Это весьма деликатная тема, однако она существует и будет существовать. Гомосексуализм в семье Романовых часто историками, "серьезными" историками, мудро замалчивается. С одной стороны они правы - не наше дело лезть в личную жизнь и не только монарших особ, но и просто обычных людей, потому и называются все эти отношения - интимными. Однако тема геев нынче модна во всем мире и потому Романовым ставят часто в упрек (а то и в достоинство) этот их порок. Отвлечемся и вспомним официальную как бы трактовку всего этого "действа": французский психиатр Огюст Тардье полагал, что половое влечение к персонам собственного пола есть моральное и физическое уродство, причиной которого является особая форма полового члена. Поэтому он предлагал кастрировать всех представителей нестандартной сексуальной ориентации. С ним спорил немецкий юрист Карл Ульрихсон, полагавший, что гомосексуалисты – это люди, у которых женская душа заключена в мужскую оболочку. Немецкий психиатр Карл Вестфаль считал гомосексуализм врожденным изменением полового чувства... Середина 19 века и начало 20 сделали гомосексуализм в глазах высшего общества неким необычным изыском, забавным и весьма "милым" курьезом, хотя и запретным.

Но! Но "граждане Романовы" НЕ бравировали никогда этими своими наклонностями, как это делают нынешние представители нетрадиционной половой ориентации. Кроме того стоит сказать, что эти самые "граждане Романовы" оставили миру прекрасную память о себе, благодаря своим делам и талантам, и их половые увлечения были действительно не самым главным делом их жизни. Не главным!

Что ж, на данный момент достоверно известно о трех геях среди последних Романовых - великих князьях Сергее Александровиче, Николае Михайловиче и Константине Константиновиче. Каждый из них гордость России! И это должно быть на первом месте, а уж потом любителям русской истории стоит просто держать где-то в памяти, что их недуг (так они сами называли свои интимные отношения с лицами своего пола) был все же именно недуг, мешающий им жить!

Мария Элтингер Великий Князь Николай Михайлович Романов 1882

Из книги Нины Берберовой "Люди и Ложи. Русские масоны ХХ столетия"

^ Вел. кн. Н.М. РОМАНОВ (1859-1919)

Николай Михайлович, сын. вел. кн. Михаила Николаевича, был братом Александра Михайловича, который, как уже было сказано, был мартинистом и спиритом. Ник. Мих. был до конца жизни холост, и был во многом не похож на остальных членов семейства царя. Он был историком, редактором и издателем альбомов «Русские портреты», провел большую часть жизни за границей и в делах государственных избегал принимать участие, несмотря на интерес к внешней политике. Он знал шесть европейских языков (не считая латинского и греческого) и за границей водился либо с французскими и английскими учеными историками, либо с молодыми людьми, которых предпочитал молодым женщинам, относясь к последним более чем холодно. Одним из его любовников был вел. кн. Дмитрий Павлович, сын Павла Александровича, иначе говоря – двоюродный брат царя и один из убийц Распутина.

Ему в масонских кругах было дано прозвище «Филипп-Эгалитэ» в память герцога Орлеанского (1747-1793), помогавшего Мирабо и Дантону, возбуждавшего ненависть Людовика XVI еще до 1789 года, и погибшего на гильотине.

"Бимбо" - домашнее прозвище Великого Князя Николая Михайловича 1895

Обстоятельство, которое сделало Ник. Мих. масоном, было не совсем обычным. Он любил мужское общество и, видимо, любил тайные общества, и в конце прошлого столетия был приглашен войти во французское общество Биксио, в котором он оказался, за 30 лет его существования, вторым русским. Первым и единственным до него был всеобщий любимец, И.С. Тургенев (см. записку Биксио Тургеневу 1862 г. в кн. А Мазон. «Парижские рукописи Ивана Тургенева». Париж, 1930, с. 107).

Но Тургенев умер за десять лет до этого, и «братья Биксио» перенесли свои чувства к нему на великого князя. Вскоре он был приглашен во французский масонский Ареопаг – и конечно, Досточтимым 33-й степени. Биксио стало для Ник. Мих. его семьей.

Ник. Мих. чувствовал себя в кругу друзей свободным и счастливым человеком. Биксио самого уже давно не было, но общество продолжалось, и одно время в уме Ник. Мих. даже зародилась мысль навсегда переселиться в Париж. Состоя членом французских Ареопагов, он, вероятно, считал, что французские братья-масоны ему как-то ближе, чем петербургские, и тем не менее, что-то личное и важное держало его в русской столице – молодое поколение, покоренное его «клубными разговорами» (среди которых были люди, пришедшие к власти в 1917 году), или члены романовского семейства – Константиновичи, Павловичи и некоторые другие, о которых в свое время шептались его враги, окружавшие трон? Он, при своих средствах и при высоком положении до и после Февраля, мог обеспечить полную неприкосновенность своей частной жизни, и рты были до известной степени зажаты... но, может быть, не навсегда.

И.Е.Репин Портрет Великого князя Константина Константиновича 1891

Великий Князь Константин Константинович Романов

Свои стихи, выдержавшие несколько изданий, князь Константин Романов неизменно подписывал двумя буквами - К.Р. Под этим псевдонимом он и известен в литературе. Из псевдонима не делалось тайны: стихи предварялись портретами и статьями, а автор за свои сочинения удостоился звания почётного академика Императорской Академии наук (которую сам возглавлял на посту президента в течение 20 лет). Широко известны написанные на его стихи романсы Чайковского, Рахманинова, Гречанинова, Глазунова, Глиэра. После революций 1917 года и до конца века его стихи не печатали и старались вообще не упоминать, что есть такой поэт – не из-за их качества, а из-за происхождения автора.

В 1888 году – Великому князю Константину Романову исполнилось тридцать – он записал в дневнике: "Жизнь моя и деятельность вполне определились. Для других – я военный, ротный командир, в ближайшем будущем – полковник... Для себя же – я поэт. Вот моё истинное призвание ".

Великий Князь Константин Романов - К.Р.

С годами творческие возможности К.Р. расширились – появились большие поэмы, драматургические произведения, переводы – из Гете, Шиллера, Шекспира. Он решился перевести шекспировского "Гамлета". Княжна Вера в очерке "Мой отец" писала о нём как об актёре, музыканте, композиторе. Он играл на сценах домашних театров: Императорского Эрмитажного, царскосельского "Китайского" и в "Измайловском досуге". Он исполнял роль Иосифа Аримафейского в пьесе собственного сочинения "Царь Иудейский" – о страданиях и искупительной смерти Христа.

Великий князь всю свою жизнь вел дневники, которые также хранятся в Государственном архиве Российской Федерации. Это своеобразная энциклопедия российской культуры этого периода. Эти дневники раскрывают еще одну сторону К.Р. Перед смертью свои дневники К.Р. завещал Академии наук, с тем, чтобы они были обнародованы через 90 лет после его кончины. Но в 1917 году, всего через два года после кончины великого князя, к власти в России пришли большевики, и тайное стало явным.

Семья Великого Князя Константина Коннстантиновича Романова

Константин Романов из "Дневников 1903-1905 гг."

19 ноября 1903 г. - С.-Петербург.
[Меня называют] "лучшим человеком в России". Но я знаю, каков на самом деле этот "лучший человек". Как поражены были бы все те люди, которые любят и уважают меня, если бы знали о моей развращенности! Я глубоко недоволен собой.

19 апреля 1904 г.
На душе у меня опять нехорошо, снова преследуют грешные помыслы, воспоминания и желания. Мечтаю сходить в бани на Мойке или велеть затопить баню дома, представляю себе знакомых банщиков – Алексея Фролова и особенно Сергея Сыроежкина. Вожделения мои всегда относились к простым мужикам (вот он – снобизм), вне их круга я не искал и не находил участников греха. Когда заговорит страсть, умолкают доводы совести, добродетели, благоразумия.

23 июня 1904 г.
Я опять отказался от борьбы со своей похотью, не то чтобы не мог, но не хотел бороться. Вечером натопили мне нашу баню; банщик Сергей Сыроежкин был занят и привел своего брата, 20-летнего парня Кондратия, служащего в банщиках в Усачевых банях. И этого парня я ввел в грех. Быть может, в первый раз заставил я его согрешить и, только когда уже было поздно, вспомнил страшные слова: горе тому, кто соблазнит единого из малых сих.

28 декабря 1904 г.
Дурные мысли преследовали меня весь день. Хотелось вечером пойти в баню, с Мойки, но почему-то не пошел. Теперь скоро 11 часов. Отчего я не пошел? Боюсь греха, боюсь разлада с совестью, и тем не менее хочу грешить. Мучительна эта борьба.

Великий Князь Сергей Александрович Романов 1891

Великий Князь Сергей Александрович Романов

О Сергее Александровиче в этом блоге уже было представлено несколько материалов и потому стоит обратиться к ним, чтобы узнать и понять, что это был за человек. Был ли он гомосексуалистом? Прямых, от самого князя, доказательств этого нет, однако некоторые его современники вскользь нет да нет и упоминают эту самую страсть князя. Так есть такой вот факт: "1887 год – Великий князь Сергей Александрович Романов, сын Александра II, основал закрытый клуб для гомосексуалов, который просуществовал до 1891 года, когда Великий князь был назначен генерал-губернатором Москвы ." (Андрей Данилов "Опыт – сын ошибок трудных", журнал BEST FOR). Где был этот клуб??? Но так уж ли это важно? Важнее его дела для России...

Князь Сергей Александрович Романов с супругой Елизаветой Федоровной

Из статьи В.Вяткина "Великий князь Сергей и изобразительное искусство"

В 1898 г. воздвигли монумент Александру II — дань памяти Сергея отцу. Он привлёк лучших художников: П. В. Жуковского и А. М. Опекушина, изваявшего статую.Когда в Москве, на Волхонке, по инициативе И. В. Цветаева, создавался музей изобразительных искусств, Сергей, будучи московским генерал-губернатором, реально участвовал в деле, сильно интересуясь идеей музея. О важности музея говорили многие, но он возник, со слов П. С. Уваровой, только благодаря великому князю — «его просвещённому отношению к делу и его любви к Москве».

Конечно, отцом музея считается Цветаев. Но что бы он сделал без помощи генерал-губернатора? Причём, Сергей не только поддерживал все главные почины Цветаева, но и сам инициировал много ценного (к примеру, предоставление под музей участка в центре города, а не места «на задворках университета». Говорили, что помощь музею Сергей счёл своим семейным долгом. (Иные подмечали у него «гипертрофированное чувство долга».)

Под председательством Сергея был создан Комитет по сооружению музея. Первое заседание прошло в кабинете Сергея. Комитет созывался регулярно. Но одних заседаний было мало. Сергей часто ездил на стройку, вступал в разные деловые связи. В 1904 г. просил правительство Италии разрешить отлив копий скульптур эпохи Возрождения. Контакт дал пользу. Когда на Волхонку привезли Равеннскиемозаики, Сергей не скрывал радости. А для переноса в музей древней катакомбы с горы Митридат в Керчи он помог успешному проведению переговоров. П. С. Уварова восторгалась огромным его интересом к музею, настойчивостью, с которой он вызывал музей к жизни.

После гибели Сергея в музей передали часть его художественной коллекции. Цветаев писал, что «Елизавета Фёдоровна делает музей наследником художественного достояния великого князя…», радуясь, что ему достаётся больше, чем музею Александра III в Петербурге. А получать было что: о богатстве коллекции знали многие. Иностранные вещи преобладали. Цветаев восхищался бронзовой греческой статуэткой, за которую великий князь заплатил 1000 франков, отличной копией ПерсеяБенвенуто Челлини, прелестными Мадоннами из гостиной Николаевского дворца. По мнению Уваровой, Сергей слыл «знатоком… античных древностей. Особо ценным было его собрание древнегреческой терракоты из Танагры».

Интерес к искусству нёс пользу России. Сергей закупал шедевры за рубежом: и не только для своей коллекции. В 1883 г. привёз из Флоренции для Эрмитажа итальянскую фреску. Признаем правоту С. В. Рахманинова: «Не забывайте, что все художественные сокровища страны, находящиеся в галереях Москвы и Петрограда, были собраны людьми старой России». Его усилиями создана портретная галерея московских главнокомандующих и генерал-губернаторов. После смерти Сергея собрание пополнилось и его портретом. Заботясь о национальном достоянии, он предотвращал распродажу шедевров искусства. И ясно, что вполне по заслугам его избрали в 1895 г. почётным членом Российской Академии художеств. Он также возглавлял Общество художников исторической живописи и Московское художественное общество. Но в историю вошёл как тонкий ценитель прекрасного и замечательный меценат.

Великий князь Сергей Александрович.

Великий князь Сергей Александрович

"Всяк зол глагол" привелось услышать в свой адрес этому человеку. Он был оклеветан не только революционерами, врагами великой национальной России, но и многими представителями высшего общества. Его неутомимо чернили за рубежом, чем особенно прославился германский император Вильгельм II. Но он, помня слова Спасителя: "в мире скорбни будете" (Ин 16. 33), высоко неся имя православного христианина, не воздавал им злом за их беззакония. Мать-Церковь обильно подавала ему свои утешения, и он наслаждался ее святыней. Однако безбожный мир продолжал жестоко преследовать его, и наконец он был зверски убит. Мучеником за правду назвал его духовник Марфо-Мариинской обители о. Митрофан Сребрянский.

Прошли многие годы; наступили и времена переоценки ценностей. Но по-прежнему есть желающие злословить в адрес Великого князя. Мало, очень мало знаем мы о благородстве и душевном изяществе этого человека. Ведь и супружество с Елизаветой Феодоровной для него явилось не очередной удачей баловня судьбы, а наградой за светлость души и целомудрие. Уже за одну только ангельски чистую и беспорочную двадцатилетнюю жизнь в браке он заслуживает самых высоких похвал. Его глубокая искренняя религиозность сразу же покорила сердце Елизаветы Феодоровны.

С ним она совершала первоначальное восхождение к святости. Он же вдохновлял ее к великой любви к нашему Отечеству. "Сергей воспитал меня",- призналась в одном из своих писем Великая княгиня. "Господь дает мне силы,- находим в другом письме,- чтоб никто не смог сказать, что я оказалась недостойной водительства такого истинно благородного мужа и настоящего христианина".

Великий князь Сергей Александрович Романов родился 29 апреля 1857 г. в семье Императора Александра II. Сергей Александрович стал его первым порфирородным сыном. Став Императором, Александр Николаевич усердно молился о рождении сына. О том же проливала молитвы набожная супруга его Мария Александровна. И он и она избрали своим ходатаем перед Господом преподобного Сергия, пообещав назвать его именем сына, если тот появится на свет. У Александра II было восемь детей. Но именно на рождение Сергея Александровича обратил особое внимание святитель Филарет Московский, назвав это событие "знамением на благое". Святитель провидел высокое служение Великого князя.

29 мая ребенка крестили. Восприемником от купели своего маленького брата стал Цесаревич. Порфирородный младенец очень кричал, когда его погружали в воду, помазывали миром и остригали. Но сердце матери-Императрицы радовалось: молитва ее была услышана, мать благодарила Бога. Обед, организованный в связи с крещением, был грандиозным: на нем присутствовали около восьмисот человек.

(А.Ф.Тютчева со своими воспитанниками Великой княжной Марией Александровной и Великим князем Сергеем Александровичем. Петербург. 1862 г.)

В воспитании ребенка Императрица принимала самое непосредственное участие. Когда ребенку было около трех лет, к обязанностям его воспитательницы приступила А.Ф.Тютчева, дочь известного поэта. Глубоко верующая, преданная своей стране, она смогла оказать на Сергея по-настоящему благотворное влияние. Усилиями воспитательницы ребенок был огражден от излишеств - маленького Великого князя учили молиться, а не потакали его сиюминутным прихотям.

Следить за духовным развитием ребенка - вот главная цель в воспитании, которую поставила перед собой и Императрица. Возникший разлад в семейной жизни приближал ее к Богу. Она стремилась именно в те места, где особо ощущалось Его присутствие, находила свое утешение в паломничествах. Маленький сын был при этом неизменно с ней. Чуткий ребенок видел душевные страдания матери - не в самом лучшем обличии представал перед ним мир. В девять лет Сергей потерял дорогого для себя человека, друга Сашу Гагарина. Постепенно маленький Великий князь становился все более замкнутым. Уже очень рано вкусил он сладость молитв. Жизнь становится для него непрестанным хождением в очах Божиих. Слова молитв часто встречаются в его записных книжках. "Глубоко религиозный" - так в дальнейшем напишет о Сергее Александровиче его супруга.

В огромном отцовском дворце юный Сергей занимал всего лишь одну комнату вместе со своим братом Павлом. Главную особенность ее интерьера составляло множество икон. С самыми любимыми из них Сергей никогда не расставался: они были с ним в продолжительных паломнических поездках. Примечательно, что на образе, подаренном Сергею Александровичу в связи с его бракосочетанием, были помещены слова: "Без Мене не можете творити ничесоже". Иконы да еще полумантия преподобного Серафима, полученная Сергеем Александровичем от своей матери, становятся его главным богатством. Другой воспитатель Сергея Александровича, адмирал Д.С.Арсеньев, характеризовал его как очень религиозного, чистого, доброго и благонамеренного. Качества эти прививаются на всю жизнь.

В одном из своих писем А.Ф.Тютчева говорила ему:

Вы не можете себе представить, как в том высоком положении, которое Вы занимаете, находясь у всех на виду, Вам благодарны за чистый, строгий, умеренный образ жизни". Исключительность своего положения, учила она, нужно оплачивать исключительными качествами.

Среди всех преподаваемых предметов на первом месте был, конечно же, Закон Божий. Уроки законоучителя о.Иоанна Рождественского приводили в систему первоначальные религиозные познания, вызывали интерес к сложным богословским вопросам, делали веру все более осмысленной. Умный, мягкий о. Иоанн скрупулезно вел ребенка по ступеням знаний. Уроки другого выдающегося человека, К.П.Победоносцева, дали Сергею Александровичу те необходимые юридические знания, которые ему очень пригодились на посту генерал-губернатора.

Привязанность к гуманитарным наукам определенно возобладала. Бесконечно интересным предстает перед Сергеем Александровичем мир истории. Этим предметом он займется с особым увлечением. Стоит замечания и то, что Великий князь отличался хорошим знанием исторической фактологии. Митрополит Анастасий рассказывает о споре, возникшем между Сергеем Александровичем и Римским папой, в бытность пребывания Великого князя в Ватикане. Спорили о количестве пап с именем Сергий за всю историю христианства. Победителем в этом состязании вышел Великий князь.
Увлечение археологией делает его участником раскопок. Мало-помалу у Сергея Александровича формируется своя историческая коллекция, которая в дальнейшем становится общенародным достоянием.

Сергей и Павел Александровичи.

Сергей Александрович очень хорошо овладел и языками - немецким, английским, французским; неплохо играл на фортепиано. Музыкальный вкус Великого князя был действительно тонким. В 1891 г. он признается в любви к замечательному певческому коллективу:

"Восхищен Синодальным хором, он поет лучше Придворной капеллы, я с удовольствием вижу, что хор с каждым годом совершенствуется"

О многом говорят и его литературные интересы. Чтение всегда заполняло значительную часть досуга Сергея Александровича. Его любимыми писателями становятся Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Майков, Фет, Апухтин. Беседы с выдающимися литераторами он считал для себя великой честью. Однажды он написал своему другу Великому князю Константину Романову: "Вообрази, что на днях я провел ночь... с Апухтиным!" Высоко ценя романы Л.Н.Толстого, Сергей Александрович все же отрицательно относился к нему как моралисту и проповеднику. В 1881 г. Великий князь согласился передать Александру III письмо Толстого с просьбой о помиловании цареубийц-первомартовцев, с чем Сергей Александрович сам не был согласен. Что касается Достоевского, то его творчеством Сергей Александрович просто восхищался. Через Сергея Александровича к великой русской литературе в свое время приобщалась и Елизавета Феодоровна, которой он много читал сам. Ее брат Эрнст-Людвиг пишет про Великого князя:

"Он был удивительно начитанным и человеком очень высокой культуры".

Великие князья Сергей и Павел Александрович с воспитателем господином Арсеньевым.

О тонком эстетическом чувстве Сергея Александровича говорит и его знание живописи. Воспитанный с детства в любви ко всему русскому, национальному, Великий князь предпочитает из всех художников В. М. Васнецова - покупает его полотна.

"У него была довольно сильная художественная восприимчивость", - скажет про Сергея Александровича французский посол М. Палеолог.

Сергей Александрович с братом Павлом Александровичем.

Особого упоминания заслуживает его меценатская деятельность. Когда в Москве, на Волхонке, стал создаваться музей изобразительных искусств, Великий князь не только возглавил комитет по его устройству, но и вместе с братом своим Павлом Александровичем принял на себя расходы по строительству зала Парфенона. Современники "отдали должный восторг этому залу дорического стиля,- писал в 1908 г., когда Сергея Александровича уже не было в живых, основатель музея И. В. Цветаев.- Это вышел хороший памятник почившему благодетелю музея". Основателю музея вторит его дочь М. И. Цветаева.

"Слово "музей" мы, дети, слышали неизменно в окружении имен: Великий князь Сергей Александрович, Нечаев-Мальцев... Первое понятно, ибо Великий князь был покровител ем искусств..." - находим в ее автобиографической прозе.

По устоявшейся традиции Великий князь получил и военное образование. В возрасте двадцати лет Сергей Александрович стал участником Русско-турецкой войны. Кавалергардский полк, в котором он служил, входил в Рущукский отряд под командованием Цесаревича (будущего Александра III). Сам Император Александр II отметил в своем Манифесте Цесаревичу заслуги Рущукского отряда: "Все усилия значительно превосходящего численностью неприятеля прорвать избранную Вами позицию в течение пяти месяцев остались безуспешными".

За участие в героической рекогносцировке юный Сергей Александрович был удостоен боевой награды - ордена Святого Георгия IV степени.
22 мая 1880 г. не стало его матери. Живя в Зимнем дворце, Сергей первым оказался у дверей комнаты, где за несколько минут до этого скончалась его мать. Но в комнату не пустили: ждали Государя. Около часа, вместе с родственниками, стоял он и плакал возле дверей комнаты почившей. Ничто не могло восполнить для Сергея потерю столь дорогого человека. Чтобы хоть как-то смягчить боль утраты, он отправляется вместе с братом Павлом в европейское турне. Масса новых впечатлений немного успокаивает его наболевшее сердце.

Но вот новое потрясение: в одной из европейских стран он получает письмо с известием о женитьбе отца на Е. М. Долгорукой. Великий князь воспринимает это как тяжелое оскорбление памяти почившей Императрицы. Вот что пишет по этому поводу А. Ф. Тютчева:

Для них (для Сергея Александровича и Павла Александровича. - В. В.) это был страшный удар, они питали культ памяти ко своей матери, так недавно скончавшейся. Сергей Александрович знал о связи своего отца, но он поставил себе задачу помешать тому, чтобы младший брат его... чего-нибудь узнал об этом. И когда этот юноша узнал о том, что его отец не только женился вторично, но и то, что его теперешняя жена была его любовницей в течение пятнадцати лет и имела от него троих детей... он был так потрясен, что опасно заболел. Тем не менее эти молодые люди... наложили на себя полное молчание. Великий князь Сергей не говорил со мною о браке своего отца. Вообще он производил впечатление человека, глубоко сосредоточенного на своем горе и со страхом избегающего всякого разговора, имеющего какое-либо отношение к печальным событиям последнего времени".

Великий князь Сергей Александрович с женой и братом Павлом.

Однажды он вместе с сестрой своей Марией сопровождал отца в экипаже на прогулке в Царском Селе. Неожиданно в глубине парка Император, попросив остановиться, попрощался с Сергеем и Марией и перешел в другую карету, где находилась Долгорукая вместе со своими детьми. Весь остальной путь они с Марией не только не сказали ни единого слова по поводу поступка отца, но и даже взглядом не обменялись. "Вся волны Твоя навел еси на мя" (Пс 87. 8) - мог бы воскликнуть в те дни Великий князь вслед за псалмопевцем Давидом. Тем более что в начале марта 1881 г. постигло еще одно страшное горе: отца его убили революционеры.

"Душа и сердце - все, все разбито и перевернуто...- писал он,- ужасные впечатления меня уничтожили... Божия воля во всем видна"

Спустя короткое время он признался:

"День похорон был ужасный день! Одно утешение, когда пели "Кресту Твоему..." ...Все кончено, только пустые комнаты да воспоминания о былой счастливой жизни..."

Душевные раны затягивались медленно. В октябре 1881 г. Великий князь Константин Романов утешал Сергея Александровича поэтическими строками:

Но ты, не помня горькой доли,
Как знаменосец в ратном поле,
Иди с хоругвею своей.
Иди вперед, иди смелей

Сергей и Константин. Сергей,Константин, Ольга

Через два месяца, 21 мая, Сергей Александрович вместе с братом своим Павлом оказался в Иерусалиме. Приезд был приурочен ко дню памяти равноапостольного царя Константина и матери его царицы Елены, совершившей хорошо известное всем христианам паломничество в Палестину. Молитвами на Святой Земле, у Гроба Господня, он рассчитывал исцелить свой душевный недуг. Здесь возникает у него желание служить Церкви. Много утешений принес прием и благословение Патриарха Иерофея. Святейший милостиво произвел Сергея Александровича в рыцари Гроба Господня, возложив на него у подножия Голгофы золотой крест с частицами Животворящего Древа. Награда воспринимается им как призыв к активной деятельности на благо Православия. В 1882 г. по его инициативе и под его председательством организуется Императорское Православное Палестинское Общество.

Великий князь Сергий Александрович с супругой Елизаветой Федоровной на освящении русской церкви в Гефсимании

Когда Сергея Александровича уже не будет в живых, на страницах одного из печатных органов отметят его заслуги перед Обществом: "деятельного, благожелательного и заботливого покровителя Православия на Востоке и радетеля нужд русских паломников..."

Троицкий собор и русские паломники в Елизаветинском подворье в Иерусалиме

С 1882 г. начинается его служба в Преображенском гвардейском полку. Через пять лет он будет произведен в генерал-майоры. "Офицеры так преданы ему",- писала в свое время Елизавета Феодоровна. Могло ли быть иначе: ведь он был не только высококультурным, но и честным, добросовестным человеком; переносил наравне со всеми тяготы лагерных сборов и маневров, никому из подчиненных не отдавал предпочтения. Постепенно он постигает всю глубину военного искусства. Когда на военном совете в начале Русско-японской войны встал вопрос о назначении главнокомандующего, Николай II сказал:

"Мой кандидат был бы Великий князь Сергей Александрович, стратегические способности которого я отмечал на маневрах".

Следует заметить, что отношение Николая II к своему дяде было всегда уважительным. 9 апреля 1900 г. Император обратился к Сергею Александровичу с рескриптом следующего содержания: "

"Девять лет тому назад мой незабвенный родитель, желая явить новое доказательство своего неизменного благоволения к первопрестольной столице, призвал Вас встать во главе ее управления. Из года в год при каждом посещении моем Москвы я убеждаюсь в отличном исполнении Вами возложенных на Вас многотрудных обязанностей, в постоянном согласовании Вашей полезной деятельности с даваемыми мною Вам указаниями и в Вашем неустанном стремлении с непоколебимою твердостью следовать предначертаниям, завещанным блаженной памяти Императором Александром III, священным для меня и, как мне хорошо известно, драгоценным для Вас..."

После вступления в брак в жизни Сергея Александровича начинается новая полоса. "У них прелестные отношения,- писал о нем и о Елизавете Феодоровне Великий князь Константин Романов.- Он ежечасно благодарит Бога за свое счастье". Но супруги принадлежали к разным религиям. Очень скоро это обстоятельство стало для Сергея Александровича причиной тайных душевных страданий. Однако ни единым словом он не обмолвился о них. Молясь и веруя, он ожидал того радостного момента, когда душа его супруги озарится светом Православия. Но только спустя семь лет произошло ее присоединение к нашей Церкви.

Незадолго до этого, 26 февраля 1891 г., состоялось назначение Сергея Александровича на пост московского генерал-губернатора. Великий князь Константин Романов записал в своем дневнике:

"Назначение Сергея всеми воспринимается с радостью... Сергей, хотя и мечтал когда-то о своем новом звании как о чем-то несбыточном и недосягаемом, еще не может отдаться чувству глубокой радости: мысль о разлуке с полком его сильно огорчает".

Вел. Князь Сергей Александрович (в центре), принц Александр Баттенбергский (справа) и адъютант В.В.Скарятин

На повозке (слева направо): В.В.Скарятин, принц А.Баттенбергский, Вел.Кн.Сергей Александрович, Д.С.Арсеньев, князь А.А.Суворов.

Он вне себя, писала по поводу этой разлуки его супруга.
Если правление его предшественника князя В.А.Долгорукого было откровенно слабым, то Сергей Александрович намеревается сделать Москву оплотом императорского престола. Уже в первые дни своего генерал-губернаторства Великий князь приступает к напряженной разносторонней деятельности. Чуткая и жалостливая супруга его напишет о нем в письме той поры:

"Он занят вдвойне... Он совсем бледный и худой"

Элла, Сергей, Маша и Дима

Одной из сложных задач, которые взял на себя Великий князь, было отдалить московских рабочих от революционных идей. Для этого он, в частности, поддерживает монархические рабочие организации С.В.Зубатова. В сорок первую годовщину крестьянской реформы Сергей Александрович встает во главе пятидесятитысячной демонстрации рабочих Москвы и следует с ней до памятника Александру III.

Генерал-губернаторство Сергея Александровича было твердым и бескомпромиссным. Убеждения, которые он имел, называли консервативными (С.Ю.Витте определил его даже как ультраретрограда). Однако был он отнюдь не косным, но "способным... на смелую инициативу". По словам Эрнста-Людвига, строго консервативная партия считала Сергея Александровича слишком прогрессивным, так как он желал улучшений, которые им были неприятны; либералы же его просто ненавидели. А о революционерах и говорить не приходится. Национальные пути разрешения сложных вопросов казались ему наиболее предпочтительными. Самое полезное воздействие он оказал на своего брата Александра III, а затем и на племянника, Николая II. Что касается благотворительной деятельности Сергея Александровича, то она была по преимуществу тайной. Брат преподобномученицы Эрнст-Людвиг пишет в своих воспоминани ях: "

"Многим, очень многим людям помог он, но всякий раз в строжайшей секретности"

Но известны и конкретные факты: например, устройство Великим князем детского приюта, общежития для студентов Императорского Московского университета. При своем вступлении в должность генерал-губернатора Сергей Александрович пожертвовал на пользу бедняков столицы огромную по тем временам сумму - пять тысяч рублей. Он продолжает помогать также в сооружении памятников и музеев. Его усилиями создается портретная галерея московских главнокомандующих и генерал-губернаторов. Заботясь об общенациональном достоянии, Сергей Александрович предотвратил распродажу ряда шедевров искусства.

Много горечи вкусил Сергей Александрович, управляя Москвой. В очень затруднительное положение его поставила Ходынская катастрофа. Но какова в действительности была вина Сергея Александровича? Важно отметить, что устройство народного гуляния на Ходынском поле было поручено Министерству двора, а из ведения московского генерал-губернатора оно было изъято. Это же министерство взяло на себя ответственность и за поддержание порядка на месте гуляния. Но порядок отнюдь не был обеспечен: при раздаче царских подарков произошла страшная давка, в которой одних только погибших оказалось свыше тысячи человек.

Ходынка. Акварель, Владимир Маковский

Адъютант Великого князя В. Ф. Джунковский утверждает в своих воспоминаниях:
"Поручение устройства гуляния Министерству двора не освобождало его (Сергея Александровича.-В.В.) от контроля...

" Мы не знаем, что помешало Великому князю осуществить этот контроль, но уверены: если и уместен разговор о вине Сергея Александровича, то нужно одновременно говорить и о его глубоких страданиях после катастрофы, о злословии в его адрес, которое далеко не соответствовало предполагаемой вине.

"Со всех сторон приходится слышать порицания ему (Сергею Александровичу. - В.В.)",- отметил в своем дневнике"

Великий князь Константин Романов. Тот же Джунковский рассказывал о том, что после Ходынской трагедии он застал Сергея Александровича "бледным как полотно... видно было,-говорил адъютант,-до чего ему тяжело". Вместе с Императорской четой Сергей Александрович посещал больницы, где разместили пострадавших. Быть может, в одной из них у него возникает желание просить об отставке. Государь отставку не принял. Генерал-губернаторство Сергея Александровича продолжалось еще восемь с лишним лет. Все эти годы ему приходилось выполнять и обязанности члена Государственного совета. На хранящейся в Русском музее картине Репина "Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 г." мы видим и изображение Сергея Александровича.

Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года, в день столетнего юбилея со дня его учреждения. 1903. ГРМ

Любимым местом его отдыха было Ильинское. Здесь он завел отличный крупнорогатый скот, устроил конный завод для лошадей арденнской породы, осуществлял все новое строительство.

Жил он довольно-таки замкнуто, даже искал одиночества. Немногие разделяли с ним минуты его досуга - то были близкие ему по духу люди. Внутренний мир Сергея Александровича был по-своему изящен: об этом в первую очередь говорит его высокое религиозное чувство. Такое же определение годится и для характеристики его внешности.

Высокого роста, со стройным станом, белокурый, с тонкими чертами лица - вот его отличительные черты. Красивые светло-зеленые глаза как будто жестко смотрели из-под его белесых бровей. Но было это чисто внешне, обманчиво. Однако часто люди получали о нем неправильное впечатление, принимая его сдержанность за высокомерие. Мало было тех, кто постиг благородство его души. Ангелом доброты называла своего мужа Елизавета Феодоровна. Вместе с ней он провел многие часы в их домашней церкви.

Генерал-губернаторство Сергея Александровича выпало на очень сложное время. С каждым годом все более возрастала революционная активность. В марте 1899 г. состоялась всеобщая студенческая забастовка, принесшая Великому князю много волнений. Спустя пять лет началась Русско-японская война. Сергей Александрович пристально следил за событиями на фронте. Воинам Черниговского полка он отправил однажды следующую телеграмму:

"Сердечно поздравляю черниговцев с их полковым праздником! Отрадно слышать самые лестные отзывы о деятельности полка. Бог в помощь! Матерь Божия, сохрани полк под кровом Своим. Сергей"

Близко к своему сердцу Великий князь принимал и неудачи правительства. "Он ходит такой бледный, настроение у него подавленное",- напишет в 1904 г. Елизавета Феодоровна. Реальной и близкой угрозой оказывается также терроризм. Жертвами террористов становятся высокопоставленные чиновники, близкие Великому князю люди, его единомышленники.

"Иногда думается, что все мы с ума сошли",- писал он незадолго до своей гибели.

Игумения Владимирского Княгиненского Успенского монастыря Маргарита и воспитанницы рукодельной школы встречают В.К. Сергея Александровича,1898 г.

1903 г. Перенесение мощей преп. Серафима Саровского. Раку несут Николай II с Великими Князьями. Сергей Александрович второй за Императором.

Готовилось покушение и на Сергея Александровича. Вместе с братом Владимиром Александровичем его считали главой партии сопротивления революции.

Видя большое несоответствие своих взглядов и устремлений курсу правительства, имея уже слишком мало единомышленников, отдав работе почти все свои силы, он подает в отставку. 31 декабря 1904 г.
Великий князь запишет: "

"Странное чувство после 14 лет. После доклада Трепова обнялись, прослезились... Господи, пощади мя!"

Жить оставалось чуть более месяца. Господь знает, как горячо и истово молился он в эти дни.
Пост главнокомандующего Московского военного округа за ним сохранялся. Приходилось по долгу службы совершать и разъезды по городу. При этом всякий раз Сергей Александрович оставлял себя почти без охраны. 4 февраля 1905 г., в результате взрыва бомбы, брошенной террористом, Великий князь был убит.

"Смерть Великого князя была тяжелым ударом для русской власти",- пишет С. С. Ольденбург. "Он с радостью умер за Государя и свою Родину,- сказала Елизавета Феодоровна.- За два дня до смерти он говорил, с какой готовностью пролил бы свою кровь, если бы мог этим помочь".

"Вообразить не мог, что мы сможем дожить до подобного безобразия",- обратился Сергей Александрович к Константину Романову в последние месяцы своей жизни.`
Но это было только началом тех безобразий, через которые Россия пройдет в XX в. Господь помиловал Великого князя: он не дожил до страшного 1917 г., когда к власти пришли те, кто не только совершили чудовищные преступления против России, но и убили его любимую супругу... Она же сама писала в 1905 г.:

"Я совсем спокойна и счастлива, так как мой любимый (Сергей) наслаждается вечным миром у Господа, не вкусив горечь этого ужасного времени"

В том же 1905 г. Елизавета Феодоровна признавалась:

"Великим утешением в моем великом горе служит сознание, что почивший Великий князь находится в обители святителя Алексия, память которого он так чтил, и в стенах Москвы, которую он глубоко любил, и в Святом Кремле, в котором он мученически погиб".

Разрушители русской государственности постарались уничтожить и память о Сергее Александровиче. Крест, поставленный на месте его гибели, был снесен. Не стало и Чудова монастыря, где похоронили Великого князя. Склеп Сергея Александровича оказался под проезжей частью площади. И все же в 1985 г. склеп этот обнаружили, что, надо заметить, не вызвало никакой реакции средств массовой информации. Когда подняли вопрос о перезахоронении, началась волокита, которая продолжалась и после канонизации Елизаветы Феодоровны в 1992 г. Что это, равнодушие? Если бы только так. "Реакционер, антисемит и пьяница",- напечатали про Сергея Александровича в 1991 г. в "Вестнике высшей школы". Вопрос о перезахоронении был решен только в июне 1995 г. Останки Сергея Александровича перенесли в Новоспасский монастырь.

Крест, воздвигнутый Киевским гренадерским полком на месте гибели Великого князя. 1905 г.

Новоспасский монастырь. Усыпальница Романовых

Великий князь Сергей Александрович - сын Царя-Освободителя Александра II, брат Царя-Миротворца Александра III, дядя Царя-Мученика Николая II. Один из самых трагических персонажей кануна русской катастрофы, человек сложной, драматической судьбы, непонятый и даже оболганный как при жизни, так и посмертно. Подвижник Православной Церкви и первый из мучеников Императорского Дома в XX веке. Около 14 лет он занимал пост Московского генерал-губернатора. Великий князь являлся покровителем, главой или почетным членом многих общественных, благотворительных, научных и культурных учреждений, поддерживая многочисленные начинания, направленные на упрочение и развитие в Москве нравственности, духовности, просветительства. Он был Председателем Государственного Исторического музея, руководителем Комитета по созданию Музея изящных искусств (ныне - Музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина), возглавлял Императорское Палестинское Общество.

Думается, в скором времени должна восстановиться справедливость - и историческая, и небесная. Имя Великого князя должно встать в нашей Церкви рядом с именем его святой жены - княгини Елизаветы Федоровны. Этой публикацией мы хотим отдать долг памяти Великому князю и его жизненному подвигу, послужить тому, чтобы приблизить момент его прославления.

История России последних веков непостижимым образом связана с таинственным апостольским словом об удерживающем теперь : Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь (2 Фес. 2, 7). Эти слова - о России, о православном русском народе. И о его великих православных самодержцах, которые первые принимали на себя направленный против веры и Отечества удар. Они и удерживали. Удерживать беззаконие, не допустить его разгула в мире век от века становилось все труднее. Только Россия, с ее православным укладом жизни, с ее материальной мощью и геополитическим положением, одна была тогда в силах «удерживать».

Обет

Рождению Великого князя предшествовало необычное событие. В сентябре 1856 года, после своей коронации, его отец Александр II с супругой Марией Александровной посетили Троице-Сергиеву лавру и независимо друг от друга тайно обещали перед мощами преподобного Сергия: если у них родится мальчик, назвать его Сергеем.

Мальчик появился на свет на следующий год.

В честь этого события московский произнес особую проповедь. Святитель говорил, что рождение Великого князя - «знамение во благо», знак благословения Божия для только что начавшегося царствования. Сергей Александрович был уже седьмым ребенком в семье, но он первый рождался порфирородным - после воцарения отца. Судьба такого «обетного» царственного ребенка обещала быть необычной.

Воспитанием мальчика сначала занималась фрейлина А.Ф.Тютчева (дочь великого поэта, супруга славянофила И.С. Аксакова). «Широко просвещенная, обладавшая огненным словом, она рано научила любить русскую землю, православную веру и церковь… Она не скрывала от царских детей, что они не свободны от терний жизни, от скорбей и горя и должны готовиться к мужественной их встрече», - писал один из биографов Великого князя.

Когда мальчику исполнилось семь лет, его воспитателем назначили капитан-лейтенанта Д.С. Арсеньева. «Сергий Александрович был доброе, чрезвычайно сердечное и симпатичное дитя, нежно привязанное к родителям и особенно к матери, к своей сестре и младшему брату; он очень много и интересно играл и, благодаря своему живому воображению, игры его были умные», - вспоминал Д.С. Арсеньев.

Великий князь Сергей с ранних лет хорошо усвоил такие понятия, как долг, честь, верность

Великий князь Сергей появился на свет 29 апреля 1857 года и уже с ранних лет хорошо усвоил такие понятия, как долг, честь, верность. И еще с самого начала он через всю жизнь пронес чувство ответственности за данное ему имя, имя , полученное царевичем по обету его родителей, как знак их надежды на заступничество Радонежского чудотворца на пороге нового исторического пути России.

Вместе с этой дорогой начался и жизненный путь самого Сергея Александровича. И постепенно шествуя по нему, всегда и везде - в годы учебы и нравственного роста, на фронте Русско-турецкой войны, где он проявил себя настоящим героем и был удостоен Георгиевского креста, во время командования лейб-гвардии Преображенским полком - он не переставал сверяться с теми ценностными ориентирами, что составляли его кредо. Российское самодержавие виделось ему одним из догматов веры русского человека, отступление от которого приравнивалось к святотатству. Честное служение, законопослушание, богопочитание и любовь к Родине - вот слагаемые русской государственности, понимаемые Великим князем как Божественное соизволение.

Основа мировоззрения Сергея - Православие. Глубокую искреннюю веру, заложенную в нем с детства, он сохранял на протяжении всей жизни, являя пример христианского смирения, благочестия и верности Русской Церкви.

Родители

Великий князь был убежден, что либерализм тесно связан с повреждением нравственности

Великий князь был твердо убежден, что либерализм в политике тесно связан с повреждением нравственности. Доказательство этому он видел в семье родителей. Его отец, инициатор великих реформ и, по представлениям Сергея Александровича, западник и либерал, был неверен жене. В течение 14 лет он изменял ей с другой женщиной - фрейлиной Екатериной Долгорукой, родившей ему троих детей. Неприятие действий отца особенно обострилось после тяжелой, воистину мученической кончины Марии Александровны. Императрица страдала тяжелой формой туберкулеза. Через 45 дней после ее смерти Александр II женился на Долгорукой…

Трудно передать, кем была Мария Александровна (до перехода в Православие - принцесса Максимилиана-Вильгельмина-Августа) для Сергея Александровича и других младших детей - Марии и Павла. От мамы Сергей унаследовал любовь к музыке, живописи, поэзии. Она воспитала в нем сострадательность и доброту. Научила молиться.

Когда в 1865-м году восьмилетний Сергей вместе с мамой приехал в Москву для отдыха и лечения, он удивил всех тем, что попросил вместо развлечений показать ему архиерейское богослужение в Кремле и выстоял всю службу в Алексеевском храме Чудова монастыря.

«Кто подходил к Ней, - говорил о Марии Александровне высоко ее почитавший К.П. Победоносцев, - чувствовал присутствие чистоты, ума, доброты и сам становился при Ней чище, светлее, сдержаннее».

Когда ее не стало, Сергей Александрович пережил тяжелейшее потрясение.

Отцовскую измену Сергей Александрович объяснял увлеченностью чуждыми России западными (либеральными) идеями. Западническое воспитание, казалось, подтолкнуло императора Александра II и к проведению либеральных реформ, и к супружеской неверности. Злополучное венчание с Долгорукой (о котором Сергей узнал только от адмирала Арсеньева и почти через полгода) произошло тогда же, когда у царя окончательно созрело намерение ввести в России конституцию. Все это вместе - по убеждению Великого князя - и привело отца к трагической гибели! 1 марта 1881 года Государь был убит.

Под влиянием всего перенесенного в 1880-м году у Сергея Александровича сложилось твердое убеждение в том, что спасти от нравственной и политической гибели - и отдельно взятого человека, и страну - может только приверженность исторической и духовной традиции, верность Православию и самодержавию.

Естественно, что из-за подобных взглядов Сергей Александрович нажил себе множество врагов в «передовом» русском обществе, охваченном либеральными и даже революционными настроениями.

Суженая

В соединении Сергея Александровича с Елизаветой Федоровной - принцессой из Гессен-Дармштадта, будущей русской святой - есть что-то предопределенное. Они как будто заранее были суждены - сужены - друг другу. Сергей Александрович знал Эллу с рождения. И… даже раньше.

Летом 1864 года семилетний Сережа посетил Дармштадт вместе с матерью, дочерью гессенского герцога Людвига II. Неожиданный визит внес сначала переполох в герцогское семейство, но сердечность и обаяние русских родственников быстро заставили забыть о волнении. Особенно поразил всех маленький Сергей. Он вел себя необычайно учтиво и галантно - особенно с беременной женой наследника Алисой…

Через несколько месяцев дочь Алисы увидит свет и будет наречена Елизаветой (уменьшительно Эллой). Через год Сергей Александрович впервые увидит ее. Впоследствии он еще не раз будет в Дармштадте, и Элла проникнется искренней симпатией к нему. Его благородство и рыцарственность, искренний и правдивый характер всерьез очаруют и увлекут ее. Когда в 1883-м году стеснительный Сергей решится все же сделать ей предложение, она будет по-настоящему счастлива. На двадцатом году принцесса Елизавета стала невестой великого князя Сергея Александровича. До этого все претенденты на ее руку получали отказ. Еще с ранней юности она отдала свое сердце Великому князю, когда он приезжал к ним и гостил месяцами со своей матерью, Императрицей Марией Александровной. Сергей и Элла необычайно подходили друг другу. У них были схожие интересы. Расставание хотя бы на один день было для обоих тяжким наказанием. Их объединяло живое христианское чувство, стремление помочь ближнему. То сочувствие, деятельное участие в жизни ближнего, которые Елизавета Федоровна видела в своей семье, то, чему учила их с сестрами мать Алиса - все нашло поддержку и развитие в новой среде, среди Романовых.

Уже в подмосковном имении Ильинском (завещанном Сергею матерью), где молодые провели медовый месяц, они вместе устроили родильный приют. Как могли, старались улучшить крестьянскую жизнь. И были восприемниками множества крестьянских младенцев.

Видя высокую духовную настроенность Сергея Александровича, Елизавета Федоровна в 1891-м году приняла решение перейти из лютеранства в Православие. Мог ли знать Великий князь, что воспитает для Православной Церкви новую святую? «Это было бы грехом, - писала она отцу, - оставаться так, как я теперь - принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж… Моя душа принадлежит полностью религии здесь… Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Тайн вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь, наконец, я не могу откладывать этого. Моя совесть мне этого не позволяет».

Признание в Гефсиманском саду

За три года до этого письма Елизавета Федоровна посетила вместе с мужем Святую Землю. Сам Сергей Александрович первое паломничество на Святую Землю совершил после гибели отца, в 1881-м году. Та поездка произвела на него глубокое впечатление. Он навсегда полюбил Палестину. Узнав о бедственном положении русских паломников, о том, сколько им приходится претерпевать неприятностей от местных жителей и турецких властей, великий князь Сергей задался целью им помочь и в 1882-м году основал Православное Палестинское (с 1889 года - Императорское) общество. Благодаря содействию этого общества Святую Землю беспрепятственно смогли посещать тысячи русских людей самых разных сословий. Поездка обходилась в 38 руб. (туда и обратно) и стала доступна даже крестьянам. Кроме того, «Палестинское общество в Палестине стало строить, восстанавливать и поддерживать православные храмы. Оно открывало поликлиники, школы, амбулатории и больницы. Амбулатории в Иерусалиме, Назарете и Вифлееме принимали ежегодно до 60 тыс. больных; снабжали бесплатным лекарством», - пишет современный исследователь, священник Афанасий Гумеров.

В 1883-м году при содействии Великого князя начались археологические раскопки в Иерусалиме. Они подтвердили историческую подлинность местоположения Голгофы. Были открыты остатки древних городских стен и ворот времен земной жизни Спасителя. Знаменитый русский археолог А.С. Уваров называл Сергея Александровича «Великим князем от археологии».

В 1888-м году великокняжеская чета приехала в Палестину на освящение храма Марии Магдалины в Гефсиманском саду. Этот храм возводился на средства Александра III и братьев в память об их матери Марии Александровне. После церемонии освящения Елизавета Федоровна призналась, что хотела бы быть похороненной здесь. В 1918-м году Господь исполнит это ее желание.

Милосердная чета

Ряд исследователей считают, что брак Сергея и Эллы был исключительно духовным. По взаимному согласию они сохранили в браке свое девство. Одна из возможных причин такого решения - близкая степень родства: Елизавета Федоровна приходилась двоюродной племянницей Сергею Александровичу.

Но их духовное единение в таком случае представляется вдвойне удивительным. Особым образом единодушие супругов проявилось в осуществлении дел милосердия во время нахождения Сергея Александровича на посту генерал-губернатора.

Сразу после вступления в новую должность в 1891-м году Великий князь Сергей обратил внимание московского митрополита Иоанникия на то, как много в столице детей, оставшихся без попечения родителей. В апреле следующего года в генерал-губернаторском доме на Тверской было открыто Елизаветинское общество попечения о детях. При 11 городских благочиниях стали действовать 220 комитетов общества, повсюду организовывались ясли и детские приюты. Уже в конце апреля в приходе Рождества Богородицы в Столешниках открылись первые ясли на 15 детей грудного возраста, взятые под особое покровительство Великого князя Сергея. Оба супруга помогали всем новым яслям и садам. Для беднейших детей устанавливались именные стипендии. При своем вступлении в должность генерал-губернатора Сергей Александрович пожертвовал на пользу бедняков столицы огромную по тем временам сумму - пять тысяч рублей.

Он продолжает помогать также в сооружении памятников и музеев. Особого упоминания заслуживает его меценатская деятельность. Когда в Москве, на Волхонке, стал создаваться музей изобразительных искусств (нынешний музей им. Пушкина), Великий князь не только возглавил комитет по его устройству, но и вместе с братом своим Павлом Александровичем принял на себя расходы по строительству зала Парфенона. Современники «отдали должный восторг этому залу дорического стиля, - писал в 1908-м г., когда Сергея Александровича уже не было в живых, основатель музея И. В. Цветаев. - Это вышел хороший памятник почившему благодетелю музея». Основателю музея вторит его дочь, великая поэтесса Марина Ивановна Цветаева. «Слово ‟музей” мы, дети, слышали неизменно в окружении имен: Великий князь Сергей Александрович, Нечаев-Мальцев... Первое понятно, ибо Великий князь был покровителем искусств», - находим в ее автобиографической прозе.

«Проклятый» вопроc

Он прилагал все старания для улучшения жизни рабочих

Сергей Александрович задался целью разрешить «проклятый» для тогдашней России рабочий вопрос. Он прилагал все старания для улучшения жизни рабочих, видя необходимость в первую очередь в организации обществ взаимопомощи. Рабочие получали возможность законным образом направлять свои претензии работодателям. А в случае неисполнения их требований - послать свой протест непосредственно в государственные органы. Ни много ни мало - в полицию! Это было удивительное время. Полицейские чины под руководством С.В. Зубатова, ближайшего помощника Великого князя, рассматривали рабочие жалобы, а фабриканты скрепя сердце спешили их удовлетворять. Крупный московский заводчик Юлий Гужон, не желавший выполнять справедливые требования своих работников, получил полицейское предписание в течение 48 часов покинуть пределы России и удалиться в родную Францию.

Общества рабочей взаимопомощи создавались при непременном участии священников и обращались к идеалам Евангелия. Это были своего рода христианские профсоюзы.

Подобная политика возбуждала злобу как революционеров, так и капиталистов. Последним при помощи тогда еще всесильного министра финансов Витте удалось добиться удаления Зубатова из Москвы и свертывания рабочих организаций (спрашивается, кого в такой ситуации называть «реакционером» и «ретроградом»?).

Не участвовавший в начинаниях Великого князя Сергея и, в общем-то, скептически к нему относившийся профессор Московского университета М.М. Богословский в своих воспоминаниях вынужден был признать, что Сергей Александрович все-таки «преисполнен был самых благих намерений», а его «неоткрытость и неприветливость», может быть, «происходили только от застенчивости». Кроме того, профессор замечал: «Приходилось слышать, что он окончательно уничтожил последние остатки прежнего мордобойства, привычного в московских войсках, строго преследуя всякую кулачную расправу с солдатами».

Ходынская катастрофа

В очень затруднительное положение его поставила Ходынская катастрофа. Но какова в действительности была вина Сергея Александровича? Важно отметить, что устройство народного гуляния на Ходынском поле было поручено Министерству двора, а из ведения московского генерал-губернатора оно было изъято. Это же министерство взяло на себя ответственность и за поддержание порядка на месте гуляния. Но порядок отнюдь не был обеспечен: при раздаче царских подарков произошла страшная давка, в которой одних только погибших оказалось свыше тысячи человек.

Напомним, что после трагедии пострадавших навещали в больницах Николай II и Александра Федоровна, а также, отдельно от них, Мария Федоровна. Большинство из раненых говорили, что только они сами «во всем виноваты», и просили прощения за то, что «испортили праздник».

По воспоминаниям толстовца В. Краснова, люди накануне злополучного праздника будоражили себя слухами о том, что на следующий день прямо из земли будут бить фонтаны вина и пива, появятся диковинные животные и прочие чудеса. К утру общее настроение неожиданно переменилось на «озлобленное», по выражению Краснова, даже «зверское». Народ устремился к подаркам, чтобы скорее попасть домой, и произошла смертоубийственная давка.

Последние дни

1 января 1905 года Сергей Александрович ушел в отставку, но продолжал командовать Московским военным округом и оставался опасным для революционеров. На него открыли настоящую охоту. Каждый день Сергей Александрович получал записки угрожающего содержания. Никому не показывая, он рвал их в клочки. Во время жизни в Москве Великий князь Сергей и Елизавета Федоровна любили останавливаться в Нескучном дворце. По устоявшейся в их семье традиции в ночь с 31 декабря на 1 января 1905 года, в день памяти Василия Великого, здесь была отслужена всенощная и литургия. Все причастились Святых Христовых Тайн. Вечером 9 января великокняжеская чета была вынуждена перебраться в Кремль, откуда Сергей Александрович каждый день неизменно отправлялся в генерал-губернаторский дом. Зная о том, что готовится покушение, он перестал брать с собой адъютанта, а полицейскому сопровождению велел держаться на безопасном расстоянии от своего экипажа. 4 февраля в обычное время Великий князь выехал в карете из ворот Никольской башни Кремля - и был разорван «адской машиной», брошенной террористом Иваном Каляевым.

Зная, что готовится покушение, он перестал брать с собой адъютанта

Носилки, на которые обезумевшая от горя Елизавета Федоровна своими руками собрала останки мужа, были принесены в Алексеевский храм Чудова монастыря. Именно здесь маленький Сергей отстоял когда-то архиерейскую службу.

Молясь у растерзанного тела Великого князя, Елизавета Федоровна почувствовала, что Сергей будто чего-то ждет от нее. Тогда, собравшись с духом, она отправилась в тюрьму, где был заключен Каляев, и принесла ему прощение от имени мужа, оставив заключенному Евангелие.

В 1905-м г., после того как Сергей Александрович трагически погиб, разорванный бомбой террориста Каляева, пост Председателя ИППО согласилась занять его супруга, Великая княгиня Елизавета Федоровна.

18 июля 1918 г. Елизавета Федоровна была сброшена в шахту под Алапаевском. В 1992-м г. причислена к лику святых Русской Православной Церковью. В настоящее время мощи преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Федоровны покоятся в храме Марии Магдалины в Иерусалиме.

2 апреля 1908 года на месте гибели Великого князя Сергея Александровича был установлен памятник - крест, сооруженный на доброхотные пожертвования 5-го гренадерского полка, шефом которого при жизни был покойный. Крест был сделан по проекту художника В. Васнецова, на кресте по предложению Елизаветы Федоровны запечатлена была Евангельская строфа: Отче, отпусти им, не ведят бо что творят (Лк. 23, 34). После революции крест был разрушен, причем 1 мая 1918 года его во время субботника собственноручно сбросил веревкой с постамента Ленин. Сейчас копия этого креста установлена в Новоспасском мужском монастыре, куда в 1995-м году были торжественно перенесены останки Великого князя Сергея. Надгробие князя Сергея находится в нижнем храме - во имя св. Романа Сладкопевца.

Известно, что в монастыре уже начали записывать случаи исцелений, связанных с именем Сергея Александровича. Например, женщина, в течение 15-ти лет страдавшая экземой на руках, свидетельствовала, что получила исцеление, когда разбирала личные вещи Великого князя, обретенные на месте его захоронения.

Наместник Новоспасского монастыря архиепископ Орехово-Зуевский Алексий отмечает, что «Великий князь был убит за то, что верно служил России». Он не исключил вероятности того, что «Сергей Романов будет прославлен в лике святых». Русская Зарубежная Церковь уже канонизировала этого выдающегося государственного и общественного деятеля.

Взрыв был такой силы, что тело князя было разорвано на части. Уже через несколько минут над ним склонилась выбежавшая на звук взрыва жена — будущая преподобномученица Елисавета, чьи мощи не так давно встречала вся Россия. Подвиг всей семьи Романовых, а наипаче Великого князя Сергия, чья память была особенно оболгана современниками — не только революционерами, но и иными представителями высшего света — еще требует своего осмысления. Думается, в скором времени должна восстановиться справедливость — и историческая, и небесная. Этой публикацией мы хотим отдать долг памяти Великому князю и его жизненному подвигу.

История России последних веков непостижимым образом связана с таинственным апостольским словом об «удерживающем теперь»: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2 Фес. гл. 2, ст. 7). Всемирный человеческий опыт не ясно ли показал, против кого, иногда вопреки всякой логике, восставало мировое беззаконие? На кого накатывали — волна за волной — мировые и иные войны? — Это была Россия, это был Православный русский народ. Но это были и его великие Православные Самодержцы, которые первые принимали на себя направленный против Веры и Отечества удар. Они и удерживали. Удерживать беззаконие, не допустить его разгула в мире век от века становилось все труднее. Только Россия, с ее Православным укладом жизни, с ее материальной мощью и геополитическим положением одна была в силах «удерживать». И тогда, как и в нашем жестоком веке, когда беззаконие уже почти не скрывается под маской, удар стал направляться против конкретных личностей. Началась изматывающая борьба скрытых тьмою и во множестве своем обезличенных «рыцарей» плаща и кинжала, с одной стороны, и личных, но ответственных перед Богом волевых устремлений — с другой. Посягали на здоровье, на покой, на свободу действий. На самое жизнь.

Последние два века до революции русское Самодержавие в лице избранной Богом семьи Романовых сознавало и чувствовало в полной мере, как близко прореченное Апостолом Павлом «беззаконие», как оно кровожадно и напористо. Эта семья и приносила самые большие жертвы.

Во-первых, это были Самодержцы, пытавшиеся сохранить Православие и самостоятельность России. Император Павел Петрович первым пал от коварной руки невидимого врага. Его убили в собственном Михайловском замке в Петербурге и объявили едва ли не сумасшедшим. Таковым его и считали почти два столетия.

Второй жертвой стал Император Николай I, умерший далеко не старым неожиданной смертью как раз в момент напряжения всех сил России в Крымской войне.

Наконец, вместе со всей семьей приносится в жертву за Православную Россию последний Император — Николай II.

Бог лишь знал, чего стоило нашим Царям Русским «удерживать тайну беззакония», какого накала и напряжения достигала неравная борьба. Но и кроме самих Императоров, сколько Романовых отдали жизни в этой борьбе! Многие из них уже просияли в лике святых: Императрица Александра, Великие княжны Анастасия, Мария, Ольга, Татиана, Наследник престола Алексий, Великая княгиня Елисавета. Русской Зарубежной Церковью прославлены в лике святых сыновья известного Православного поэта Великого князя Константина Романова — Константин и Иоанн. Наконец, можем ли мы забыть еще одно замечательное имя — Великого князя Сергия Романова? Его жизнь, личность и подвиг еще предстоит нам осмыслить.

Великий князь Сергей Александрович. 1896 г.

Великий князь Сергей Александрович и великая княгиня Елизавета Федоровна

Самое главное в его жизни связано, конечно, с преподобномученицей Елисаветой, его женой. Долгие годы терпеливо князь Сергий — нет, не вел ее к Православию из чужеземной веры. Он сам, его любовь и его личный пример святой жизни подвигли чуткую душу Елизаветы Федоровны к приятию новой веры, в которой ей и суждено было прославиться у Бога, за которую отдала она свою жизнь. Роль, которую Господь отвел князю Сергию в совершении этого чуда — превращению уроженки протестантской Германии в святую мученицу за Православие в России — пока не осмыслена по-настоящему.

Другое большое дело его жизни — Русское Палестинское общество, которым он руководил в течение многих лет. Обе жизненных задачи Великого князя таинственно связаны между собой. Именно в Иерусалиме, рядом с Гробом Господним, еще при жизни захотела быть похороненной протестантка Елизавета, его жена. Там и упокоилась Великая русская княгиня, преподобномученица Елисавета Романова.

Наконец, едва ли не главнейшее: революционные круги не без оснований считали главой «партии сопротивления» Московского генерал-губернатора Великого князя Сергия. Да, смеем думать, Великий князь был не только украсителем Москвы, при котором снова, как древле при Святой Руси, засияла благочестием древняя столица, — он был главой сопротивления — чему? — мировому беззаконию, ставившему глобальный эксперимент именно в России. За это и принял мученическую смерть сто лет назад — от руки террориста Каляева.

Сегодня мы знаем о Великом князе до обидного мало. В Новоспасском монастыре, где покоится ныне его прах, издана пока лишь тонкая брошюра о его жизни. И хотя в последнее время начали появляться работы, в которых рассматривается его личность, — масса документов, которые должны пролить свет на многие стороны его деятельности, выстроить логику его жизни, пока не поднята и пылится в отечественных архивах. Но верится, что не долго они пролежат нетронутыми: слишком очевидны и неординарность личности Великого князя, и его роль в истории Православия в России, совершенная необычность, избраннический характер его жизни.

Великий князь Сергей Александрович в детстве

Великий князь Сергий был четвертым сыном Императора Александра II. Он родился 29 апреля 1857 года. Крещение совершили в День Пресвятой Троицы, 29 мая. В дневнике фрейлины Императрицы Марии Александровны — Анны Федоровны Тютчевой (а ей и суждено будет воспитывать младенца-князя) появилась запись: «Государь направился в церковь в сопровождении Великих князей… Наследник (Великий князь Николай Александрович — В.М.) был восприемником от крещения своего маленького брата и с большим достоинством и умением выполнил роль крестного отца. Восприемницей была Великая княгиня Екатерина Михайловна» (Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания. Дневник. Тула, 1990, с. 261-262).

ВОСПИТАНИЕ

Главную роль в христианском воспитании князя Сергия сыграла его мать, Мария Александровна. Когда в 1881 году Архимандрит Антонин (Капустин), подвизавшийся в Иерусалиме и хорошо знавший тайные благочестивые дела Императрицы, ее пожертвования на Святой Земле, увидел Великих князей Сергия и Павла Александровичей в Иерусалиме и убедился в глубине и чистоте их Христианской веры, он записал в своем дневнике: «Чистые, благие и святые души Царевичей пленили меня. Это, несомненно, Она, высокая Боголюбица и смиренная Христианка, возрастила и сохранила их такими в усладу и похваление всем, ревнующим о духе, небе, Боге. Мир духу Ее». После отъезда из Иерусалима Великих князей Архимандрит Антонин пишет к Василию Николаевичу Хитрово: «От высоких гостей майских тут все в восторге. Независимо от своего царского рода и положения, это наилучшие люди, каких только я видел на свете. Да пребудет с ними и в них во век неотступно благодать Божия! Меня они очаровали своею чистотою, искренностью, приветливостию и глубоким благочестием в духе Православной Церкви. Пробыли здесь 10 дней, от 21 до 31 мая, и половину ночей этого периода провели у Гроба Господня в молитве. От щедрот их и мне на мои постройки выпала не скудная лепта. Благодать возблагодать, по слову Евангелия».

Повезло князю Сергию и с воспитательницей. Анна Федоровна Тютчева была женой славянофила Ивана Сергеевича Аксакова и дочерью поэта Федора Тютчева. Это и заложило, вероятно, здоровое основание мировоззрения Великого князя. Во времена его генерал-губернаторства в Москве (1891 — 1904) многие будут обвинять его в негибкости и консерватизме. Но перед кем и чем должен был гнуться в период подготовки всепроникающей «швондеровщины» Великий князь? Не согласный со все новыми и новыми уступками, лишь разжигающими аппетит революционной своры, он вынужден будет уйти с 1 января 1905 года в отставку, дабы не поступиться своими принципами. А принципы эти закладывались еще в детстве. Корни его здорового консерватизма уходили в глубину русской почвы, чему много способствовала А. Ф. Тютчева. «Глубоко убежденная, широко просвещенная, обладавшая огненным словом, она рано научила любить свою родину, русскую землю, Православную веру и Церковь, самодержавную историческую истину, создавшую Всероссийскую Империю. По словам ее, она не скрывала от Царских детей, что они не свободны от терний жизни, от скорбей и горя, неизбежных спутников человеческой судьбы, и должны готовиться к мужественной их встрече. Она просветляла его миросозерцание, закаляла характер и направляла его сердце к любви родной истории. Великий князь впоследствии не раз посещал свою воспитательницу и несказанно благодарил за те добрые спасительные семена, кои она посеяла в его душе в юные детские годы» (Авчинников А. Г. Великий князь Сергей Александрович. Иллюстрированный биографический очерк, Екатеринославль, 1915, с. 2). Таким образом, с детства он не поверхностно, а всей силой своей натуры усвоил Православный образ мыслей. Его воспитатель капитан-лейтенант Д. С. Арсеньев видел уже плоды воспитания Тютчевой: «Первые дни жизни при Сергии Александровиче были мне очень отрадны, он молился при мне еще в это время вслух и молился всегда очень усердно и внимательно».

Закон Божий Великому князю преподавал протоиерей Иоанн Васильевич Рождественский. Это был священник, отличавшийся высокими духовными качествами, которые еще более укрепились в посланных ему Божиим Промыслом испытаниях: перед принятием священства он потерял жену и всех детей. Конечно, не случайно именно такой священник, которому столь понятен был духовный путь Иова, должен был воспитать будущего мученика и супруга мученицы. Отец Иоанн собственноручно составил для князя Сергия специальную книгу для изучения Закона Божия. Эту книгу Великий князь хранил до своей кончины. В жизни Великого князя многократно проявлялась его искренняя любовь к Богу и Церкви, к обрядовой стороне Православия. Любимыми его святыми с детства стали Преподобный Сергий Радонежский и его ученик — преподобный Савва. Преподобный Сергий был тезоименитым святым Великого князя. Не потому ли, родившись в Петербурге, князь постоянно тяготел к Москве, к ее святыням, Москве отдал свои силы — и в ней же окончил свои дни? Еще в 1865 году, когда ему было всего восемь лет, Анна Федоровна Тютчева привезла его в древнюю русскую столицу. Здесь он посещал монастыри: Чудов, Николо-Угрешский, Савво-Сторожевский и другие. Здесь постигал он красоту и святость русских древних монастырей. В этих монастырях настраивалось на русский лад его сердце. Здесь услышал он много исторических преданий.

Встреча с Чудовым монастырем была знаменательна: именно здесь упокоится прах Великого князя в 1905 году. Но до этого была еще целая непрожитая жизнь. В Чудовом монастыре почивали мощи Святителя Алексия, неутомимого труженика на благо Московского Царства, духовного друга Преподобного Сергия Радонежского. В Чудовом монастыре после архиерейского Богослужения произошла знаменательная для Великого князя встреча. Он знакомится с викарным Епископом Леонидом (Краснопевкиным). Их дружеские отношения продлятся до самой смерти Владыки в 1876 году. Воспоминания Владыки о посещении царского дворца в 1873 году дают представление о том, как развивалась духовная жизнь князя Сергия: «Обедали четверо: оба Великих князя и я с воспитателем… Во время обеда продолжался разговор, предметом коего было монашество… Поэтому много говорилось об Угреше, где еще в детстве, с А. Ф. Тютчевой был Великий князь Сергий… Воспитатель сказал: „Сергей Александрович, покажите Преосвященному Вашу моленную“. Великие князья привели меня в просторную высокую комнату с двумя-тремя окнами… Тут я увидел и образ св. Саввы, 6 или 8 вершков, о котором Великий князь сказал, что он всегда с ним, равно как и складень, также мною данный, с изображением Божией Матери с Богомладенцем, Сергия и Саввы. Уже давно, сказал мне Сергей Александрович, что ежедневно молится преподобному Савве» (Авчинников А. Г. Указ. соч., с. 10).

Когда Великий князь повзрослел, ему стали преподаваться серьезные науки. Богу было угодно, чтобы среди других профессоров, обучавших князя Сергия, был и Константин Петрович Победоносцев. Его «Сергей Александрович хорошо знал с детства, полюбил, всегда наслаждался его умными беседами» (Авчинников А. Г. Указ. соч., с. 13). Эта встреча, как покажут дальнейшие события, оказалась неслучайной.

ПАЛЕСТИНСКОЕ ОБЩЕСТВО

Весьма важным в жизни Великого князя стал 1881 год. В этом году он впервые посетил Святую Землю, с которой, по Божиему Промыслу, оказалась в дальнейшем связана вся его жизнь. Как свидетельствуют современники, пребывание Сергея Александровича и Павла Александровича в Иepyсалиме «прошло в непрерывных молениях у Гроба Господня и на Голгофе и в посещении достопримечательных мест Иерусалима и его окрестностей и произвело глубокое впечатление как на Августейших путешественников, так и на всех, кто имел счастие видеть их» (Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность за истекшую четверть века . Историческая записка. Составлена проф. А. А. Дмитриевским. СПб., 1907, с. 176).

Во время поездки он «самолично увидел безотрадное состояние Православия в Палестине, убедился в тяжелом и безпомощном положении русских богомольцев, особенно простого народа» (Архиепископ Димитрий Самбикин. Предсмертные мысли и думы о заслугах Православного Палестинского Общества. СПб., 1908, с. 8). Долгое время инициатором основания Палестинского общества выступал Василий Николаевич Хитрово. В силу ряда причин учреждение Общества было под вопросом. Постепенно сторонниками В. Н. Хитрово стали люди, близко стоящие к Великому князю Сергию: его бывший преподаватель Закона Божьего протоиерей Иоанн Рождественский, несколько позже бывший воспитатель Великих князей — генерал-адъютант Дмитрий Сергеевич Арсеньев. Большую роль сыграли, кроме того, К. П. Победоносцев и граф Е.В. Путятин

Председательство в этом Обществе Великого князя Сергия сразу, несмотря на многие препоны, решало вопрос о его официальном открытии. Князь Сергий не сразу согласился встать во главе Палестинского общества, взвешивая свои возможности принести действительную пользу делу. Но после поездки на Святую Землю для него это стало вопросом личной веры. Важно и то, что к Святой Земле тяготели и родители Великого князя: Император Александр II и Императрица Мария Александровна.

Еще до начала деятельности Палестинского Общества русские начали водворяться на Св. Земле. Известен своей деятельностью Архимандрит Антонин (Капустин), опиравшийся, судя по всему, на те средства, которые ему выделяла Императрица. В 1868 году он купил знаменитый Мамврийский дуб, а затем «принялся усиленно скупать участки земли, имеющие в каком-нибудь отношении важное для поклонников (паломников — ред.) значение, и устраивал приюты для них (Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность…). 5 августа 1886 года все участки земли в Бет-Джале были принесены Архимандритом Антонином в дар князю Сергию.

Князь Сергий становится во главе Православного Палестинского общества, председателем которого он был 23 года, до конца своей жизни. Палестина вошла в сердце князя Сергия, стала святым покровом его души. В его деятельности в Православном Палестинском обществе проявилась вся его горячая любовь к Богу. Есть свидетельства, что еще его отец, Император Александр II, в свое время сказал первому председателю, статс-секретарю Палестинского Комитета князю Оболенскому: „Это для меня вопрос сердца…“. „Вопросом сердца“ стала Святая Земля и русское на ней присутствие и для Князя Сергия. Дальнейшая жизнь Великого князя показала, что здесь не было ничего случайного.

Августейшие паломники великий князь Сергий Александрович, великая княгиня Елизавета Федоровна, архимандрит Антонин (Капустин) и другие паломники

на освящении храма св. Марии Магдалины в Гефсимании. 1888 г.
Фото из альбома иеромонаха Тимона

В 1888 году Николай II поручил Князю Сергею представлять Императорскую Семью на освящении храма св. Марии Магдалины в Гефсиманском саду, который был построен Романовыми в память Императрицы Марии Александровны, столько сделавшей при жизни для достойного присутствия Русской Церкви на Святой Земле. Храм находится у самой Елеонской горы. Красота и величие Святой Земли потрясли Великую княгиню Елисавету. „Как я хотела бы быть похороненной здесь“, — произнесла княгиня. Она подарила храму Евангелие, потир и воздухи. Посещение Святой Земли укрепило княгиню в решении принять Православие. Более того, Господь исполнил ее молитвенное пожелание: мощи святой преподобномученицы Елисаветы погребены именно здесь.

Как председатель Общества князь Сергий приложил много сил для коренного изменения ситуации с русскими паломниками в Святой Земле. Для того, чтобы понять, как на рядовом паломнике отразились образование и деятельность Палестинского общества, достаточно сослаться, например, на мемуары протоиерея Кл. Фоменко.

„В то время, в которое я предпринял первое мое путeшecтвиe в Св. Землю, Палестинскаго Общества еще не существовало. Путешествие на Восток было соединено с большими затруднениями и лишениями. Все это я и мои спутники почувствовали на опыте, когда о. Васой перевез нас из Пантелеимоновского подворья на пароходе австрийского Ллойда для дальнейшего путешествия в Св. Землю. Мы оказались в положении обездоленных сирот. Провизией на дорогу мы не запаслись. А нам предстояло плавание суток на десять. Поверите ли, нам на пароходе Ллойда не продавали даже чистой кипяченой воды для чая, а за 5 коп. давали какую-то бурду после отваренной вермишели! Нас на палубе толкали матросы, как рабочий скот. За что?! — я недоумевал. Наши паломники обращались ко мне за защитой (я был единственный Православный священник на палубе). Но мне наносили оскорбления еще более обидные, чем моим соотечественникам… Отдавшись поклонению святым местам Палестины, я мало заботился о потребности дня. Могу сказать только одно: было не без скудости… Вce это происходило до открытия Палестинского Общества.

Второе путешествие в Св. Землю я совершил уже под покровительством и руководством Палестинского Общества. Положение дела оказалось совершенно иное. Во-1-х, Общество значительно удешевило издержки для путешествия по св. местам Востока, выпустив по уменьшенным ценам „Паломнические книжки“ для путешественников I, II и Ш классов. Книжки эти — сущее благодеяниe для паломников. Книжки выдаются туда и обратно на год. Цена? — Из Киева, напр. <имер>, 3-й класс 38 руб. 50 коп. туда и обратно. Во-2-х, Общество устроило обширные странноприимные дома в Св. Граде. Этo так называемые „Палестинские постройки», при которых имеются: чайные, столовые, читальни, прачешные помещения и даже русские бани. Чего больше! В-3-х, уже у берега Яффы нашего неопытного паломника ожидают кавассы Палестинскаго Общества. Кавассы эти по преимуществу черногорцы, знающие и турецкий, и русский языки. Кавассы эти — образец услужливости, порядочности и бдительности по своей службе. Они точно дядьки для наших паломников на Востоке …

Палестинское Общество воспользовалось, по окончании последней войны с Турцией, отменой того пункта Парижского трактата, заключенного после Крымской войны, в силу которого наши корабли могли доходить только до вод Золотого Рога в Царьграде. Мраморное море, Дарданельский пролив, Архипелаг и Средиземное море были закрыты для наших кораблей и даже торговых пароходов. Вот почему в Константинополе мы должны были пересаживаться на австрийскиe пароходы. Теперь наши торговые пароходы свободно проходят все прописанные выше воды. Палестинское Общество вошло в соглашение с русским обществом пароходства и торговли по понижению цен для паломников. Садясь на пароход в Одессе или Севастополе, наш паломник теперь водворяется на родном пароходе дешево до самой Яффы. Здесь он как у себя дома. Капитанам пароходов дана инструкция не стеснять на пароходах наших паломников в отправлении сими последними богослужебных священнодействий. Теперь на русском пароходе вы в течение дня слышите или чтение акафистов паломниками, или пение священных песнопений. И особенно это заметно по утрам и вечерам. Это христианская заслуга Палестинского Общества. Во время второго моего путешествия я накануне праздника Св. Троицы мог безпрепятственно совершать в каюте I класса вечерню и утреню и прочесть коленопреклоненные молитвы дня Св. Троицы. А на пароходе Ллойда нам и втайне помолиться не давали. Спасибо Палестинскому Обществу!" (Прот. Кл. Фоменко. Личные воспоминания. Киевские Епархиальные Ведомости. 1907. № 21).

Но самое умилительное замечание протоиерея Фоменко — о том, что сделало Палестинское Общество на Св. Земле для христианского воспитания местного населения: «Раз, по дороге из Вифлеема в Иерусалим я зашел в школу в селе Бет-Джала. Мне сказали, что там будет выпускной экзамен. На этот экзамен приехал и Патриарх Герасим (уже почивший). С ним приехала большая свита греческого духовенства. Экзамен производился на русском языке. Женская школа в Бет-Джале. Положительно могу сказать, что этот прекрасный экзамен напомнил мне экзамены в наших епархиальных женских училищах. Русский выговор арабок был безупречен. Патpиapx экзаменовал по катихизису и св. истории на арабском языке. Посещал я школу Палестинскаго Общества еще и в городе Бейруте. Меня поразила масса детей. Это просто был цветник малюток, жизнерадостных, приветливых. Таких школ Общество основало в полудикой Палестине и Сирии немало».

Великий князь Сергий пошел еще дальше, он не только открывал школы, в которых обучали местное население русскому языку. Он хотел, чтобы русский язык звучал в Иерусалиме и на Божественной литургии в Храме у Гроба Господня. В декабре 1885 года он обращается к Иерусалимскому Патриарху Никодиму с просьбой: «Есть одно обстоятельство, которое нельзя не признать существенно важным для духовных потребностей наших богомольцев в Св<ятом> Граде. Достигнув своих стремлений, понятно, им хочется помолиться по душе, внимая молитвенным словам на родном, знакомом им языке, но это им почти не удается. Они, конечно, могут слушать службу на русском языке в Троицком соборе на русских постройках, но Троицкий собор для наших поклонников не храм Гроба Господня, не Вифлеемский Вертеп, не погребальная пещера Богоматери, между тем на этих именно святынях, кажется им, молитва их скорее дойдет до Престола Всевышнего». Подобные просьбы, — князь Сергий знал это, — должны были вызвать раздражение Иерусалимского священноначалия, но он все равно, упорно и последовательно, как это было вообще ему свойственно, отстаивал интересы русских людей на Святой Земле.

Благодаря Обществу значительно подешевели для паломников поездки на Святую Землю. По свидетельству Архиепископа Димитрия (Самбикина), «прежде всего Палестинское Общество озаботилось об улучшении и удешевлении путешествия русских богомольцев в Св. Землю… Оно с этой целью вошло в сношение с железнодорожными и пароходными обществами и достигло того, что наши богомольцы за крайне дешевую плату, с возможными для них удобствами, отправляются в Св. Землю: там их встречают с радушием, дают удобное помещение, крайне дешевый и хороший стол» (Архиепископ Димитрий Самбикин. Предсмертные мысли и думы о заслугах Православного Палестинского Общества. СПб., 1908, с. 8). В современном жизнеописании преподобного Кукши Нового (Одесского) есть фраза, выражающая удивление по поводу путешествия преподобного в 1894 году (кстати, на одном корабле вместе с Императрицей): «Как видно из рассказов о. Кукши, в то время его земляки — крестьяне часто имели возможность и средства путешествовать во Святую Землю». Дело, конечно, не столько в материальных возможностях крестьян, сколько в результатах деятельности Палестинского общества.

ИЗБРАННИЦА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ

Портрет великой княгини Елизаветы Федоровны.
Худ. Карл Рудольф Зон, 1885 г.

Свою жизнь с будущей святой, принцессой Гессен-Дармштадтской Елизаветой, князь Сергий связал в 1884 году. Принцесса произвела сильное впечатление на всех, кто ее увидел в России. Друг ее жениха, Великий князь Константин Константинович (известный поэт К.Р.) записал в дневнике: «…скоро подошел поезд невесты. Она показалась рядом с Императрицей, и всех нас словно солнцем ослепило. Давно я не видывал подобной красоты. Она шла скромно, застенчиво, как сон, как мечта…» Еще более ярко его впечатление от избранницы Великого князя Сергия выразилось в его стихах:

Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:

Ты так невыразимо хороша!

О, верно, под такой наружностью прекрасной

Такая же прекрасная душа!

Какой-то кротости и грусти сокровенной

В твоих очах таится глубина;

Как ангел ты тиха, чиста и совершенна;

Как женщина, стыдлива и нежна.

Пусть на земле ничто

Средь зол и скорби многой

Твою не запятнает чистоту.

И всякий, увидав тебя, прославит Бога,

Создавшего такую красоту!

Великий князь Сергей Александрович с супругой великой княгиней Елизаветой Федоровной

Супружеская молодая пара вызывала всеобщее восхищение. Брак был явно благословен Богом, — это показала вся последующая жизнь Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны до самого их смертного часа. Великокняжеская чета жила в браке как брат с сестрой — а это удел немногих Божиих избранников! Анна Федоровна Тютчева благословила молодых образом «Божией Матери Трех радостей». Она писала Великому князю: «Я бы хотела, чтоб Ваша невеста прияла этот образ как благословение, идущее от Вашей матери и от святого, который столько веков являлся покровителем России и который вместе с тем и Ваш покровитель». Дело в том, что образ этот в свое время был подарен ею матери князя Сергия, Императрице Марии Александровне — у раки Преподобного Сергия Радонежского. В этот день князь Сергий был благословлен еще одним образом. Великий князь Константин Константинович записал в дневнике: «Я был у него, когда он одевался на свадьбу, и благословил его образком с надписью „Без Мене не можете творити ничесоже“…».

Думал ли Великий князь, избирая себе невесту по сердцу, о том, что его выбор даст Русской Православной Церкви новую святую? Конечно, мысли его были тогда о другом. Но именно его усилиями Великая княгиня Елисавета перешла в Православие, укрепившись в вере и истине. Ему, человеку горячему в вере, пришлось многое перетерпеть, проявить крайнюю и многолетнюю деликатность. В письме от 11/23 января 1891 года к брату Эрнесту Великая княгиня признавалась: «Не думай, что только земная любовь привела меня к этому решению, хотя я и чувствовала, как Сергей желал этого момента, и я знала много раз, что он страдал от этого. Он был настоящим ангелом доброты. Как часто он мог бы, коснувшись моего сердца, привести меня к перемене религии, чтобы сделать его счастливым; и никогда, никогда он не жаловался; и только теперь я узнала через жену Павла, что у него были моменты, когда он приходил в отчаяние. Как ужасно и мучительно сознавать, что я заставила многих страдать: прежде всего — моего родного, моего любимого мужа». В письме от 18 апреля 1909 года к Императору Николаю II Княгиня Елисавета приоткрыла завесу над этой тайной духовной жизни Великого князя Сергия: «Ты пишешь о духе прелести, в который, увы, можно впасть и о котором мы часто говорили с Сергеем. Когда я была протестанткой, Сергей, с его большим сердцем и тактом, никогда не навязывал мне своей религии; то, что я не разделяла его веры, было для него большим горем, но он находил силы стойко переносить его — благодаря отцу Иоанну, который говорил: „Оставьте ее в покое, не говорите о нашей вере, она придет к ней сама“. Слава Богу, все произошло именно так. Сергей, который знал свою веру и жил по ней настолько истинно, насколько может настоящий Православный Христианин, и меня (так) возрастил и, благодарение Богу, предостерег от этого „духа прелести“, о которой ты говоришь» (Материалы к житию… с. 25). Князь Сергий действительно «возрастил» для Православной Церкви святость своей супруги, что было бы совершенно невозможно без его личного примера, о чем и пишет Великая княгиня. Это неложное свидетельство о святости жизни Великого князя Сергия. Именно через личный пример своего мужа усваивала будущая преподобномученица Елисавета красоту и истинность Православной веры. В письме к отцу из Петербурга 8/20 марта она писала: «Земное счастье я всегда имела — когда была ребенком в моей старой стране, а как жена — в моей новой стране. Но когда я видела, каким глубоко религиозным был Сергий, я чувствовала себя отставшей от него, и чем больше я узнавала его Церковь, тем больше я чувствовала, что она приближает меня к Богу. Это чувство трудно описать». В другом письме к своему отцу она снова говорит о Православии именно как о «вере своего мужа»: так тесно слиты для нее оказались истины Православия и личный пример благочестивой христианской жизни князя Сергия: «Это было бы грехом оставаться так, как я теперь — принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым: никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг, и что надо было быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я причиняю Вам боль». И в этом же письме снова тот же мотив: «Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Тайн вместе с моим мужем».

Зато какая, наконец, полная радость была у князя Сергия, когда его жена приняла решение о переходе в Православие! Он был тронут до слез: «Великая княгиня по собственному внутреннему побуждению решила присоединиться к Православной Церкви. Когда она сообщила о своем намерении своему супругу, у него, по словам одного из бывших придворных, „слезы невольно брызнули из глаз“…» (Архиепископ Анастасий Грибановский. Светлой памяти Великой княгини Елизаветы Феодоровны. М., 1995, с. 71).

12/25 апреля в Лазареву субботу было совершено Таинство Миропомазания Великой княгини Елисаветы Федоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елизаветы — матери святого Иоанна Предтечи. В жизни не бывает ничего случайного. Приняв святое имя матери св. Иоанна Предтечи, Елисавета Федоровна удостоилась в 1911 году посещения Иоанно-Предтеченского скита в Оптиной пустыни, куда женщин никогда не пускают. Там получила она из рук настоятеля скита, иеромонаха Феодосия, икону Св. Иоанна Предтечи с благословением: «Приимите, Ваше Императорское Высочество, образ Св. Иоанна Предтечи, покровителя скита сего. Да будет он покровителем и вашим и да хранит вас на всех путях вашей жизни». После Миропомазания Император Александр III благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, с которой Елизавета Федоровна не расставалась всю жизнь и с ней на груди приняла мученическую кончину в Алапаевске. Теперь она могла сказать своему супругу словами Библии: «Твой народ стал моим народом, твой Бог — моим Богом» (Руфь 1:16).

В 1891 году Великий князь назначается генерал-губернатором Москвы. Жить ему осталось 14 лет. Это были лучшие и плодотворнейшие годы его жизни, в Москве он проявился не только как государственный человек, но и как духовная личность. В эпоху всеобщей распущенности, в преддверии прихода «великого хама», князь не просто занял консервативную позицию по отношению ко всему совершающемуся. В своей деятельности он пошел духовным путем «удерживающего». Следует помнить о том, как тесно переплеталась в тот момент защита Монархии и защита Православия. В основе разрушения лежали, как всегда, духовные причины. Недаром вскоре после убийства Князя Сергия, в 1906 году, в дни Страстной седмицы, хорошо знавший его, неоднократно с ним встречавшийся будущий священномученик Митрополит Владимир (Богоявленский) в своей проповеди в церкви Московского Епархиального Дома говорил об этом времени: «Ни для кого не тайна, что мы живем во время не одной только политической, но и религиозной борьбы». Современники свидетельствовали: он «старался поднять нашу древнепрестольную столицу в различных отношениях, особенно в смысле хранения в ней, как исконно русском центре, ее национально-исторических преданий. И поникшее было в прежнее время, под воздействием чуждых нам влияний, значение ее святынь, исторических достопримечательностей, самого уклада жизни московской при нем поднялось, возвысилось и стало виднее во всех концах России» (Неоцененной памяти скончавшегося мученической смертью Великого князя Сергия Александровича. М., 1905). Либерализация и бездуховность начали захлестывать Россию. В этих условиях Великий князь не считал себя вправе идти на безконечные уступки, лишь разжигающие аппетит толпы. Революционные круги считали его главою «партии сопротивления». Историк С. С. Ольденбург в книге «Царствование императора Николая II» (СПб., 1991) писал: «Великий князь Сергий Александрович, много лет занимавший пост Московского генерал-губернатора, действительно был человеком твердых консервативных воззрений, способный в тоже время и на смелую инициативу» (с. 271).

В 1899 году, когда до революции было еще далеко, лишь немногие видели ее страшную опасность. Среди этих немногих, пытавшихся реальными действиями предотвратить угрожающий ход событий, были такие люди, как К. П. Победоносцев и Великий князь Сергий. Разложение было настолько всеобщим, что князя не понимали иногда даже близкие люди. Великий князь Константин Константинович записывает 30 марта 1899 года в своем дневнике: «Другой лагерь состоит из 3-х человек: Победоносцева, Горемыкина… и Боголепова. Они сумели „подействовать“ на Сергея, который всегда склонен преувеличивать политическую неблагонадежность учащих и учащихся, из Москвы то и дело пишет „зажигательные“ письма…» (К. Р. Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма. М., 1998, с. 256). Однако последующие события подтвердили правоту князя Сергия, расплатившегося за свою приверженность Православию и Монархии мученической кончиной. Уже после его смерти Великий князь Константин Константинович запишет в своем дневнике совсем иное: «Хороши думские порядки! Грабежи и убийства по всей России продолжаются, грабители и убийцы большей частью благополучно скрываются…» (Там же, с. 306). Более того, сам Константин Константинович расплатится за всеобщее безволие и благодушие мученической кончиной от рук большевиков двух своих сыновей, уже причисленных Русской Зарубежной Церковью к лику святых. Иоанн и Константин были брошены в 1918 году в шахту в городе Алапаевске — вместе с преподобномученицей Елисаветой. Графиня А. А. Олсуфьева писала по поводу убийства Великого князя: «Подобно отцу, Александру II, он стал жертвой революционеров с той лишь разницей, что в 1881 году убили Императора, который должен был на следующий день подписать самую либеральную конституцию; в то время как Великий князь Сергий никогда не скрывал своего мнения относительно дара свободы молодым людям, которую следовало ограничить во избежание злоупотребления ею. Теперь мы видим, что его опасения были оправданны…» (Кучмаева И. К. Жизнь и подвиг Великой княгини Елизаветы Федоровны, с. 122).

Генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович (справа),

рядом с ним — великий князь Павел Александрович

Среди тех обвинений, которые выдвигаются против князя Сергия как генерал-губернатора Москвы, главное — трагедия на Ходынском поле, случившаяся во время коронации Императора Николая II в 1896 году. Действительно, на Ходынском поле погибло очень много людей из-за давки. Считают, что власти Москвы должны были выставить гораздо более полиции, чем ее было в дни коронации. Может быть, генерал-губернатор и допустил какую-то ошибку, хотя надо помнить пословицу: «Не ошибается тот, кто ничего не делает». Но следует учесть и другое. Люди — и простонародье, и приближенные Императора — чувствовали, что Ходынка — не просто катастрофа, а лишь мистическая увертюра к настоящей эпохальной катастрофе, которая случится в царствование Николая Второго. Обвинявший «по-родственному» Великого князя Сергия его двоюродный брат Константин Константинович записывает не после революции 1917-го или хотя бы 1905 года, а 26 мая 1896 года в своем дневнике, что в событиях на Ходынке «сказалась воля Божия». Люди понимали, что Бог недаром попустил при коронации такие жертвы. Эта же мысль просматривается и в известных описаниях Ходынской драмы. Дело в том, что в неофициальных описаниях коронации 1896 года невольно прорываются свидетельства того, что народная масса к этому времени уже в значительной степени груба и развращена, дышит предреволюционными настроениями, ведет себя не по-христиански. Поведение народа на Ходынском поле пробуждает самые мрачные мысли относительно того, чем же являлась народная толпа к концу ХIХ века. В Москву («на народные гулянья») пришло людей в несколько раз более того, чем ожидалось — по одним сведениям около полумиллиона, а по другим — более миллиона крестьян со всей подмосковной округи и европейской части России. Многие из них пришли совсем не для того, чтобы помолиться вместе за нового Царя (а молитва за Царя — главный смысл собрания Русской Земли на коронации!) или просто хотя бы «посмотреть на Царя». Пришли за безплатными подарками, за безплатным медом и пивом, бочки которого были выставлены на Ходынке. Даже враги русского Царя не могли скрыть своего презрения к той обезумевшей от возможности получить «безплатные подарки» людской массе, которая медленно давила сама себя на огромном поле под необычным майским солнцепеком. Описания, данные в книге «главного обвинителя» царской власти по поводу Ходынки Василия Краснова «Ходынка. Записки не до смерти растоптанного» (М. — Л., 1926), ужасают. Перешагивая через трупы, люди рвались за безплатным вином, черпая его картузами, ладонями. Было много утонувших в бочках. Краснов пишет о том, что Ходынка явилась прежде всего «отражением тупости, темноты и зверства» толпы, которая «не справилась сама с собой, впервые собравшись в таком множестве, собранная приманками небывалыми».

Удерживая руку разрушителей веры и государства, Князь Сергий на посту генерал-губернатора Москвы неустанно созидал. Несмотря на свою занятость, он участвовал в деятельности многих просветительских и благотворительных организаций: Московского общества призрения, воспитания и обучения слепых детей; Комитета для оказания пособий вдовам и сиротам, пострадавшим на войне; Московского общества покровительства безпризорных и освобожденных из мест заключения несовершеннолетних; Московского Совета детских приютов, Иверской общины сестер милосердия. Много лет он заботился о становлении Московского исторического музея. Его усилиями приобретались новые экспонаты и музейные коллекции. Великий князь проявлял внимание ко всему, что отзывалось восстановлением духовных и национальных традиций. В 1904 году он издал распоряжение «о собирании и представлении самых точных сведений о существующих в Москве частных духовно-певческих хоров» (Кучмаева И. К.). Верной помощницей при этом была ему его жена, Великая княгиня Елисавета, также склонная к прямому, честному, а потому и деятельному проявлению веры. Еще до организации Марфо-Мариинской обители она стремилась к деятельной христианской жизни.

Это стремление супругов жить для Бога, ежедневно благотворить проявилось и в их подмосковном имении Ильинское. В Ильинском Великий князь Сергий построил родильный дом для женщин-крестьянок. В этой больнице часто совершались и крещения новорожденных детей. Восприемниками безчисленных крестьянских младенцев были Сергей Александрович и Елизавета Феодоровна. В праздники (Преп. Сергия Радонежского, св. пророка Илии, св. прав. Елисаветы) в Ильинское стекались люди со всей округи. Современник рассказывает: «Чем только не обязаны им (великокняжеской чете — В.М.) здесь крестьяне: и школами…, и больницами, и щедрой помощью в случаях пожара, падежа скота и всякой другой беды и нужды… Нужно было видеть Августейших помещиков в селе Ильинском в день престольного праздника, в Ильин день, среди крестьян после обедни на ярмарке. Почти все привозимое скупается ими и здесь же раздаривается крестьянам и крестьянкам от мала до велика. Крестьяне сел Ильинское, Усова и других, как дети сердечно сроднились с Их Высочествами». (Неоцененной памяти скончавшегося мученической смертью Великого князя Сергия Александровича. М., 1905).

Недалеко от Ильинского расположился Саввино-Сторожевский монастырь. Впервые здесь Князь Сергий был в 4 года. Монастырь исстари пользовался благосклонным вниманием русских государей. На поклонение мощам преподобного Саввы приезжал еще царь Иоанн Грозный с супругой Анастасией Романовной, а позже — царь Федор Иоаннович. Когда при царе Алексее Михайловиче монастырь стал царской загородной резиденцией, здесь были возведены царские палаты и дворец Государыни. Здесь Князь Сергий дышал воздухом русской коренной истории. Не от того ли так любил он Ильинское?

ПРЕПОДОБНЫЙ СЕРАФИМ

Мы мало знаем о почитании Князем Сергием русских святых. Знаем лишь о его личном благочестии. Однако исключением является Преподобный Серафим Саровский, в прославлении которого Великий князь принял самое деятельное участие. Присутствие на торжествах во дни прославления Преподобного в июле 1903 года стало большим событием в жизни Великого князя Сергия и Вел. кн. Елисаветы. Государь Николай Александрович отметил в своем дневнике: «15 июля тронулись в путь на богомолье в Саровскую пустынь… 16 июля … утром в Москве к нам сели в поезд дядя Сергей и Элла…»

Императрица Александра Федоровна с сестрой великой княгиней Елизаветой Федоровной
посещают источник прп. Серафима в дни Саровских торжеств. 17-19 июля 1903 г.

О пребывании в Сарове Князя Сергия и Княгини Елисаветы свидетельствуют воспоминания Архимандрита Сергия Страгородского, будущего Патриарха: «Из-за угла вылетела тройка: подъехал встречавший на границе губернии губернатор. Вскоре за ним оттуда же показалась четверка, а в открытом ландо Царь и Царица. Непосредственно за ними еще четверка, на которой приехала Царица-мать. Далее — экипажи с Великими князьями и княгинями… Когда Государь приблизился к воротам, на минуту звон прекратился, Владыка Митрополит сказал краткое приветствие, царственные особы приложились ко кресту, приняли кропление святой водой, поздоровались с Владыкой и впереди прежней духовной процессии, при звоне колоколов, при пении „Спаси, Господи, люди твоя…“ направились в Успенский собор. От ворот до собора направо стояли духовенство, хоругвеносцы, дивеевские монахини, народ; налево — саровские иноки, духовенство и народ. Момент — в высшей степени торжественный… По желанию Государя, из собора его провели в церковь Зосимы и Савватия… И Государь со всей царственной фамилией здесь впервые преклонился пред угодником Божиим… Владыка Митрополит осенил всех крестом, один из саровских иноков, в мантии, поднес Государю при входе во дворец хлеб-соль (черный хлеб на деревянном блюде)… И обитель с этого момента приняла в свои стены Августейших гостей… На торжества в Саров прибыли также Великие князья Сергий Александрович с супругой Елисаветой Феодоровной…».

Архимандрит Сергий вспоминает, как священнослужители ранним утром перенесли гроб, в котором пребывали мощи Преподобного, в часовню. «Мы с отцом Никоном крышку принесли немного пораньше гроба, минуты на две — три. В часовне было несколько монахов, иереев… Пришли офицеры из охраны… Вдруг сюда же входят военные генералы, дамы, барышни… Я стоял у крышки и не обратил сначала особенного внимания… Но всматриваюсь… И что же? Это — Великий князь Сергий Александрович с Великой княгиней Елисаветой Феодоровной, и Великая княгиня Ольга Александровна с принцем Петром Александровичем Ольденбургским. Тронули они нас всех до глубины души… Когда им ответили, что принесли гроб, в котором лежал в земле Преподобный, они преклонились перед крышкой гроба (а гроб опускали в могилу), целовали ее. В гробу, от ветхости его, есть нечто вроде праха, пыли… Они брали эту пыль, завертывали ее в бумажки и уносили с собой… А Великий князь Сергий Александрович даже помогал опускать гроб в могилу…» Гроб со святыми мощами Преподобного был перенесен в Успенский собор из церкви святых Зосимы и Савватия Крестным ходом. Вместе с Государем Николаем Александровичем гроб нес Великий князь Сергий. Великий князь был человеком горячей веры. Как и другие, веровавшие в заступление Божиего угодника Серафима, он унес с собою частичку гроба Преподобного. Кроме того, ему была подарена великая святыня — мантия Преподобного Серафима, которая по возвращении из Дивеева была выставлена для всеобщего почитания в Большом Успенском соборе Кремля. В то время многие москвичи, приложившись к ней, получили исцеление от болезней. Впоследствии мантия была перевезена в храм св. пророка Божия Илии, который находился в имении Великого князя — селе Ильинском (Кучмаева И. К., с. 69). Мантия Преподобного Серафима осеняла Князя Сергия и после его мученической кончины: она была положена в храме-усыпальнице Великого князя.

19 июля 1903 года Архимандрит Сергий записывает в своем дневнике: «Вдоль толпы иногда проходит В.К.С. (Великий князь Сергий — В.М.) и раздает народу книжки и листки…».

Князь Сергий и Княгиня Елисавета были свидетелями многих чудесных исцелений, происходивших у мощей Преподобного Серафима. Например, на следующий день после прославления в Успенском соборе мать немой девочки отерла своим платком гроб с мощами Преподобного, а потом лицо своей дочери, и та сразу заговорила. В письме из Сарова Княгиня Елисавета писала: «…Какую немощь, какие болезни мы видели, но и какую веру! Казалось, мы живем во времена земной жизни Спасителя. И как они молились, как плакали — эти бедные матери с больными детьми, — и, слава Богу, многие исцелялись. Господь сподобил нас видеть, как немая девочка заговорила, но как молилась за нее мать!»

МУЧЕНИЧЕСКАЯ КОНЧИНА

Разрушители русской государственности справедливо считали Великого князя главой «партии сопротивления», и они неминуемо должны были сделать его одной из своих первых кровавых жертв. И хотя он, будучи не согласен с нерешительными мерами правительства против серьезной угрозы государственного переворота, подал 1 января 1905 года в отставку с поста генерал-губернатора Москвы и остался лишь на должности командующего Московским военным округом, революционеры не оставили его в покое.

Разрушенная взрывом карета, в которой находился великий князь Сергей Александрович.

Снимок сделан фотографом Уголовного отделения Министерства юстиции 5 февраля 1905 г.
Внизу надпись: «Снимок № 3 разрушенной кареты. К протоколу осмотра (л.д.28). Судебный следователь. Подпись»

5/18 февраля 1905 года Великий князь выехал из Николаевского дворца в губернаторский дом. В 2 часа 47 минут уроженец Варшавы Иван Каляев бросил в карету Князя бомбу. Тело убиенного Князя Сергия было разорвано и страшно изуродовано. Великий князь Гавриил, любивший «дядю Сергея» и помнивший его с детства, в своих воспоминаниях пишет: «Говорили, что сердце дяди Сергея нашли на крыше какого-то здания. Даже во время похорон приносили части его тела, которые находили в разных местах в Кремле, и клали их завернутыми в гроб» (Великий князь Гавриил Константинович. В Мраморном дворце. Из хроники нашей семьи. СПб. — Дюссельдорф. 1993, с. 41). Вместе с Великим князем мученическую гибель от бомбы террориста принял его кучер Андрей Алексеевич Рудинкин. Сразу после взрыва Великая княгиня выбежала из дворца, она еще имела в себе силы с великим самообладанием собирать по частям разбросанное тело мужа. Уцелели нательный крест и образки. Останки Великого князя Сергия были покрыты солдатской шинелью, на носилках отнесены в Чудов монастырь и поставлены близ раки Святителя Алексия, Небесного покровителя Москвы и духовного друга Преподобного Сергия Радонежского. Потом шинель, которой было покрыто тело Князя Сергия, и носилки были помещены в храме-усыпальнице, как и многие иные вещи, с которыми оказалась связана духовная жизнь и мученическая кончина князя. Отпевал Великого князя 10 февраля будущий священномученик Митрополит Владимир (Богоявленский) со всеми викарными Епископами и духовенством столицы.

То, что террористы совершили свое злодеяние спустя месяц после отставки Великого князя, свидетельствует об одном: преступление было не столько политическим, сколько духовным. Мученический характер его кончины сразу почувствовали современники. Так, протоиерей Митрофан Сребрянский записал: «7 февраля. Сейчас служили мы панихиду по новом мученике Царствующего Дома Великом князе Сергие Александровиче. Царство Небесное мученику за правду!» (О. Митрофан Сребрянский. Дневник полкового священника, служащего на Дальнем Востоке. М., 1996, с. 250). Именно как мученичество восприняла смерть мужа и Великая княгиня Елисавета. В телеграмме от 8 февраля 1905 года она писала представителям Московской городской думы: «Искренно благодарю Думу за молитвы и за выраженное Мне сочувствие. Великим утешением в Моем тяжелом горе служит сознание, что почивший Великий князь находится в обители Святителя Алексия, память которого Он так чтил, и в стенах Москвы, которую Он глубоко любил и в Святом Кремле которой Он мученически погиб».

Три года спустя, в 1907 году, протоиерей священномученик Иоанн Восторгов в день памяти Преп. Сергия Радонежского сказал: «Сегодня именины Преподобного отца нашего Сергия, память святых мучеников Сергия и Вакха; в честь одного из них и назван великий Радонежский подвижник и всея России чудотворец. Не вспоминается ли нам невольно умерший смертью мученика, соименный преподобному Сергию и имевший его небесным покровителем, царственный витязь и подвижник за землю русскую благоверный Великий князь Сергий Александрович… В этот час заупокойного о нем моления, продолжая в любимой им Москве любимое им дело, мы призываем его светлый дух, и, приобщая его к радости подвига во имя Церкви и России, мы уповаем на невидимое его нам вспоможение духом его любви, его загробного дерзновения в молитве к Богу» (Прот. Иоанн Восторгов. Полное собрание сочинений. СПб., 1995, с. 350-353). А Архимандрит Анастасий в память о Великом князе сказал, что злодеи хотели запятнать Кремль царственной кровью, но лишь «создали новый опорный камень для любви к Отечеству», дали «Москве и всей России нового молитвенника».

Известно, что Великая княгиня Елисавета навестила в тюрьме убийцу своего мужа, террориста Каляева, и простила его от имени мужа. Много лет сотрудничавший с Князем Сергием В. Ф. Джунковский писал по этому поводу: «Она, по своему характеру всепрощающая, чувствовала потребность сказать слово утешения и Каляеву, столь безчеловечно отнявшему у нее мужа и друга». Узнав, что Каляев — человек крещеный, она подарила ему Евангелие и маленькую иконку, призвав его к покаянию. Она же просила Императора о помиловании убийцы. Но Каляев не проявил раскаяния и отказался просить о помиловании. Он даже дерзновенно писал Великой княгине, что лишь «посочувствовал» ее горю, потому и говорил с ней, но не жалеет о содеянном зверстве…

Панихида по великому князю Сергею Александровичу у памятника-креста на месте его убиения на территории Кремля близ Никольских ворот

Памятник-крест, сооружённый на месте убиения великого князя Сергея Александровича в Кремле.

2 апреля 1908 года на месте гибели Великого князя Сергия был установлен памятник-крест сооруженный на доброхотные пожертвования пятого гренадерского полка, шефом которого при жизни был покойный. Крест был сделан по проекту художника В. Васнецова, на кресте запечатлена была Евангельская строфа: «Отче, отпусти им, не ведят бо что творят». После революции крест был разрушен, причем 1 мая 1918 года его собственноручно сбросил веревкой с постамента — Ленин. Сейчас копия этого креста установлена в Новоспасском мужском монастыре, куда в 1995 году были торжественно перенесены останки Великого князя Сергия. Ему поклоняются все, кто проходит в храмы Новоспасского монастыря. Надгробие Князя Сергия находится в нижнем храме — во имя св. Романа Сладкопевца. Храм является родовой усыпальницей Романовых.

Могила великого князя Сергия Александровича в Новоспасском монастыре.

Венок возложен в ходе празднования 125-летия ИППО.
Фото П. В. Платонова

Крест-памятник великому князю Сергею Александровичу в Новоспасском монастыре.

Воссоздан и установлен в 1998 г.

Великий князь Сергий был погребен в Чудовом монастыре, который был разрушен в начале 30-х годов. Вместе с тем был уничтожен и храм-усыпальница. Но все-таки, по Божиему Промыслу, пришло время собирать разбросанные камни. В 90-х годах, когда в Кремле производились ремонтные работы, было обретено место погребения убиенного Князя Сергия. 17 сентября 1995 года его останки были перенесены в Новоспасский монастырь. В храме Романа Сладкопевца проходят службы, и Князю Сергию верующие люди поклоняются как святому мученику. Перед его надгробием постоянно можно увидеть молящихся на коленях людей. Известно, что в монастыре уже начали записывать случаи исцелений, связанных с мощами Князя Сергия. Например, женщина, в течение 15-ти лет страдавшая экземой на руках, свидетельствовала, что получила исцеление, когда разбирала личные вещи Великого князя, обретенные на месте его захоронения.

При жизни Великого князя преподобномученица Елисавета Федоровна свидетельствовала, что именно личный пример истинно христианской жизни Князя Сергея Александровича привел ее в Православную Церковь. Мученическая кончина, которой он удостоился, не только подтвердила ее слова, но показала и большее, о чем она не могла сказать при его жизни: его жизнь была воистину личным подвигом «удерживающего». Не отсюда разве столь озлобленная клевета, которой, как правило, подвергались в нашей истории самые чистые, самые патриотически настроенные и много сделавшие для Отечества личности? В. В. Вяткин в своей книге «Христовой Церкви цвет благоуханный. Жизнеописание преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Феодоровны» (М., 2001) пишет: «Он был оклеветан не только революционерами, врагами великой национальной России, но и многими представителями „высшего“ общества. Его неутомимо чернили за рубежом, чем особенно прославился германский император Вильгельм II. Но он, помня слова Спасителя, „в мире скорбни будете“ (Ин.16, 33), высоко неся имя Православного Христианина, не воздавал им злом за их беззакония. Мать-Церковь обильно подавала ему свои утешения, и он наслаждался Ее святыней. Однако безбожный мир продолжал жестоко преследовать его, и, наконец, он был зверски убит» (с. 47). Не так давно мощи его благоверной супруги преподобномученицы Елисаветы прошествовали по всей необъятной России. Думается, не так уж и далек тот день, когда мы сможем восстановить историческую справедливость, воздать должное святой душе и святому жизненному подвигу Великого князя.

На православной выставке в экспозиции "400-летия дома Романовых" есть постер, посвященный князю С.А.Романову.
Рядом с экспозицией гуляют "казаки", на портрет С. Романова у нас на глазах перекрестилась пожилая женщина.
Это и заставило вспомнить биографию необычного князя.

С.А.Романов в отличие от многих представителей этого дома был незаурядным человеком. Он общался с историками, любил археологию, был основателем Исторического (археологического) музея. Был покровителем художников. Был религиозным человеком.
Исполнял лужковско-собянинскую должность генерал-губернатора Москвы. При этом князь был необычайно высокомерным и неприятным в общении аристократом, что отмечали многие его знакомые. В Москве князя не любили. Когда эсер Каляев в 1905 г. разнес тело князя бомбой на части, по Москве ходила циничная шутка: "великий князь наконец-то пораскинул мозгами". Партия эсеров приговорила С.Романова к смерти не случайно: он отчасти был виновником событий 1905 г., Ходынки, предчувствовал революцию и закручивал гайки. Это, как всегда, способствовало обратному, приближало крах империи.
Но самое интересное: князь открыто вел нетрадиционный образ жизни, проще говоря, был гомосексуалистом и не скрывал этого. Возможно, это и было причиной его высокомерия и нежелания общаться со многими. Источники этой страницы биографии цитировать не будем, их несметно много, начиная с Википедии. Приведем только дневниковую запись министра иностранных дел, сделанную после назначения С.А. московским генерал-губернатором: По городу циркулируют два новых анекдота: «Москва стояла до сих пор на семи холмах, а теперь должна стоять на одном бугре». Это говорят, намекая на великого князя Сергея".
В. Н. Ламздорф, дневниковая запись от 26 апреля 1891 (игра слов: русское слово «бугор» — созвучно испорченному франц. bougre — «содомит»).

Семья, чтобы сгладить общественное недовольство, вынудила С.А. жениться, жена Елизавета всю последующую жизнь служила ширмой для особой жизни князя и закономерно после смерти последнего ушла в монастырь. Её действительно можно назвать мученицей, даже до гибели от рук чекистов. Великая княгиня после убийства князя навестила в тюрьме его убийцу, простила его, подарила Евангелие, а также просила императора о помиловании Каляева. Одно это говорит о многом. "Согласно составленному в 1992 году (после её канонизации) житию преподобномученицы Елизаветы, супруги вообще независимо друг от друга, ещё до знакомства, дали Богу обет девства. Поэтому брак их был бездетным, они жили как брат с сестрой" (W). До сих пор многие религиозные историки не хотят верить в особую жизнь князя и затыкают уши лапшой себе и другим.

С.Романов был похоронен отдельно от других Романовых. Многие в семье его не любили, другой великий князь Александр Михайлович (основатель и покровитель русской авиации) говорят, его просто ненавидел.
На месте трагической гибели С.А. был установлен крест. Кстати, по внезапному порыву проходящего мимо Ленина группа его соратников в 1918 г., обмотав крест канатом и впрягшись вместе с вождем по-бурлацки, обрушила крест.
Мы упомянули об ориентации князя не с целью очернить его память, поскольку сексуальная жизнь человека, полагаем, никак не влияет на оценку его личности. Просто надо знать больше и жить лучше, без елея и лицемерия. А религиозным и православным человеком можно быть, как показала жизнь великого князя, с любой ориентацией.