Если бы я и Костя Малинин не умудрились получить две двойки по геометрии в самом начале учебного года, то, может быть, ничего такого невероятного и фантастического в нашей жизни не приключилось бы, но двойки мы схлопотали, и поэтому на следующий день с нами случилось что-то невероятное, фантастическое и даже, можно сказать, сверхъестественное!..
На перемене, сразу же после этого злополучного события, Зинка Фокина, староста нашего класса, подошла к нам и сказала: «Ой, Баранкин и Малинин! Ой, какой позор! На всю школу позор!» Потом она собрала вокруг себя девчонок и стала с ними, судя по всему, составлять против нас с Костей какой-то заговор. Совещание продолжалось всю перемену, пока не прозвенел звонок к следующему уроку.
За это же время Алик Новиков, специальный фотокорреспондент нашей стенгазеты, сфотографировал нас с Костей и со словами: «Двойка скачет! Двойка мчится!», прилепил наши физиономии к газете, в разделе «Юмор и сатира».
После этого Эра Кузякина, главный редактор стенгазеты, посмотрела на нас уничтожающим взглядом и прошипела: «Эх, вы! Такую газету испортили!»
Газета, которую, по словам Кузякиной, испортили мы с Костей, выглядела действительно красиво, Она была вся раскрашена разноцветными красками, на самом видном месте от края до края был выведен яркими буквами лозунг: «Учиться только на «хорошо» и «отлично»!»
Честно говоря, наши мрачные физиономии типичных двоечников действительно как-то не вязались с её нарядным и праздничным видом. Я даже не выдержал и послал Кузякиной записку следующего содержания:
«Кузякина! Предлагаю снять наши карточки, чтобы газета была опять красивой!»
Слово «красивой» я подчеркнул двумя жирными линиями, но Эрка только передёрнула плечами и даже не посмотрела в мою сторону…
СОБЫТИЕ ВТОРОЕ
Не дают даже опомниться…
Как только прозвенел звонок с последнего урока, все ребята гурьбой ринулись к дверям. Я уже собирался толкнуть дверь плечом, но Эрка Кузякина успела каким-то образом встать на моём пути.
– Не расходиться! Не расходиться! Будет общее собрание! – закричала она и добавила ехидным тоном:
– Посвящённое Баранкину и Малинину!
– И никакое не собрание, – крикнула Зинка Фокина, – а разговор! Очень серьёзный разговор!.. Садитесь на места!..
Что здесь началось! Все ребята стали возмущаться, хлопать партами, ругать нас с Костей и кричать, что они ни за что не останутся. Мы с Костей вопили, конечно, больше всех. Это ещё что за порядки? Не успели, можно сказать, получить двойки, и на тебе – сразу же общее собрание, ну, не собрание, так «серьёзный разговор»… Ещё неизвестно, что хуже. В прошлом учебном году этого не было. То есть двойки у нас с Костей и в прошлом году тоже были, но никто не устраивал из этого никакого пожара. Прорабатывали, конечно, но не так, не сразу… Давали, как говорится, опомниться… Пока такие мысли мелькали у меня в голове, староста нашего класса Фокина и главный редактор стенгазеты Кузякина успели «подавить бунт» и заставили всех ребят сесть на свои места. Когда шум постепенно затих и в классе наступила относительная тишина, Зинка Фокина сразу же начала собрание, то есть «серьёзный разговор», посвящённый мне и моему лучшему другу Косте Малинину.
Мне, конечно, очень неприятно вспоминать, что говорили о нас с Костей Зинка Фокина и остальные наши товарищи на том собрании, и, несмотря на это, я расскажу все так, как было на самом деле, не искажая ни одного слова и ничего не прибавляя от себя…
СОБЫТИЕ ТРЕТЬЕ
Как в опере получается…
Когда все расселись и в классе наступила тишина, Зинка Фокина закричала:
– Ой, ребята! Это просто какое-то несчастье! Новый учебный год ещё не успел начаться, а Баранкин и Малинин уже успели получить две двойки!..
В классе снова сразу же поднялся ужасный шум, но отдельные выкрики, конечно, можно было разобрать.
– В таких условиях я отказываюсь быть главным редактором стенгазеты! (Это сказала Эра Кузякина.) – А ещё слово давали, что исправятся! (Мишка Яковлев.) – Трутни несчастные! В прошлом году с ними нянчились, и опять все сначала! (Алик Новиков.) – Вызвать родителей! (Нина Семёнова.) – Только класс наш позорят! (Ирка Пухова.) – Решили все заниматься на «хорошо» и «отлично», и вот вам, пожалуйста! (Элла Синицына.) – Позор Баранкину и Малинину!! (Нинка и Ирка вместе.) – Да выгнать их из нашей школы, и все!!! (Эрка Кузякина.) «Ладно, Эрка, я тебе припомню эту фразу».
После этих слов все заорали в один голос, да так громко, что нам с Костей уже совершенно было невозможно разобрать, кто и что о нас думает, хотя из отдельных слов можно было уловить, что мы с Костей Малининым – оболтусы, тунеядцы, трутни! Ещё раз оболтусы, лоботрясы, эгоисты! И так далее! И тому подобное!..
Меня и Костю больше всего разозлило, что громче всех орал Венька Смирнов. Уж чья бы корова, как говорится, мычала, а его бы молчала. У этого Веньки успеваемость в прошлом году была ещё хуже, чем у нас с Костей. Поэтому я не выдержал и тоже закричал.
– Рыжий, – закричал я на Веньку Смирнова, – а ты-то чего орёшь громче всех? Если бы первым вызвали тебя к доске, ты бы не двойку, а единицу схлопотал! Так что молчи в тряпочку.
– Эх ты, Баранкин, – заорал на меня Венька Смирнов, – я же не против тебя, я за тебя ору! Я что хочу сказать, ребята!.. Я говорю: нельзя после каникул так сразу вызывать к доске. Надо, чтобы мы сначала пришли в себя после каникул…
– Смирнов! – крикнула на Веньку Зинка Фокина.
– И вообще, – продолжал кричать на весь класс Венька, – предлагаю, чтобы в течение первого месяца никому не задавали никаких вопросов и вообще не вызывали к доске!..
– Так ты эти слова ори отдельно, – крикнул я Веньке, – а не со всеми вместе!..
– Ой, тише, ребята, – сказала Фокина, – замолчите! Пусть говорит Баранкин!
– А что говорить? – сказал я. – Мы с Костей не виноваты, что Михаил Михалыч в этом учебном году вызвал нас к доске первыми. Спросил бы сначала кого-нибудь из отличников, например Мишку Яковлева, и всё началось бы с пятёрки…
Все стали шуметь и смеяться, а Фокина сказала:
– Ты бы, Баранкин, лучше не острил, а брал пример с Миши Яковлева.
– Подумаешь, пример-министр! – сказал я не очень громко, но так, чтобы все слышали.
Ребята опять засмеялись. Зинка Фокина заойкала, а Эрка покачала головой, как большая, и сказала:
– Баранкин! Ты лучше скажи, когда вы с Малининым исправите свои двойки?
– Малинин! – сказал я Косте. – Разъясни…
– Чего вы орёте? – сказал Малинин. – Исправим мы двойки…
– Юра, когда мы исправим двойки? – спросил меня Костя Малинин.
– А ты, Малинин, своей головы на плечах не имеешь? – закричала Кузякина.
– В четверти исправим, – сказал я твёрдым голосом, чтобы внести окончательную ясность в этот вопрос.
– Ребята! Это что же получается? Значит, наш класс должен всю четверть переживать эти несчастные двойки!
– Баранкин! – сказала Зинка Фокина. – Класс постановил, чтобы вы исправили двойки завтра!
– Извините, пожалуйста! – возмутился я. – Завтра воскресенье!
– Ничего, позанимайтесь! (Миша Яковлев.) – Так им и надо! (Алик Новиков.) – Привязать их верёвками к партам! (Эрка Кузякина.) – А если мы не понимаем с Костей решение задачи? (Это сказал уже я.) – А я вам объясню! (Миша Яковлев.) Мы с Костей переглянулись и ничего не сказали.
- Укажи жанр произведения.
∨ поэма в пяти частях и 36 событиях
- Отметь основную тему произведения.
∨ о дружбе
- От чьего лица ведётся повествование?
∨ от лица Юры Баранкина
- Отгадай слова. Запиши их.
Малинин
- Что ты можешь рассказать об этих героях?
Юра Баранкин - главный герой, неутомимый мечтатель и фантазёр. Ленивый ученик, которому в один прекрасный день надоедает быть человеком, потому что человек обязан всю жизнь трудиться и учиться. Чтобы решить все свои проблемы он задумывает превратиться в воробья, потом в бабочку, затем в муравья, ожидая, что их существование направлено на то, что целый день можно ничего не делать и лениться. Костя Малинин - лучший друг Баранкина, такой же выдумщик и мечтатель. Только благодаря настоящей дружбе, которая помогла ребятам справиться с трудностями "нечеловеческой" жизни, они поняли, как здорово быть людьми!
- Почему с ребятами случилось что-то невероятное, фантастическое и даже, можно сказать, сверхъестественное?
∨ Они получили двойки по геометрии в начале учебного года
- В какой раздел газеты поместили фотографии Баранкина и Малинина?
∨ "Юмор и сатира"
- Перечисли одноклассников главных героев, которые тебе запомнились больше всего, и объясни почему.
Зинка Фокина , староста класса, составляла заговор против главных героев. И знаменитая фраза: "Баранкин, будь человеком!" принадлежит ей. Алик Новиков , специальный фотокорреспондент школьной стенгазеты, поместил фото Баранкина и Малинина в газете. Эра Кузякина , главный редактор стенгазеты, считала, что "физический труд - лучший отдых после умственной работы." Мишка Яковлев , отличник, собирался заниматься с Баранкиным и Малининым, чтобы подтянуть успеваемость. Венька Смирнов , заступился за ребят на общем собрании, но стрелял в Баранкина и Малинина из рогатки, когда те превратились в воробьёв и пытался вместе с Генкой Коромысловым сбить ребят лопатой, когда те превратились в бабочек, затем разрушил муравейник, когда Баранкин и Малинин превратились в муравьёв.
- Раскрась картинки, которые могли бы быть иллюстрациями к данному произведению.
- По какой "системе" Баранкин и Малинин превращались в животных?
∨ Произносили заклинание и имели настоящее желание.
- В кого не превращались главные герои?
| V |
- Как ты думаешь,что означает слово "соотечественник"?
∨ Человек, который имеет общее отечество с кем-нибудь.
- Восстанови предложения из сказки.
А впереди ещё целая человеческая жизнь и такой тяжёлый учебный год... А завтра ещё такое тяжёлое воскресенье!..
Достаточно было взглянуть один раз, чтобы убедиться, что жизнь птиц и разных насекомых была беззаботной и просто замечательной...
Мой профиль был полной противоположностью орлиного . Я был курносый .
Значит, если по-на-сто-я-ще-му захотеть , то можно действительно всего достичь и всего добиться !
Человек - это звучит гордо!
- Что пришлось делать мальчикам в новом облике? Установи соответствия.
| Улетать от | воробья |
| Спасаться от | кошки |
| Прятаться от мальчика с | рогаткой |
| Маскироваться среди | цветов |
| Учиться вить | гнёзда |
| Драться за | скворечник |
| Воевать с | мирмиками |
| Улепётывать в кусты от | пчелы |
| Улетать от девчонок с | сачками |
| Ремонтировать | муравейник |
- Отгадай, какие ещё произведения были написаны Валерием Владимировичем Медведевым. Возможно, ты захочешь прочитать и их.
ЫКННОВОБЕНЫЙ ЛИКАВЕН
СОБЫТИЕ ПЕРВОЕ
Две двойки!
Если бы я и Костя Малинин не умудрились получить две двойки по геометрии в самом начале учебного года, то, может быть, ничего такого невероятного и фантастического в нашей жизни не приключилось бы, но двойки мы схлопотали, и поэтому на следующий день с нами случилось что-то невероятное, фантастическое и даже, можно сказать, сверхъестественное!..
На перемене, сразу же после этого злополучного события, Зинка Фокина, староста нашего класса, подошла к нам и сказала: «Ой, Баранкин и Малинин! Ой, какой позор! На всю школу позор!» Потом она собрала вокруг себя девчонок и стала с ними, судя по всему, составлять против нас с Костей какой-то заговор. Совещание продолжалось всю перемену, пока не прозвенел звонок к следующему уроку.
За это же время Алик Новиков, специальный фотокорреспондент нашей стенгазеты, сфотографировал нас с Костей и со словами: «Двойка скачет! Двойка мчится!», прилепил наши физиономии к газете, в разделе «Юмор и сатира».
После этого Эра Кузякина, главный редактор стенгазеты, посмотрела на нас уничтожающим взглядом и прошипела: «Эх, вы! Такую газету испортили!»
Газета, которую, по словам Кузякиной, испортили мы с Костей, выглядела действительно красиво, Она была вся раскрашена разноцветными красками, на самом видном месте от края до края был выведен яркими буквами лозунг: «Учиться только на „хорошо“ и „отлично“!»
Честно говоря, наши мрачные физиономии типичных двоечников действительно как-то не вязались с её нарядным и праздничным видом. Я даже не выдержал и послал Кузякиной записку следующего содержания:
«Кузякина! Предлагаю снять наши карточки, чтобы газета была опять красивой!»
Слово «красивой» я подчеркнул двумя жирными линиями, но Эрка только передёрнула плечами и даже не посмотрела в мою сторону…
СОБЫТИЕ ВТОРОЕ
Не дают даже опомниться…
Как только прозвенел звонок с последнего урока, все ребята гурьбой ринулись к дверям. Я уже собирался толкнуть дверь плечом, но Эрка Кузякина успела каким-то образом встать на моём пути.
Не расходиться! Не расходиться! Будет общее собрание! - закричала она и добавила ехидным тоном:
Посвящённое Баранкину и Малинину!
И никакое не собрание, - крикнула Зинка Фокина, - а разговор! Очень серьёзный разговор!.. Садитесь на места!..
Что здесь началось! Все ребята стали возмущаться, хлопать партами, ругать нас с Костей и кричать, что они ни за что не останутся. Мы с Костей вопили, конечно, больше всех. Это ещё что за порядки? Не успели, можно сказать, получить двойки, и на тебе - сразу же общее собрание, ну, не собрание, так «серьёзный разговор»… Ещё неизвестно, что хуже. В прошлом учебном году этого не было. То есть двойки у нас с Костей и в прошлом году тоже были, но никто не устраивал из этого никакого пожара. Прорабатывали, конечно, но не так, не сразу… Давали, как говорится, опомниться… Пока такие мысли мелькали у меня в голове, староста нашего класса Фокина и главный редактор стенгазеты Кузякина успели «подавить бунт» и заставили всех ребят сесть на свои места. Когда шум постепенно затих и в классе наступила относительная тишина, Зинка Фокина сразу же начала собрание, то есть «серьёзный разговор», посвящённый мне и моему лучшему другу Косте Малинину.
Мне, конечно, очень неприятно вспоминать, что говорили о нас с Костей Зинка Фокина и остальные наши товарищи на том собрании, и, несмотря на это, я расскажу все так, как было на самом деле, не искажая ни одного слова и ничего не прибавляя от себя…
СОБЫТИЕ ТРЕТЬЕ
Как в опере получается…
Когда все расселись и в классе наступила тишина, Зинка Фокина закричала:
Ой, ребята! Это просто какое-то несчастье! Новый учебный год ещё не успел начаться, а Баранкин и Малинин уже успели получить две двойки!..
В классе снова сразу же поднялся ужасный шум, но отдельные выкрики, конечно, можно было разобрать.
В таких условиях я отказываюсь быть главным редактором стенгазеты! (Это сказала Эра Кузякина.) - А ещё слово давали, что исправятся! (Мишка Яковлев.) - Трутни несчастные! В прошлом году с ними нянчились, и опять все сначала! (Алик Новиков.) - Вызвать родителей! (Нина Семёнова.) - Только класс наш позорят! (Ирка Пухова.) - Решили все заниматься на «хорошо» и «отлично», и вот вам, пожалуйста! (Элла Синицына.) - Позор Баранкину и Малинину!! (Нинка и Ирка вместе.) - Да выгнать их из нашей школы, и все!!! (Эрка Кузякина.) «Ладно, Эрка, я тебе припомню эту фразу».
После этих слов все заорали в один голос, да так громко, что нам с Костей уже совершенно было невозможно разобрать, кто и что о нас думает, хотя из отдельных слов можно было уловить, что мы с Костей Малининым - оболтусы, тунеядцы, трутни! Ещё раз оболтусы, лоботрясы, эгоисты! И так далее! И тому подобное!..
Меня и Костю больше всего разозлило, что громче всех орал Венька Смирнов. Уж чья бы корова, как говорится, мычала, а его бы молчала. У этого Веньки успеваемость в прошлом году была ещё хуже, чем у нас с Костей. Поэтому я не выдержал и тоже закричал.
Рыжий, - закричал я на Веньку Смирнова, - а ты-то чего орёшь громче всех? Если бы первым вызвали тебя к доске, ты бы не двойку, а единицу схлопотал! Так что молчи в тряпочку.
Эх ты, Баранкин, - заорал на меня Венька Смирнов, - я же не против тебя, я за тебя ору! Я что хочу сказать, ребята!.. Я говорю: нельзя после каникул так сразу вызывать к доске. Надо, чтобы мы сначала пришли в себя после каникул…
Смирнов! - крикнула на Веньку Зинка Фокина.
И вообще, - продолжал кричать на весь класс Венька, - предлагаю, чтобы в течение первого месяца никому не задавали никаких вопросов и вообще не вызывали к доске!..
Так ты эти слова ори отдельно, - крикнул я Веньке, - а не со всеми вместе!..
Ой, тише, ребята, - сказала Фокина, - замолчите! Пусть говорит Баранкин!
А что говорить? - сказал я. - Мы с Костей не виноваты, что Михаил Михалыч в этом учебном году вызвал нас к доске первыми. Спросил бы сначала кого-нибудь из отличников, например Мишку Яковлева, и всё началось бы с пятёрки…
Все стали шуметь и смеяться, а Фокина сказала:
Ты бы, Баранкин, лучше не острил, а брал пример с Миши Яковлева.
Подумаешь, пример-министр! - сказал я не очень громко, но так, чтобы все слышали.
Ребята опять засмеялись. Зинка Фокина заойкала, а Эрка покачала головой, как большая, и сказала:
Баранкин! Ты лучше скажи, когда вы с Малининым исправите свои двойки?
Малинин! - сказал я Косте. - Разъясни…
Добавлено: 01.01.2016
Надоело быть человеком! В школе двоек получать нельзя, уроки прогуливать нельзя, драться нельзя. А что же можно-то?! Всегда учить уроки, быть примерным, быть трудолюбивым… Какая скука! «А давай попробуем превратиться в каких-нибудь птиц или насекомых! Поживём в своё удовольствие!» – решили друзья-школьники Юра Баранкин и Костя Малинин. И как вы думаете, хорошая жизнь стала у этих мальчишек? Ответ найдёте в книге, которая перед вами.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
БАРАНКИН, К ДОСКЕ!
СОБЫТИЕ ПЕРВОЕ
Две двойки!
Если бы я и Костя Малинин не умудрились получить две двойки по геометрии в самом начале учебного года, то, может быть, ничего такого невероятного и фантастического в нашей жизни не приключилось бы, но двойки мы схлопотали, и поэтому на следующий день с нами случилось что-то невероятное, фантастическое и даже, можно сказать, сверхъестественное!..
На перемене, сразу же после этого злополучного события, Зинка Фокина, староста нашего класса, подошла к нам и сказала: «Ой, Баранкин и Малинин! Ой, какой позор! На всю школу позор!» Потом она собрала вокруг себя девчонок и стала с ними, судя по всему, составлять против нас с Костей какой-то заговор. Совещание продолжалось всю перемену, пока не прозвенел звонок к следующему уроку.
За это же время Алик Новиков, специальный фотокорреспондент нашей стенгазеты, сфотографировал нас с Костей и со словами: «Двойка скачет! Двойка мчится!», прилепил наши физиономии к газете, в разделе «Юмор и сатира».
После этого Эра Кузякина, главный редактор стенгазеты, посмотрела на нас уничтожающим взглядом и прошипела: «Эх, вы! Такую газету испортили!»
Газета, которую, по словам Кузякиной, испортили мы с Костей, выглядела действительно красиво, Она была вся раскрашена разноцветными красками, на самом видном месте от края до края был выведен яркими буквами лозунг: «Учиться только на „хорошо“ и „отлично“!»
Честно говоря, наши мрачные физиономии типичных двоечников действительно как-то не вязались с её нарядным и праздничным видом. Я даже не выдержал и послал Кузякиной записку следующего содержания:
«Кузякина! Предлагаю снять наши карточки, чтобы газета была опять красивой!»
Слово «красивой» я подчеркнул двумя жирными линиями, но Эрка только передёрнула плечами и даже не посмотрела в мою сторону…
СОБЫТИЕ ВТОРОЕ
Не дают даже опомниться…
Как только прозвенел звонок с последнего урока, все ребята гурьбой ринулись к дверям. Я уже собирался толкнуть дверь плечом, но Эрка Кузякина успела каким-то образом встать на моём пути.
– Не расходиться! Не расходиться! Будет общее собрание! – закричала она и добавила ехидным тоном:
– Посвящённое Баранкину и Малинину!
– И никакое не собрание, – крикнула Зинка Фокина, – а разговор! Очень серьёзный разговор!.. Садитесь на места!..
Что здесь началось! Все ребята стали возмущаться, хлопать партами, ругать нас с Костей и кричать, что они ни за что не останутся. Мы с Костей вопили, конечно, больше всех. Это ещё что за порядки? Не успели, можно сказать, получить двойки, и на тебе – сразу же общее собрание, ну, не собрание, так «серьёзный разговор»… Ещё неизвестно, что хуже. В прошлом учебном году этого не было. То есть двойки у нас с Костей и в прошлом году тоже были, но никто не устраивал из этого никакого пожара. Прорабатывали, конечно, но не так, не сразу… Давали, как говорится, опомниться… Пока такие мысли мелькали у меня в голове, староста нашего класса Фокина и главный редактор стенгазеты Кузякина успели «подавить бунт» и заставили всех ребят сесть на свои места. Когда шум постепенно затих и в классе наступила относительная тишина, Зинка Фокина сразу же начала собрание, то есть «серьёзный разговор», посвящённый мне и моему лучшему другу Косте Малинину.
Мне, конечно, очень неприятно вспоминать, что говорили о нас с Костей Зинка Фокина и остальные наши товарищи на том собрании, и, несмотря на это, я расскажу все так, как было на самом деле, не искажая ни одного слова и ничего не прибавляя от себя…
СОБЫТИЕ ТРЕТЬЕ
Как в опере получается…
Когда все расселись и в классе наступила тишина, Зинка Фокина закричала:
– Ой, ребята! Это просто какое-то несчастье! Новый учебный год ещё не успел начаться, а Баранкин и Малинин уже успели получить две двойки!..
В классе снова сразу же поднялся ужасный шум, но отдельные выкрики, конечно, можно было разобрать.
– В таких условиях я отказываюсь быть главным редактором стенгазеты! (Это сказала Эра Кузякина.) – А ещё слово давали, что исправятся! (Мишка Яковлев.) – Трутни несчастные! В прошлом году с ними нянчились, и опять все сначала! (Алик Новиков.) – Вызвать родителей! (Нина Семёнова.) – Только класс наш позорят! (Ирка Пухова.) – Решили все заниматься на «хорошо» и «отлично», и вот вам, пожалуйста! (Элла Синицына.) – Позор Баранкину и Малинину!! (Нинка и Ирка вместе.) – Да выгнать их из нашей школы, и все!!! (Эрка Кузякина.) «Ладно, Эрка, я тебе припомню эту фразу».
После этих слов все заорали в один голос, да так громко, что нам с Костей уже совершенно было невозможно разобрать, кто и что о нас думает, хотя из отдельных слов можно было уловить, что мы с Костей Малининым – оболтусы, тунеядцы, трутни! Ещё раз оболтусы, лоботрясы, эгоисты! И так далее! И тому подобное!..
Меня и Костю больше всего разозлило, что громче всех орал Венька Смирнов. Уж чья бы корова, как говорится, мычала, а его бы молчала. У этого Веньки успеваемость в прошлом году была ещё хуже, чем у нас с Костей. Поэтому я не выдержал и тоже закричал.
– Рыжий, – закричал я на Веньку Смирнова, – а ты-то чего орёшь громче всех? Если бы первым вызвали тебя к доске, ты бы не двойку, а единицу схлопотал! Так что молчи в тряпочку.
– Эх ты, Баранкин, – заорал на меня Венька Смирнов, – я же не против тебя, я за тебя ору! Я что хочу сказать, ребята!.. Я говорю: нельзя после каникул так сразу вызывать к доске. Надо, чтобы мы сначала пришли в себя после каникул…
– Смирнов! – крикнула на Веньку Зинка Фокина.
– И вообще, – продолжал кричать на весь класс Венька, – предлагаю, чтобы в течение первого месяца никому не задавали никаких вопросов и вообще не вызывали к доске!..
– Так ты эти слова ори отдельно, – крикнул я Веньке, – а не со всеми вместе!..
– Ой, тише, ребята, – сказала Фокина, – замолчите! Пусть говорит Баранкин!
– А что говорить? – сказал я. – Мы с Костей не виноваты, что Михаил Михалыч в этом учебном году вызвал нас к доске первыми. Спросил бы сначала кого-нибудь из отличников, например Мишку Яковлева, и всё началось бы с пятёрки…
Все стали шуметь и смеяться, а Фокина сказала:
– Ты бы, Баранкин, лучше не острил, а брал пример с Миши Яковлева.
– Подумаешь, пример-министр! – сказал я не очень громко, но так, чтобы все слышали.
Ребята опять засмеялись. Зинка Фокина заойкала, а Эрка покачала головой, как большая, и сказала:
1- Вперед
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
БАРАНКИН, К ДОСКЕ!
СОБЫТИЕ ПЕРВОЕ
Две двойки!
Если бы я и Костя Малинин не умудрились получить две двойки по геометрии в самом начале учебного года, то, может быть, ничего такого невероятного и фантастического в нашей жизни не приключилось бы, но двойки мы схлопотали, и поэтому на следующий день с нами случилось что-то невероятное, фантастическое и даже, можно сказать, сверхъестественное!..
На перемене, сразу же после этого злополучного события, Зинка Фокина, староста нашего класса, подошла к нам и сказала: «Ой, Баранкин и Малинин! Ой, какой позор! На всю школу позор!» Потом она собрала вокруг себя девчонок и стала с ними, судя по всему, составлять против нас с Костей какой-то заговор. Совещание продолжалось всю перемену, пока не прозвенел звонок к следующему уроку.
За это же время Алик Новиков, специальный фотокорреспондент нашей стенгазеты, сфотографировал нас с Костей и со словами: «Двойка скачет! Двойка мчится!», прилепил наши физиономии к газете, в разделе «Юмор и сатира».
После этого Эра Кузякина, главный редактор стенгазеты, посмотрела на нас уничтожающим взглядом и прошипела: «Эх, вы! Такую газету испортили!»
Газета, которую, по словам Кузякиной, испортили мы с Костей, выглядела действительно красиво, Она была вся раскрашена разноцветными красками, на самом видном месте от края до края был выведен яркими буквами лозунг: «Учиться только на „хорошо“ и „отлично“!»
Честно говоря, наши мрачные физиономии типичных двоечников действительно как-то не вязались с её нарядным и праздничным видом. Я даже не выдержал и послал Кузякиной записку следующего содержания:
«Кузякина! Предлагаю снять наши карточки, чтобы газета была опять красивой!»
Слово «красивой» я подчеркнул двумя жирными линиями, но Эрка только передёрнула плечами и даже не посмотрела в мою сторону…
СОБЫТИЕ ВТОРОЕ
Не дают даже опомниться…
Как только прозвенел звонок с последнего урока, все ребята гурьбой ринулись к дверям. Я уже собирался толкнуть дверь плечом, но Эрка Кузякина успела каким-то образом встать на моём пути.
Не расходиться! Не расходиться! Будет общее собрание! - закричала она и добавила ехидным тоном:
Посвящённое Баранкину и Малинину!
И никакое не собрание, - крикнула Зинка Фокина, - а разговор! Очень серьёзный разговор!.. Садитесь на места!..
Что здесь началось! Все ребята стали возмущаться, хлопать партами, ругать нас с Костей и кричать, что они ни за что не останутся. Мы с Костей вопили, конечно, больше всех. Это ещё что за порядки? Не успели, можно сказать, получить двойки, и на тебе - сразу же общее собрание, ну, не собрание, так «серьёзный разговор»… Ещё неизвестно, что хуже. В прошлом учебном году этого не было. То есть двойки у нас с Костей и в прошлом году тоже были, но никто не устраивал из этого никакого пожара. Прорабатывали, конечно, но не так, не сразу… Давали, как говорится, опомниться… Пока такие мысли мелькали у меня в голове, староста нашего класса Фокина и главный редактор стенгазеты Кузякина успели «подавить бунт» и заставили всех ребят сесть на свои места. Когда шум постепенно затих и в классе наступила относительная тишина, Зинка Фокина сразу же начала собрание, то есть «серьёзный разговор», посвящённый мне и моему лучшему другу Косте Малинину.
Мне, конечно, очень неприятно вспоминать, что говорили о нас с Костей Зинка Фокина и остальные наши товарищи на том собрании, и, несмотря на это, я расскажу все так, как было на самом деле, не искажая ни одного слова и ничего не прибавляя от себя…
СОБЫТИЕ ТРЕТЬЕ
Как в опере получается…
Когда все расселись и в классе наступила тишина, Зинка Фокина закричала:
Ой, ребята! Это просто какое-то несчастье! Новый учебный год ещё не успел начаться, а Баранкин и Малинин уже успели получить две двойки!..
В классе снова сразу же поднялся ужасный шум, но отдельные выкрики, конечно, можно было разобрать.
В таких условиях я отказываюсь быть главным редактором стенгазеты! (Это сказала Эра Кузякина.) - А ещё слово давали, что исправятся! (Мишка Яковлев.) - Трутни несчастные! В прошлом году с ними нянчились, и опять все сначала! (Алик Новиков.) - Вызвать родителей! (Нина Семёнова.) - Только класс наш позорят! (Ирка Пухова.) - Решили все заниматься на «хорошо» и «отлично», и вот вам, пожалуйста! (Элла Синицына.) - Позор Баранкину и Малинину!! (Нинка и Ирка вместе.) - Да выгнать их из нашей школы, и все!!! (Эрка Кузякина.) «Ладно, Эрка, я тебе припомню эту фразу».
После этих слов все заорали в один голос, да так громко, что нам с Костей уже совершенно было невозможно разобрать, кто и что о нас думает, хотя из отдельных слов можно было уловить, что мы с Костей Малининым - оболтусы, тунеядцы, трутни! Ещё раз оболтусы, лоботрясы, эгоисты! И так далее! И тому подобное!..
Меня и Костю больше всего разозлило, что громче всех орал Венька Смирнов. Уж чья бы корова, как говорится, мычала, а его бы молчала. У этого Веньки успеваемость в прошлом году была ещё хуже, чем у нас с Костей. Поэтому я не выдержал и тоже закричал.
Рыжий, - закричал я на Веньку Смирнова, - а ты-то чего орёшь громче всех? Если бы первым вызвали тебя к доске, ты бы не двойку, а единицу схлопотал! Так что молчи в тряпочку.
Эх ты, Баранкин, - заорал на меня Венька Смирнов, - я же не против тебя, я за тебя ору! Я что хочу сказать, ребята!.. Я говорю: нельзя после каникул так сразу вызывать к доске. Надо, чтобы мы сначала пришли в себя после каникул…
Смирнов! - крикнула на Веньку Зинка Фокина.
И вообще, - продолжал кричать на весь класс Венька, - предлагаю, чтобы в течение первого месяца никому не задавали никаких вопросов и вообще не вызывали к доске!..
Так ты эти слова ори отдельно, - крикнул я Веньке, - а не со всеми вместе!..
Ой, тише, ребята, - сказала Фокина, - замолчите! Пусть говорит Баранкин!