«Уединение» Анна Ахматова

Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен,
И стройной башней стала западня,
Высокою среди высоких башен.
Строителей ее благодарю,
Пусть их забота и печаль минует.
Отсюда раньше вижу я зарю,
Здесь солнца луч последний торжествует.
И часто в окна комнаты моей
Влетают ветры северных морей,
И голубь ест из рук моих пшеницу…
А не дописанную мной страницу —
Божественно спокойна и легка,
Допишет Музы смуглая рука.

Анализ стихотворения Ахматовой «Уединение»

В сентябре 1917 года в издательстве «Гиперборей» выходит третий сборник Ахматовой под названием «Белая стая». Несмотря на тяжелые для России времена, первый тираж был раскуплен достаточно быстро. По мнению многих критиков, в этой книге появляются новые для творчества Анны Андреевны черты. В частности, отмечается усиление влияния лирики Пушкина. Кроме того, Ахматова больше внимания уделяет происходящим вокруг нее событиям, судьбе родной страны. Как правило, поэтесса напрямую не касается военной тематики. Тем не менее, отголоски страшных событий, происходящих в России, слышны практически в каждом стихотворении.

«Уединение» датировано 1914 годом. С некоторой долей условности это произведение можно отнести к сонетному творчеству Ахматовой. Классические признаки построения сонета угадываются здесь смутно. Стихотворение состоит из четырнадцати строк, начинается оно с двух катренов, срифмованных автономно. При этом заключительные терцеты больше походят на двустишия. Зато Анна Андреевна остается верна пятистопному ямбу, который характерен для сонета в русской поэзии.

В «Уединении» присутствуют многие лейтмотивы, присущие сонетному творчеству Ахматовой. Речь идет о теме дома как западни и связанного с ней образа птицы, о «ветрах северных морей», о божественной Музе, смуглой рукой дописывающей неоконченные лирической героиней страницы. Интересно развивается мотив камня, характерный для поэзии акмеистов, к группе которых принадлежала Анна Андреевна. В его переосмыслении проглядывает отсылка к эпизоду, описанному в Евангелии от Иоанна. Согласно ему, к Христосу привели женщину, обвиненную в прелюбодеянии. Книжники и фарисеи хотели побить ее камнями, ссылаясь на закон Моисея. На это Иисус ответил: «Кто из вас без греха, первый брось на неё камень». Ахматова метафорически развивает эту историю. Камни, кинутые в лирическую героиню, превращаются в материал для строительства башни. Из этого вырастает благодарность людям, совершившим зло, которое в итоге обернулось благом.

Не исключено, что под камнями имеются в виду слухи, сплетни, злые слова, высказанные в адрес лирической героини недоброжелателями. Несмотря на оскорбления со стороны врагов, дух ее только укрепился. Она смогла возвыситься над мирской суетой. Уединение стало благословением, а не проклятием, способствовало творческому подъему, появлению Музы.

Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен,
И стройной башней стала западня,
Высокою среди высоких башен.
Строителей ее благодарю,
Пусть их забота и печаль минует.
Отсюда раньше вижу я зарю,
Здесь солнца луч последний торжествует.
И часто в окна комнаты моей
Влетают ветры северных морей,
И голубь ест из рук моих пшеницу...
А не дописанную мной страницу,
Божественно спокойна и легка,
Допишет Музы смуглая рука.
6 июня 1914, Слепнево

Анна Ахматова. Сочинения...

Пусть в нашем сердце тоска,
Поэтесса давно похоронена.
Стихи Ваши живы всегда,
Той души, что насквозь горем прожжена.

И пускай мы живем в другой век,
Когда много "писателей" разных,
Вы для нас - прекрасный Человек,
Всеми признанный, Анна Ахматова!

Всем, кому достался трудный путь
Ваши строки сердце согревают.
Горечь, ядовитая, как ртуть,
Снова комом к горлу подступает.

Я знаю, жизнь не удалась.. и ты,
Ты, для кого искал я на Леванте
Нетленный пурпур королевских мантий,
Я проиграл тебя, как Дамаянти
Когда-то проиграл безумный Наль.
Взлетели кости, звонкие как сталь,
Упали кости - и была печаль.

Сказала ты, задумчивая, строго: -
"Я верила, любила слишком много,
А ухожу, не веря, не любя,
И пред лицом Всевидящего Бога,
Быть может самое себя губя,
Навек я отрекаюсь от тебя".

Твоих волос не смел поцеловать я,
Ни даже сжать холодных...

Анна, ты - милая Анна,
Собраны полевые цветы,
В букет, с покаянием рвана,
И ромашка с русской земли…

В покоях догорали свечи,
Каплей прощальной слезы,
В тот день Святой Софии,
Гласа литургии текли…

Пред дверью чудесного рая
Твой лик к ступеньке приник,
Приходящих, с земного края,
Приветно встречает Старик…

Увидать там любимого друга,
В небесный мир приходя,
Помни, на земле есть минутка
Для исполнения воли Творца…
_____
А мы возьмём в правую руку
Все цветы из левой руки...

«Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда…»
А Ахматова

Как хорошо, что глаз не видит
(С молвой, быть может – "зуб неймёт"),
Болота, где над мраком ила,
Царица-лилия цветёт!

Это было в начале лета.
Взоров двух, вдруг совпали лучи.
А потом стало душно от света!
Неужели, хоть он приручит?

Избалованный, самодовольный,
Слишком сладкий, как мартовский сон-
Прикоснулся губами к ладони -
Слава богу, был тихим мой стон.

С упоением пил мою душу.
По кусочку сердечко кроил.
Кто подумать бы мог, что услышу
Хоть однажды, что он "полюбил"!

Притворился собой на секунду,
А потом стал таким же опять.
Твою душу я скоро добуду,
У тебя ведь учусь приручать!

Аня – красивая чем-то,
Может, влюбился, а может, привык.
− «Анюта!», − зачем-то
И голос поник.

Нет, ты прекрасна, и ландыш весною
С тобой не сравнится по красоте.
И я замечаю, но только порою,
Что пламя твое не угаснет во мне.

О, девушка! Кто ты? Богиня, царица
И кони небесные уже тебя ждут.
Тебе только стоит росою умыться
Зарей осветить, в колесницу, и в путь.

Стихи тебе и даром не нужны.
Жеманность в них, красивость и притворство.
Глаза бы были мужние нежны.
Душа его не стала б коркой чёрствой.

А он всё чаще в сторону глядит.
На тех, кто помоложе, понаивней.
То беспричинно весел, то сердит,
То солнечен, то мрачен, как руина.

Твой день рожденья. В доме торжество.
Но настроенье не поднимет зеркало.
Да и вино – оно такое терпкое.
Вот разве дети – копии его…

Произведение относится к сонетному жанру поэтессы и в качестве основной тематики рассматривает образ высокого искусства в виде высокой башни, приподнимаемой творческого человека, нашедшего собственное уединение, над жизненной суетой.

В композиционной структуре стихотворения сонетная форма в традиционном понимании не соблюдается, что создает впечатление недоделанности и необработанности стихов, при этом отсутствие сонетной строгости придает произведению особый шарм в виде притягательности.

Стихотворение структурировано в четырнадцати строках, которые в своем начале имеют два катрена, отличающихся автономной рифмовкой. В качестве стихотворного размера поэтесса выбирает пятистопный ямб, традиционный для написания русских сонетов. Финальная часть стихов состоит из терцетов, напоминающих двустишия.

В качестве художественных лейтмотивов поэтесса использует и тему дома, описанную в виде образа птицы, попавшей в некую западню, и мотив божественной Музы поэзии, которая помогает в неоконченном творчестве лирической героине, а также мотивы камней, кинутых в образ лирической героини.

В лейтмотиве камня поэтесса закладывает особое значение в виде благодарности тем представителям человечества, которые относятся к творческим людям с неприязнью, кидая в них камни зла, тем самым принося им в конечном итого благое дело, обретая благословенное уединение. В образе камней в стихотворении описываются негативные человеческие стремления в виде людских слухов, неприятия, сплетен, злословия и оскорблений, которые, несмотря на злобу, укрепляют поэтический дух творца, вознося его в высокую уединенную башню, где в ограждении от всего мира возникает солнечный луч, символизирующий надежду. Данный художественный прием позволяет автору раскрыть темы избранного одиночества, звучащую в стихотворении, вспоминая истинных творцов, сознательно уходящих от обыденной людской жизни.

Творчество поэтесса представляет в виде спонтанной вещи, которую невозможно выстроить в форме плана, поэтому только с помощью музы возможен поэтический творческий подъем.

Стихотворение демонстрирует авторские размышления о жизненном опыте и уроках, полученных в жестоких жизненных перипетиях, позволяющих ощутить очищение от завистливого мнения праздных обывателей, а также набраться необходимой мудрости и опыта.

Анализ стихотворения Уединение по плану

Возможно вам будет интересно

• Анализ стихотворения Пушкина Элегия (Безумных лет угасшее веселье…)

  У поэта несколько стихотворений с таким названием. Ведь назвать элегия (лирическое стихотворение), почти как назвать «стихом». Вероятно, самое популярное из этих стихотворений «Безумных лет…». Произведение понятно каждому

• Анализ стихотворения Баратынского Весна, весна! как воздух чист

  Это светлое стихотворение часто на конкурсах читают дети. Восторженный, оптимистический настрой, радость наполняют первые же строки. Здесь много восклицаний, повторений… Показано восхищение природой, возрождением жизни

• Анализ стихотворения Уснуло озеро, безмолвен лес Фета

  Среди многочисленных стихотворений А. А. Фета под пристальным вниманием читателя находятся сочинения, которые посвящены пейзажной лирике. Автор выступает в них как тонкий ценитель природы родного края, вдумчивый, талантливый мастер слова.

• Анализ стихотворения Тургенева В дороге 6, 10 класс

  Стихотворение Тургенева «В дороге» воспроизводит перед читателями великолепную картину осени. Картина туманного утра, красоты осеннего леса описывает в своем стихотворении поэт. Но эта тематика не является основополагающей.

• Анализ стихотворения Баратынского Чудный град порой сольётся

  Данное стихотворение было написано Е.А. Боратынским в 1829 году и имеет свою собственную творческую историю создания. Как и любое другое лирическое произведение «Чудный град» построено по определенной схеме, а именно по схеме сопоставления образов.

В «Уединении» поэтесса описывает образ искусства как высокую башню, которую для нее создал окружающий серый социум, ожидая видимо заточить ее там и сломить ее дух. Но сила таланта Ахматовой сотворила чудо и вместо предполагаемого наказания поэтесса наслаждается созданным уединением.

Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен,
И стройной башней стала западня,
Высокою среди высоких башен.

«Камни» - это очевидно людские слухи, уколы, неприятие, которые были нацелены на поэтессу. Они закалили ее дух и подняли над мирской суетой. При прочтении этого произведения, вспоминаются жрецы искусства, которые намеренно искали одиночества для развития своего таланта. Стих одновременно пропитан темой уединения и мужества наслаждаться созданными условиями. Как бы не пытались оградить ее от мира, заковать в высокой башне у нее всегда будут спутники, будь то ветер, или луч солнца, или голубь которой в данном случае может символизировать надежду.

Ахматова не держит зла на тех, кто помог ей «построить» башню, напротив она благодарит их за жизненный опыт и уроки которые она получила благодаря столь жесткой закалке. Ее взгляд очистился от мишуры завистливых мнений и она стала «выше» легкого праздного существования, стала опытнее и мудрее.

Сонет написан в селе Слепнево Бежецкого уезда Тверской губернии, родовом имении Гумилевых, куда А. Ахматова ежегодно приезжала вплоть до 1925 года. Ахматовой там легко писалось, ее не отвлекал шумный бурлящий жизнью Петербург. А так как она считала творчество вещью спонтанной, которую нельзя запланировать, поэтесса целиком полагалась на свою музу.

А не дописанную мной страницу,
Божественно спокойна и легка,
Допишет Музы смуглая рука.

Пишет этот сонет Анна Ахматова не соблюдая строгость сонетной нормы, и он выглядит недоделанным, недоработанным, однако это придает ему еще более притягательный шарм.

• «Реквием», анализ поэмы Ахматовой
• «Мужество», анализ стихотворения Ахматовой
• «Сжала руки под темной вуалью...», анализ стихотворения Ахматовой
• «Сероглазый король», анализ стихотворения Ахматовой
• «Двадцать первое. Ночь. Понедельник», анализ стихотворения Ахматовой
• «Сад», анализ стихотворения Анны Ахматовой

Игра субъектными и объектными синтаксическими позициями кореферентных или референциально связанных номинаций отражает распределение соответствующих ролей между персонажами. Такой художественный прием использует А. Ахматова в стихотворении «Уединение» . Здесь лирическое «Я» выступает поначалу в позиции объекта (синтаксического и семантического):

Так много камней брошено в меня ,
Что ни один из них уже не страшен,

Высокою среди высоких башен.
Строителей ее благодарю ,
Пусть их забота и печаль минует.
Отсюда раньше вижу я зарю,
Здесь солнца луч последний торжествует.
И часто в окна комнаты моей
Влетают ветры северных морей,
И голубь ест из рук моих пшеницу…
А не дописанную мной страницу -
Божественно спокойна и легка,
Допишет Музы смуглая рука .

В то же время другая референциальная парадигма (много камней – ни один из них ) формально прерывается и превращается в семантическую благодаря оригинальной опосредованно-эпидигматической связк е

много камней брошено – (пад али) – запад ня – башня .

Заметим, что фоника первой строки сразу

сводит внимание к лирической героине .

В первой строчке дважды повторяется целый комплекс кмн … кмн,

Который как будто умножает количество брошенных камней.

Это .

Но пара согласных мн , спрятанная в этом многоконсонантном созвучии,

повторяется еще раз (мн ого камн ей … в м ен я )

И словно переключает смысловой регистр:

оказывается, центром внимания являются

не камни, а лирическая героиня.

Строителей ее благодарю…

Три актанта пережили драматическое взаимодействие, и каждый существенно изменил свой статус.

Бросавшие камни , то есть семантический субъект, превратились в строителей башни и, сыграв свою роль, «выпроваживаются» из дальнейшего развития сюжета:

Пусть их забота и печаль минует…

Камни приобрели новое качество: из западни стали башней , главное свойство которой – высокая – становится краеугольным камнем дальнейшего действа.

Лирическое «Я» , благодаря высокой башне, из объекта становится субъектом , сначала скрытым первым лицом пожеланий (благодарю, пусть минует ), а затем и явным:

Отсюда раньше вижу я зарю…

Но с 7 строки синтаксическая игра с лирическим «Я» переходит в новую фазу во взаимодействии с ассоциативным рядом «пространство» (главная характеристика которого – высота):

Отсюда (с места, где я нахожусь, с моей башни) раньше вижу я зарю,

Здесь (где я нахожусь, на моей башне) солнца луч последний торжествует,

И часто в окна комнаты моей

Влетают ветры северных морей…

Отметим реминисценцию, которую не могли не видеть образованные современники поэта: восьмая строка

Здесь солнца луч последний торжествует

Явно вступает в спор со строкой из Элегии В.А. Жуковского, звучавшей в дуэте Лизы и Полины оперы «Пиковая дама»:

Последний луч зари на башнях умирает…

Отступив на этот раз в атрибутивную позицию (позицию определения), новое «Я» занимается организацией личностного пространства, в котором смысловая доминанта «высоко» постепенно заменяется доминантой «полет», объединяющей все новые образы-актанты:

И голубь ест из рук моих пшеницу …

В 12 строке «Я» опять становится субъектом, но только семантическим; а грамматический субъект, истинный субъект, занявший главное место в личностном пространстве лирического «Я» в результате длительного процесса уединения-становления, возникает – после смысловой паузы – только в последней строке:

А не дописанную мной страницу –

Божественно спокойна и легка –

Допишет Музы смуглая рука .

Игра субъектно-объектными синтаксическими позициями кореферентных или референциально связанных номинаций – довольно распространенный художественный прием; но не часто можно встретить его в столь изящной, завершенной текстообразующей форме.

Замечание о мелодике стиха, которое читатель может самостоятельно развить

Звуковая инструментовка стихотворения - неотъемлемая сторона его образной системы, его смысловой архитектоники, всего произведения искусства: так без ритма немыслима музыка, без колорита - живопись… Поэтому не упомянуть о звуковых повторах, самого доступного для наблюдений аспекта инструментовки, мы не можем, равно как не можем в этой публикации охарактеризовать полностью этот аспект чувственной поддержки смысла текста. Ограничимся отдельными заметками.

1. Так мн ого к амн ей брошено в м ен я,
2. Что ни один из них уже не страшен…
3. И стройной башней стала западня,
4. Высокою среди высоких башен.

В первой строчке дважды повторяется целый звуковой комплекс кмн … кмн, который как будто умножает количество брошенных камней. Это многоконсонантная невариативная аллитерация . Но пара согласных мн , спрятанная в этом многоконсонантном созвучии, повторяется еще раз (мн ого камн ей … в м ен я ) и словно переключает смысловой регистр: оказывается, центром внимания являются не камни, а лирическая героиня. Между этими центрами слово брошено, объединенное с ними звуком н , но содержащее совершенно чуждый всей строке звуковой комплекс брош- .

Вторая строка

Что ни один из ни х уже не страшен

заставляет увидеть те же звуки в другом ракурсе: в ней бросается в глаза комплексный повтор ни-ин-ни , приумноженный безударными не-ен . Теперь становится ясно, что это сочетание звуков повторялось и в первой строке:

…камне й брошен о в мен я , …

и встречается в остальных строчках катрена: …башне й… башен . Но в третьей и четвертой строках обнаруживается простая аллитерация на н :

• И стройн ой башн ей стала западн я,
• Высокою среди высоких башен .

Эта последняя аллитерация, с учетом всех рассмотренных повторов, оказывается самой длинной, пронизывающей всю строфу.

В строфе развиваются и другие многоконсонантные и комплексные повторы. Они переплетаются, так что однозначно разграничить отдельные ряды затруднительно. Начнем с линии бр ош ен о – стр аш ен , где на первый взгляд можно выделить только комплексную аллитерацию ршн . Но в начале третьей строки появляются слова стройной башней , которые могут вызвать перестройку ассоциаций в восприятии читателя:

• бро шено – стро йной,
• б рош ен о – б ашн ей – б аш ен ,
• ст ра шен – ста ла ,
• страш ен – башн ей – баш ен ,
• б рошено – ба шней – запа дня – ба шен .

В этой перекрестной перекличке, в зависимости от задач исследователя, можно обнаружить аллитерации, основанные на артикуляционном тождестве (з – с ) или подобии: б – п – в (губная артикуляция). Можно назвать их артикуляционно-кинетическими или кинестетическими . Взгляды исследователей на артикуляционный фактор фоники стиха не вполне совпадают. Г.А. Шенгели называл кинетической инструментовкой прием, когда «осуществляется такой подбор звуков, при котором само движение произносительного аппарата воспроизводит изображаемое явление» .