояла из трех отделений: сестры милосердия; призреваемые бедные старушки (24 человека) и детские ясли (12 детей). В сестры милосердия принимались совершеннолетние девушки или вдовы после шестимесячного испытательного срока.

Сестры осуществляли уход за больными, преимущественно бедными. В 1854 г. при общине была открыта небольшая больница для раненых офицеров Балтийского флота, реорганизованная в 1856 г. во временный дом призрения для вдов и сирот офицеров, убитых в Севастополе. В 1863-1877 гг. при общине работала детская больница на 10 коек.

В 1850 г. была организована Одесская богадельня сердобольных сестер. Цель общины - уход за больными женщинами и обучение желающих осуществлять уход за ними, который включал раздачу лекарств, перевязку ран, перестилание постелей, раздачу пищи и т. д.

Община включала больницу на 24 койки и отделение сердобольных сестер, куда принимались девушки и вдовы православной веры в возрасте от 20 до 40 лет. В 1854 г. в больнице общины находились на лечении раненые на Крымской войне.

Покровская община сестер милосердия была учреждена в 1859 г. в Петербурге Великой княгиней Александрой Петровной. Согласно уставу (1861 г.) целью общины являлось "попечение о приходящих больных, подготовка опытных сестер милосердия и воспитание бедных и бесприютных детей".

Община включала отделение для сестер милосердия, больницу, лечебницу для амбулаторных больных, аптеку, отделение для грудных детей, отделение для детей младшего возраста, школу для мальчиков, училище для подготовки фельдшериц. В отделении сестер работали 35 человек. Сюда принимались, как правило, девушки и вдовы в возрасте от 17 до 40 лет. Испытательный срок составлял 3 года, по истечении которого в торжественной обстановке, после принесения клятвы сестры получали золотой крест на ленте синего цвета с надписью "Любовь и милосердие".

Сестры, испытуемые и воспитанницы училища для фельдшериц дежурили в больнице, лечебнице для амбулаторных больных, аптеке и обязаны были выполнять распоряжения врачей.

Больница общины имела 20 коек для взрослых и 30 - для детей. В лечебнице для амбулаторных больных бесплатно оказывалась помощь врачами-консультантами, находящимися в штате больницы.

Отделение для детей младшего возраста было рассчитано на 98 человек обоего пола. Сюда принимались дети-сироты, калеки, слепые, дети из бедных семей.

В училище осуществлялась подготовка 100 фельдшериц; обучение включало два этапа - подготовительный (гимназический) и специальный (медицинский). Учебная программа предусматривала изучение анатомии, физиологии, физики, фармакологии, клинических дисциплин, малой хирургии, десмургии, методов ухода за больными. Курс обучения составлял 4 года. Окончившие училище сестры милосердия получали аттестат, дающий право работы в качестве помощника лекаря.

В 1861 г. княгиня М. М. Дондукова-Корсакова создала в Псковской губернии общину сельских сестер милосердия.

В 1863 г. княгиня А. В. Голицына организовала в Москве приют для иногородних монахинь, а при нем больницу и общину сестер милосердия.

В 1866 г. княгиня Н. Б. Шаховская создала общину сестер милосердия "Утоли моя печали". При общине, созданной при тюремной больнице, позднее были открыты сиротский приют для девочек, больница и амбулатория. Впоследствии община стала самой крупной в России, в 1877 г. она насчитывала 250 сестер милосердия.

Особое место в деятельности первых общин сестер милосердия занимает Крестовоздвиженская община, которая была учреждена в Петербурге в самом начале Крымской войны по инициативе Великой княгини Елены Павловны (день создания общины - 5 ноября 1854 г. совпал с православным праздником Воздвижения Креста Господня - символа христианской веры). Это было первое в мире женское медицинское формирование по оказанию помощи раненым на поле боя.

Помощь раненым силами сестер милосердия этой общины явилась прообразом деятельности будущего Общества Красного Креста. Сестры милосердия принимали участие во всех войнах второй половины XIX столетия. Они самоотверженно трудились в госпиталях, на перевязочных пунктах, а также оказывали помощь раненым и непосредственно на поле боя.

В послевоенные годы общину возглавляла Е. М. Бакунина, начавшая переговоры с представителями военного ведомства о постоянном использовании труда сестер милосердия в госпиталях. В 1860 г. на посту настоятельницы Крестовоздвиженской общины ее сменила Е. И. Карпова.

Община получила широкую известность не только в России, но и за границей. Она участвовала в международной гигиенической выставке в Брюсселе в 1876 г., а сестры Е. С. Высотская и С. П. Сухонен оказали помощь в создании первой общины сестер милосердия в Болгарии в 1900 г. по просьбе Болгарского общества Красного Креста.

К 1 января 1891 г. в общине было 119 сестер милосердия и 19 испытуемых. В 1894 г., после упразднения ведомства Великой княгини Елены Павловны, община перешла в ведение Российского общества Красного Креста.

На рубеже XIX и XX столетий в Российской империи насчитывалось около 30 тыс. государственных, общественных и частных учреждений, которые оказывали благотворительную и медицинскую помощь населению. Достойное место в этой работе занимали общины сестер милосердия.

милосердие красный крест благотворительность

Проявлением высокой нравственности и духовности явилось движение общинных сестер милосердия, возникшее в середине XIX столетия. Начало ему было положено великой княгиней Александрой Николаевной и принцессой Терезией Ольденбургской, которые в 1844 г. в Петербурге основали первую в России общину сестер милосердия, названную Свято-Троицкой.

В Москве подобная община возникла в 1848 г. во время эпидемии холеры. Ее организовали два выдающихся человека, княгиня Софья Степановна Щербатова и доктор Федор Петрович Гааз. Во время крымской войны 1853-1856г Великая княгиня Елена Павловна в 1854 г. учредила в Петербурге общину сестер милосердия, названную Крестовоздвиженской, специально предназначенную для работы в действующей армии. Организация и деятельность общины проходила под руководством великого русского хирурга Н. И. Пирогова. Новое начинание в высших кругах было встречено скептически. Великосветские моралисты высказывали опасение, что посылка женщин на фронт может привести к разложению армии.

Однако женщины самоотверженным трудом и безупречным поведением заслужили всеобщее уважение и признательность. Н.И. Пирогов дал высокую оценку трудолюбию, самоотверженности и большому нравственному влиянию, которое оказывали сестры милосердия на воинов.

Отмечая подвиги кротких женщин в бою, высочайшим повелением для них была учреждена боевая награда - нагрудный позолоченный крест, которым удостоили 158 сестер, а 68 сестер милосердия -солдатской медалью “За оборону Севастополя”. Исторический почин сестер милосердия Никольской и Кресто-воздвиженской общин по оказанию помощи раненым в действующей армии оказал огромное влияние на дальнейшее развитие военно-медицинского дела во всем мире.

В Москве, в след за Никольской общиной сестер милосердия, вскоре образовали Александровскую, Покровскую, Иверскую, Павловскую и Марфо-Мариннскую. Создательницами их, в основном, были состоятельные подвижницы, исповедующие евангельские заветы милосердия. Особая роль в этом благочестии принадлежит великой княгине Елизавете Федоровне, организовавшей общество призрения обездоленных детей и стариков, возглавившей московское отделение Российское общество Красного Креста, сформировавшей лазаретные отряды и санитарные поезда для раненых и больных воинов, покровительствовавшей почти всем общинам милосердия Москвы.

Уставы общин хотя и были строгими но в отличие от монастырских оставляли за членами некоторые элементы свободы. Сестры сохраняли право владеть собственным имуществом, они могли вступить в брак или вернуться к родителям, требующим за собой ухода. В общины принимались вдовы и девицы всех сословий в возрасте от 20 до 40 лет. Желающие поступить в общину предварительно проходили испытательный срок до двух лет. При аттестации они давали обет безупречного поведения, аскетического образа жизни и отречения во имя страждущих от мирских соблазнов.

В мирное время сестры ухаживали за больными в военных госпиталях и гражданских больницах, а также в квартирах частных лиц. В военное время они откомандировывались советом общины в распоряжение главноуполномоченного Российского Общества Красного Креста и распределялись по госпиталям. Хорошо воспитанные, аккуратно одетые, корректные, чуткие и внимательные, сестры милосердия вносили в больничный быт особый морально-психологический климат, вселяя в души раненых спокойствие и уверенность.

Руководство общиной, как правила, оставалось в руках ее основательницы, делавшей основной взнос в казну, пополнявшуюся затем вкладами членов попечительского совета, щедрыми дарами благотворителей и платой за лечение в общинной больнице и амбулатории.

В своих стенах общины открывали специализированные больницы, где для бедных выделялись 10-15 процентов мест, оплачиваемых благотворителями. Кроме того, бесплатная медицинская помощь оказывалась епархиальными общинами при регулярных посещениях сестрами страждущих в ночлежных домах и различных трущобах. Сестры милосердия московских общин самоотверженно работали во время эпидемий холеры, тифа и других болезней в Поволжье, на Урале и даже в Якутии, а вовремя русско-японской войны 1904-1905 годов и мировой войны 1914-1915 годов - в полевых лазаретах, санитарных поездах и госпиталях.

Атмосфера жертвенности и гражданского долга в общинах породила добрую традицию среди преподавателей школ и приютов, врачей и фармацевтов больниц и амбулаторий - работать на добровольных началах и безвозмездно. Нельзя обойти стороной и заботу общин о своих сотоварках, проработавших более 20 лет или утративших работоспособность. Для них при общинах устраивали благоустроенные богадельни с полным пансионом. Нередко из сострадания сюда помещали и беспризорных престарелых людей, особо нуждающихся в помощи, которые тоже пользовались бесплатным питанием, одеждой и лечением.

С женских общин сестер милосердия начинается процесс становления социальной работы как профессиональной деятельности. Ведь все члены организации проходили курс обучения по специально разработанной программе и только после получения соответствующего аттестата приступали к работ.

1

1 Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт истории, языка и литературы Уфимского научного центра Российской академии наук

Статья посвящена исследованию истории благотворительности в Башкортостане в конце ХIХ – начале ХХ века на примере деятельности общины сестер милосердия, основанной Уфимским местным управлением общества Красного креста в городе Уфе в 1896 г. Община готовила опытных сестер милосердия для ухода за больными и ранеными в военное время. В мирное время сестры милосердия ухаживали за больными в больницах, особенно актуально помощь сестер милосердия была в случаях эпидемиологических заболеваний. В статье раскрывается проблема существования в Уфимской губернии дефицита специалистов в сфере здравоохранения на основе статистических данных Уфимской губернской администрации. В статье наглядно отображена заметная роль общины сестер милосердия в решении вопроса подготовки квалифицированных медицинских кадров низшего звена и оказании медицинской помощи населению.

Уфимская губерния.

общество Красного креста

община сестер милосердия

благотворительность

1. Обзор Уфимской губернии 1896 г. - Уфа, 1897. - 99 с.

2. Отчет о деятельности Уфимской губернской земской управы по содержанию больничных и богоугодных заведений губернского земства. - Уфа, 1899. - 84 с.

3. Отчет Уфимского местного управления Российского общества Красного за 1896 г. - Уфа, 1897. - 54 с.

4. Отчет Уфимского местного управления Российского общества Красного за 1899 г. - Уфа, 1900. - 49 с.

5. Отчет Уфимского местного управления Российского общества Красного за 1902 г. - Уфа, 1903. - 127 с.

6. Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. XLV. Уфимская губерния. Тетрадь 1. - СПб., 1901. - 186 с.

7. Сборник статистических сведений по Уфимской губернии: фабрики, заводы и промышленные заведения Уфимской губернии. Ч. 1. Т. 10. - Уфа, 1908. - 600 с.

В 1896 г. Уфимским местным управлением общества Красного креста в г. Уфе была образована Община сестер милосердия на основаниях, изложенных в постановлении местного управления общества 27 мая 1895 г. и одобренного общим годичным собранием членов Уфимского отдела 28 мая того же года . 28 августа 1895 г. устав общины был утвержден Главным управлением общества Красного креста . Деятельность Общества сестер милосердия в 1896 г. была преимущественно подготовительной. Местное управление на состоявшемся 28 февраля заседании согласно § 8 и 9 устава избрало попечительство общины в составе: попечительницы - Надежды Алексеевны Брудинской, супруги председателя губернской земской управы, и членов: губернского врачебного инспектора, доктора медицины Д. Г. Левберга, врача З.Я. Англина, городского головы А.А. Малеева, священника церкви градо-Уфимских богоугодных заведений К.А. Миславского, штатного ординатора губернской земской больницы, врача, коллежского советника А.Л. Нагибина.

Инициатором создания общины сестер милосердия была Ольга Петровна Логинова, супруга бывшего уфимского губернатора, прежде возглавлявшая местное управления общества Красного креста. Она постоянно стремилась к организации в городе Уфе такого учреждения, которое бы готовило опытных сестер милосердия для ухода за больными и ранеными, крайне необходимых в военное время, в мирное время для ухода за больными в больницах и частных домах, особенно в случаях эпидемических заболеваний в деревнях, где получение медицинской помощи людям было затруднено.

На заседании местного общества Красного креста 27 мая 1895 г. был рассмотрен проект Логиновой об учреждении в Уфе общины сестер милосердия. По нему первоначально община могла быть устроена на 7 сестер, одна из которых должна быть старшая. На содержание всего штата и наем помещения с отоплением и освещением, а также приобретением необходимого инвентаря потребовалось 2000 рублей в год . На основании § 7 устава община управляется попечительством, на которого возлагалось непосредственное управление всеми ее делами.

Община сестер милосердия разместилась на Большой Успенской улице в доме Новиковых. Договор найма помещения составил сумму в 240 рублей в год. «Помещение вполне удобное, светлое, теплое и просторное. Помещение состояло из: прихожей, приемной (она же классная), комнаты для старшей сестры, 3 комнаты для других сестер, кухни и чулана» . Штат общины согласно уставу был определен в 7 человек, разделенных на две категории: к первой относились лица, которые только подготавливались к званию сестер милосердия и поэтому назывались испытуемыми, ко второй - лица уже подготовленные к этому званию и выдержавшие экзамен .

Все делопроизводство велось попечительницей. Она также составляла ежемесячные отчеты о приходах и расходах денежных средств общины, представляла в местное управление общества Красного креста, которые рассматривались и утверждались на заседаниях общества.

Подготовка сестер милосердия осуществлялась посредством организации учебного процесса с привлечением приглашенных со стороны преподавателей. Так, слушательниц знакомил с Законом Божьим священник церкви Уфы К.А. Миславский. Помощник губернского врачебного инспектора, врач, статский советник З.Я. Англин вел курс по уходу за больными. Преподавание велось в помещении общины 2-3 раза в неделю. В первые годы обучения из-за отсутствия учебных пособий учебный процесс носил ознакомительный характер по элементарным сведениям . Старшая сестра и обучавшиеся девушки для ознакомления с практическим уходом за больными ежедневно посещали губернскую земскую больницу, в которой дежурили посуточно и присутствовали при осмотре больных врачами. Иногда по просьбе частных лиц и с разрешения попечительницы общины некоторые из них ухаживали за больными, за что получали небольшую плату, а именно - 50 копеек в сутки. Работу сестер милосердия можно оценить как труд квалифицированного специалиста, в сравнении с неквалифицированным трудом чернорабочего. Ему в среднем по Уфимской губернии в 1898 г. летом оплачивалось 25 копеек, а зимой 38 копеек. В то же время труд квалифицированного плотника оценивали несколько выше: летом ему платили 58 копеек, а зимой 42 копейки .

Источниками средств общины в первом отчетном году были: сметные суммы, отпускаемые местным управлением Красного креста в размере 2000 рублей, из которых 500 рублей направлены были на приобретение инвентаря, 1500 рублей на содержание общины в течение года, а также денежные средства, полученные от любительского спектакля, данного в пользу общины в размере 221 рубль 91 копейка; деньги, вырученные общиной от частных лиц за уход сестрами милосердия за больными в размере 36 рублей; пожертвование членом-учредителем Уфимского отдела общества С.Л. Сахаровым в размере 100 рублей; пожертвование владельца магазина Стахеева в форме приобретения товара на сумму 6 рублей 65 копеек.

Таким образом, средства общины в 1897 году составили 2364 рублей 56 копеек, которые согласно Уставу хранились в местном управлении Красного креста, из кассы которого и выдавались попечителю общины по мере надобности . В отчетное время - с мая по декабрь 1897 года включительно, было израсходовано: на приобретение инвентаря и мебели - 200 рублей; плату за квартиру по 20 рублей в месяц - 140 рублей; отопление и освещение - 40 рублей; продовольствие и доставку воды для живущих в общине - 173 рубля 82 копейки; одежду и белье, их очистку - 349 рублей; обувь и ее ремонт - 43 рубля 95 копейки; выдачу пособий сестре и испытуемым - 70 рублей 92 копеек; учебные пособия, канцелярские принадлежности и выписку «Вестника Общества Красного креста» - 50 рублей 67 копеек; жалование кухарке по 5 рублей 67 копеек в месяц, начиная с июня - 37 рублей 45 копеек; хозяйственные нужды и почтовые расходы - 34 рубля 95 копеек. Всего было израсходовано в 1897 году - 1140 рублей 76 копеек. Учитывая то, что на суточный рацион питания одной сестры милосердия приходилось около 10 копеек, можно предположить, что пищевой рацион сестер милосердия был относительно скромным, потому как, например, говядина 1 сорта в Уфимской губернии по ценам 1898 г. равнялась 23 копейкам за 1 кг. . Всего в общине имелось 1223 рубля 80 копеек .

27 апреля 1897 г. на основании Указа Величайшего его императорского величества государя императора община сестер милосердия стала называться Александровской в честь ее императорского величества государыни императрицы Александры Федоровны .

В 1899 г. в связи с отъездом из Уфы попечительницы общины Н.А. Брудинской и тяжелой болезни ее помощника Англина исполнение обязанности попечителя было возложено на приглашенного местным управлением Красного креста преподавателя общины, уездного врача, статского советника А.П. Герасимова. В соответствии с новым штатом членами попечительства являлись: помощник попечителя уездный врач, статский советник Д.Г. Левберг; управляющий Казенной палатой, действительный статский советник Н.П. Зарубин и городской голова, статский советник А.А. Маллеев . До 29 сентября 1899 г. штат общины состоял из 7 человек, который затем с разрешения местного управления Красного креста был увеличен до 10 человек .

В 1899 г. теоретических занятий у сестер милосердия не было. Причиной тому явилось не полная комплектация учебной группы, так как имелись свободные вакансии, а также не одновременное поступление учениц в общину или длительные командировки сестер. Практические же занятия проходили в Уфимской губернской земской больнице под руководством старшего врача больницы А.В. Соколова и ординатора А.Л. Нагибина под наблюдением члена местного управления общества Красного креста, инспектора, действительного статского советника Д.Г. Левберга. Помимо этого, некоторые сестры и ученицы общины были командированы в Белебеевский и Бирский уезды в распоряжение Самара-Уфимского санитарного отряда для борьбы с тифозной и цинготной эпидемиями . В 1899 г. община сестер милосердия содержалась, как и в предыдущие годы, на средства местного управления общества Красного креста .

С 29 сентября 1899 г. по 18 июня 1901 г. общиной заведовала супруга управляющего Казенной палатой Елизавета Ивановна Зарубина, а с 18 июня 1901 г. - доктор медицины Сергей Николаевич Урванцев . С его приходом к руководству общиной обучение сестер милосердия приобрело системный и упорядоченный характер. Занятия проходили под наблюдением самого С.Н. Урванцева. Лекции врачами читались ежедневно с 7-8 часов вечера по следующим дисциплинам: анатомия и физиология человека; изучение болезненных процессов и повреждений; врачебная гигиена и диететика; уход и наблюдение за больными; приготовление материалов и предметов для перевязок и операций; фармакология и рецептура; хозяйство.

Практические занятия проходили под руководством врачей А.В. Соколова и А.Л. Нагибина в губернской земской больнице, где ученицы отбывали дневные и ночные дежурства, присутствовали на осмотре больных, операциях и работали в аптеке. Бесплатно осуществляли преподавание: священник Никольской церкви И.И. Хитров, старший врач губернской земской больницы А.В. Соколов, штатный ординатор губернской больницы А.Л. Нагибин, врач А.И. Герасимов, доктор медицины А.И. Подбельский, И.И. врач Эйсымонт и провизор губернской земской больницы М.З. Шаляпин . В 1902 г. чтение лекций началось 11 ноября. Кроме учениц интернаток, впервые к слушанию лекций были допущены согласно § 26 уставу общины 5 вольнослушательниц .

Обучение сестры милосердия сочетали с практикой в лечебных учреждениях города и в целом в губернии. Они работали в губернской земской больнице, Стерлитамакской земской больнице, глазной лечебнице Попечительства Императрицы Марии Федоровны о слепых, временной городской тифозной больнице, санатории Красного креста. Кроме того, 6 сестер милосердия и 3 ученицы были командированы в первой половине года для оказания помощи пострадавшему от неурожая населению в Белебеевский и Мензелинский уезды и на протяжении всего года ухаживали за больными в частных домах как в Уфе, так и в уездах с платой 50 копеек в сутки, в случае малообеспеченности больных плата за дежурства понижалась до 30 копеек. Таким образом, сестры милосердия и ученицы провели на дежурствах в 1902 году 2497 дней (в 1901 г. - 937 дней), из них 1108 в командировках, 799 - в больницах, 590 - в частных дежурствах в 36 домах .

Первый выпуск учениц общины, удостоившихся звания сестер милосердия Российского общества Красного креста, состоялся 19 марта 1898 г. Среди выпускниц первого выпуска были: Белова З.И., Милешеина А.Н., Селеевская М.П., Мальцева Т.А., Сорокина Л.Ф. Второй выпуск состоялся 16 августа 1901 г., среди выпускниц были: Юсова Е.В., Фон-Гольфанд А.А., Иванова Е.Г., Петрова А.Г., Мальцева В.А., Кассирова Е.Г., Кулагина Т.К. .

По переписи 1897 г. численность населения в Уфимской губернии составляла 2196642 человек, в том числе в городах 107303 человек . Для оказания медицинской помощи жителям в губернии в 1896 г. имелось врачей - 91, из них постоянных - 89 и эпидемических, приглашенных Уфимским губернским и Бирским уездным земствами, для борьбы с эпидемиями тифа и дифтерии - 2, фельдшеров и фельдшериц - 189, из них постоянных - 180 и эпидемических - 9, акушерок и повивальных бабок - 34. В Уфе фельдшеров и фельдшериц было - 30, в уездных городах - 36, в селениях уездов - 123. Акушерок и повивальных бабок в Уфе имелось 16, в уездных городах - 10 и уездах - 8 .

Из приведенных выше данных наглядно видно о существовавшем в Уфимской губернии дефицита специалистов в сфере здравоохранения. Таким образом, создание в Уфе общины сестер милосердия сыграло заметную роль в решении вопроса подготовки квалифицированных медицинских кадров низшего звена. Учитывая тот факт, что сестры милосердия были в своей деятельности очень мобильны и не закреплены к какому-либо конкретному лечебному учреждению, это обстоятельство способствовало оперативному решению задач по оказанию медицинской помощи населению в случаях эпидемий, войн или различных чрезвычайных ситуаций.

Рецензенты:

Сулейманова Р.Н., д.и.н., заведующий отделом новейшей истории Башкортостана, Федерального государственного бюджетного учреждения Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра Российской академии наук, г. Уфа.

Якупов Р.И., д.и.н., профессор, в.н.с. отдела истории и истории культуры Башкортостана, Федерального государственного бюджетного учреждения Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра Российской академии наук, г. Уфа.

Библиографическая ссылка

Байбулдин А.Г. ОБРАЗОВАНИЕ ОБЩИНЫ СЕСТЕР МИЛОСЕРДИЯ В УФЕ И ПЕРВЫЕ ГОДЫ ЕЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ // Современные проблемы науки и образования. – 2014. – № 2.;
URL: http://science-education.ru/ru/article/view?id=12438 (дата обращения: 19.04.2019). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»