Павел Петрович Бажов - знаменитый русский и советский писатель. Он родился в 1879 году в семье горного мастера. Рудники и заводы окружали будущего писателя с детства. Его юность была связана с партизанской борьбой за советскую власть в восточном Казахстане (Усть-Каменогорск, Семипалатинск). В начале 1920-х будущий писатель вернулся на Урал, где начал записывать местный фольклор. Прославился Бажов своими рассказами, первый из которых был опубликован в 1936 году.

Истоки «Малахитовой шкатулки»

Павел Петрович услышал старинные уральские предания от сторожа Василия Хмелинина. Произошло это в конце 19 века, будущий писатель был еще подростком. Повествования рассказывали о горном деле, опасностях, подстерегавших рудокопов, красоте недр и редких камней.

Старинные легенды поразили воображение юноши. Спустя тридцать лет он вернулся в родные места и начал записывать предания, которые рассказывали старики. На основе сюжетных мотивов фольклорных легенд Бажов создал великолепные произведения. Писатель именовал их уральскими сказами. Позже они вышли отдельным сборником под названием «Малахитовая шкатулка».

Главные герои

Многие дети знают сказки «Медной горы хозяйка», «Каменный цветок», «Горный мастер». Эти произведения реалистичны. Они подробно описывают быт уральских горных рабочих. Образы Степана, Настасьи, Данилы-мастера, Кати и других персонажей разработаны с глубокой психологической достоверностью. Однако в рассказах действуют и фантастические существа:

• Малахитница, или Хозяйка Медной горы.
• Великий Полоз.
• Голубая змейка.
• Земляная кошка.
• Серебряное копытце.
• Бабка Синюшка.
• Огневушка-поскакушка.

Писатель старается передать не только подлинный быт, но и живую речь своих героев. Прототипами персонажей были люди, которых Бажов знал с детства. Многие из них считались легендарными личностями своего времени. Их имена обессмертили народные предания.

Реальные персонажи

Прототип рассказчика Деда Слышко - сторож Василий Хмелинин, познакомивший молодого Бажова с уральскими легендами. Писатель знал бывшего заводского рабочего очень хорошо. Сторож пересыпал свою речь словечком «слышь-ко». Отсюда и прозвище.

Прототипом барина, периодически приезжавшего на рудники, был известный предприниматель Алексей Турчанинов, живший во времена императриц Елизаветы Петровны и Екатерины Великой. Именно ему принадлежала идея художественной обработки малахита, о которой рассказывает Бажов в своих произведениях.

Прототипом Данилы стал известный русский мастер Зверев. Он был горщиком - так называли специалистов по добыче драгоценных и полудрагоценных камней. Данила Зверев, как и вдохновленный им литературный персонаж, отличался слабым здоровьем. За худобу и малый рост его называли Легоньким. У Данилы-мастера Бажова тоже есть прозвище - Недокормыш.

Медной горы хозяйка

Не менее интересны и фантастические персонажи уральских сказов. Один из них - Хозяйка Медной горы. Под внешностью прекрасной черноволосой женщины в зеленом платье с малахитовым узором скрывается могучая волшебница. Она - хранительница Уральских гор и рудников. Малахитница помогает настоящим профессионалам и творческим людям. Она освободила Степана от цепей, одарила его невесту Настю и дочь Танюшку, обучила Данилу секретам мастерства.

Хозяйка Медной горы заботится о своих подопечных и защищает их от злых людей. Она превратила жестокого приказчика Северьяна в глыбу камня. Могучая волшебница показана автором и как обычная женщина - благородная, любящая и страдающая. Она привязывается к Степану, но отпускает его к невесте.

Великий Полоз, Бабка Синюшка и Огневушка-поскакушка

"Каменный цветок" Бажова наполнен фантастическими образами. Один из них - Великий Полоз. Он - владелец всего золота в округе. Образ могучего змея есть в мифах и сказаниях многих народов. В уральских сказах фигурируют и дочери Великого Полоза - Медяницы.

Бабка Синюшка - персонаж с многочисленными истоками. Она - «родственница» Бабы-Яги из славянского фольклора. Синюшка - персонаж, стоящий на грани реального и потустороннего миров. Она предстает перед героем-человеком в двух обличиях - как молодая красавица и как старуха в синей одежде. Подобный персонаж есть в легендах народа манси, в старину населявшего Урал. Бабка Синюшка - важный образ местного фольклора. Ее появление связано с болотным газом, который издали наблюдали рудокопы. Загадочная синяя дымка будила воображение, вызывая появление нового фольклорного персонажа.

"Каменный цветок" Бажова связан с антропоморфными фантастическими образами. Один из них - Огневушка-поскакушка. Этот персонаж выглядит как веселая маленькая девочка. Она танцует в том месте, где есть залежи золота. Огневушка-поскакушка появляется перед старателями неожиданно. Ее танец восхищает присутствующих. Этот образ исследователи связывают с Золотой Бабой - древним божеством манси.

Серебряное копытце, Голубая змейка и Земляная кошка

Помимо фантастических героев, имеющих человеческий облик, в уральских сказах есть и персонажи-звери. Например, Серебряное копытце. Так называется одна из сказок Бажова. Серебряное копытце - это волшебный козел. Он выбивает из земли драгоценные камни. У него есть одно серебряное копыто. Им он бьет землю, из которой выскакивают изумруды и рубины.

«Каменный цветок» Бажова - один из рассказов сборника «Малахитовая шкатулка». Детям родители часто читают сказку «Голубая змейка». В ее центре находится фантастический персонаж, способный как одарить хорошего человека, так и покарать злодея. С одной стороны у Голубой змейки - золотая пыль, а с другой - черная. Где человек окажется, так и жизнь его пойдет. Голубая змейка золотой пылью отмечает месторождение драгоценного металла, которое находится близко к поверхности.

Еще один фантастический персонаж уральских сказов - Земляная кошка. Она связана с древнеславянской легендой о тайных кладах. Их охранял кот. У Бажова этот персонаж помогает найти дорогу девушке Дуняхе. Кошка ходит под землей. Только ее светящиеся уши видят люди над поверхностью. Реальным прототипом образа являются выбросы сернистого газа. Они часто принимают форму треугольника. Искрящийся сернистый газ напоминал старателям кошачьи уши.

Укорененные в родной земле

«Каменный цветок» Бажова входит в сборник «Малахитовая шкатулка», опубликованный в 1939 году. Это рассказ, адаптированный для детского восприятия. Сборник включает лучшие произведения писателя. Герои многих сказок состоят в родственных отношениях. Например, Танюшка из «Малахитовой шкатулки» - дочь Степана и Насти (героев «Медной горы Хозяйки»). А персонаж «Хрупкой веточки» Митюнька - сын Данилы и Кати («Каменный цветок», «Горный мастер»). Легко представить, что все герои уральских сказов - соседи, живущие в одной деревне. Однако их прототипы явно из разных эпох.

«Каменный цветок» - произведение уникальное. Его персонажи настолько колоритны, что не раз становились объектами творческой переработки. В них есть красота и правда. Герои Бажова - простые, искренние люди, сохраняющие связь с родной землей. В уральских сказах присутствуют приметы конкретной исторической эпохи. Это проявляется в описании домашней утвари, посуды, а также способов обработки камня, типичных для того или иного времени. Привлекает читателей и колоритная речь персонажей, пересыпанная характерными словечками и ласковыми прозвищами.

Творчество и красота

«Каменный цветок» - не только кладезь народных характеров и ярких фантастических образов. Герои уральских сказов - люди великодушные и благородные. Их стремления чисты. И за это, как всегда происходит в сказках, они получают награду - богатство, семейное счастье и уважение окружающих.

Многие положительные герои Бажова - люди творческие. Они умеют ценить красоту и стремятся к совершенству. Яркий пример - Данила-мастер. Его восхищение красотой камня привело к попытке создать произведение искусства - чашу в форме цветка. Но мастер остался недоволен своей работой. Ведь в ней не было чуда Божьего творения - настоящего цветка, от которого сердце замирает и стремится ввысь. В поисках совершенства Данила отправился к Хозяйке Медной горы.

Об этом рассказывает П. П. Бажов. «Каменный цветок», краткое содержание которого необходимо знать школьникам, стал основой для творческого понимания труда. Но Данила готов забыть свое мастерство, которому принес много жертв, ради счастья с любимой Катей.

Опытный ремесленник и его юный ученик

Начинается сказка «Каменный цветок» с описания старого мастера Прокопьича. Великолепный знаток своего дела, он оказался плохим педагогом. Мальчишек, которых по приказу барина приводил к Прокопьичу приказчик, мастер бил и наказывал. Но результата добиться не мог. Возможно, что и не хотел. О причинах этого писатель умалчивает. Очередного ученика Прокопьич возвращал приказчику. Все мальчики, по словам старого мастера, оказались неспособными постичь ремесло.

О тонкостях работы с малахитом пишет П. П.Бажов. «Каменный цветок», краткое содержание которого излагается в статье, непосредственно связан с тонкостями камнерезной работы. Ремесло это считалось в народе нездоровым из-за малахитовой пыли.

И вот привели к Прокопьичу Данилку Недокормыша. Паренек он был видный. Высокий и лицом ладный. Да только худой очень. Вот и прозвали его Недокормышем. Сиротой был Данила. Сначала определили его в барские покои. Но не вышло из Данилы прислужника. Он часто засматривался на красивые вещи - картины или драгоценности. И как будто не слышал барских приказов. По причине слабого здоровья не стал он и рудокопом.

Герой сказа Бажова «Каменный цветок» Данила отличался странной особенностью. Он мог долго смотреть на какой-нибудь предмет, например, травинку. Еще обладал он немалым терпением. Приказчик заметил это, когда парень молча сносил удары кнута. Поэтому Данилку отдали учиться к Прокопьичу.

Молодой мастер и стремление к совершенству

Талант мальчика проявился сразу. Старый мастер привязался к пареньку, относился к нему как к сыну. Со временем Данила окреп, стал сильным и здоровым. Научил его Прокопьич всему, что сам умел.

Павел Бажов, «Каменный цветок» и его содержание хорошо известны в России. Перелом в рассказе наступает в тот момент, когда Данила закончил обучение и стал настоящим мастером. Жил он в достатке и покое, но счастливым себя не чувствовал. Все хотел настоящую красоту камня в изделии отразить. Однажды старичок-малахитчик рассказал Данилу о цветке, который есть в саду Хозяйки Медной горы. С той поры не было у парня покоя, даже любовь невесты Кати не радовала. Так ему хотелось цветок увидеть.

Однажды искал Данила камень подходящий на руднике. И вдруг явилась ему Хозяйка Медной горы. Стал просить ее парень показать каменный цветок чудесный. Не хотела она, да сдалась. Когда увидел Данила прекрасные каменные деревья в волшебном саду, понял он, что не в силах создать ничего подобного. Загрустил мастер. А после и совсем ушел из дома накануне свадьбы. Найти его не смогли.

Что же было дальше?

Рассказ Бажова «Каменный цветок» заканчивается открытым финалом. Никто не знал, что случилось с парнем. Продолжение истории находим в рассказе «Горный мастер». Данилова невеста Катя замуж так и не вышла. Перебралась она в избу к Прокопьичу, стала смотреть за стариком. Решила Катя учиться ремеслу, чтобы заработок был. Когда умер старый мастер, стала девушка жить одна в его доме и поделки из малахита продавать. Камень чудесный находила она на Змеином руднике. А там вход в Медную гору был. И однажды увидела она Малахитницу. Чуяла Катя, что жив Данила. И потребовала она вернуть жениха. Оказалось, что Данила тогда к волшебнице прибежал. Не мог он жить без красоты чудесной. Но теперь попросил Данила Хозяйку отпустить его. Согласилась волшебница. Вернулись Данила и Катя в деревню и стали жить долго и счастливо.

Мораль сказки

Детям очень интересно читать сказы Бажова. «Каменный цветок» - талантливое произведение. Могучая сила (Хозяйка Медной горы) вознаградила одаренного мастера и его верную невесту. Не помешали их счастью пересуды односельчан, сплетни и злопыхательство. Писатель воссоздал настоящее народное предание. В нем есть место доброй волшебной силе и чистым человеческим чувствам. Идея произведения сложна для детского восприятия. Ребенку трудно понять, почему и как красота может завладеть человеческим сердцем.

Но все же каждого школьника стоит познакомить с таким автором, как Бажов. «Каменный цветок» - чему учит эта книга? У сказки есть мораль. Добрые, искренние и верные своим идеалам люди, несмотря на свои ошибки, будут вознаграждены. Об этом позаботятся силы природы, которых наши предки очеловечили в легендах. Бажов - единственный известный писатель советской России, который художественно обработал уральские сказания. Они связаны с рудниками, шахтами, горючими газами, тяжелой работой крепостных крестьян и чудесными драгоценностями, которые можно извлечь прямо из земли.

Навязчивая идея Данилы

Об этом пишет Бажов. «Каменный цветок», главная мысль которого заключается в преданности семье и призванию, рассказывает простым и понятным языком о великих человеческих ценностях. Но как же быть с идеей о разрушительной силе красоты? Смогут ли ее понять школьники? Возможно, навязчивые мысли Данилы о каменном цветке вызваны колдовством Хозяйки Медной горы. Но недовольство собственной работой появилось раньше знакомства с волшебницей.

Анализ «Каменного цветка» Бажова не позволяет ответить на этот вопрос однозначно. Можно трактовать проблему по-разному. Многое будет зависеть от возраста ребенка. Лучше сделать акцент на положительных качествах главных героев. Педагогическое значение произведения очень велико. А замысловатый сюжет, интрига и прием «продолжение следует» помогут привлечь внимание ребенка.

Уральские сказы в свое время получили много позитивных рецензий и положительный отзыв. «Каменный цветок», Бажов - эти слова должны быть знакомы каждому школьнику.

Таят в себе национальный колорит, описания простых русских людей и сочетают действительность с фантастическим началом. В сочинении «Каменный цветок» главным героем стал мастер-ремесленник по имени Данила. О приключениях мужчины автор и ведет речь в произведении.

История создания персонажа

У персонажа Данилы-мастера существовал прототип. Им оказался Данила Зверев, виртуозно работавший с камнем. Конечно, мужчина не работал с малахитом, считающимся самоцветом, да и не сводила с ним знакомства. Но этот человек познакомил писателя с таинственным миром натуральных камней.

Описывая героя-ремесленника, Бажов сочетает в его образе сразу несколько характеристик. Мастером считается человек, обладающий большим багажом знаний и умений. Работавшие на уральских заводах специалисты переняли мастерство у зарубежных коллег.

Будучи тружениками, они вызывали глубокое уважение. Без перерыва работавший Данила демонстрировал качество, типичное для работников этой области. Перфекционист, он старался создать запоминающееся творение. Связь с язычеством на Руси – еще один нюанс, на который обращает внимание автор сказки. Чтобы узнать великую тайну, Данила отправляется к мифической Хозяйке Медной горы, а не к божественному провидению.

Книга сочинений Павла Бажова объединяет истории простых работяг Урала, учившихся чувствовать «душу» камня и очищать ее от оков грубого материала, создавая уникальные вещи. Автор упоминает о тяжести такого труда, о том, как нелегко проходит жизнь простых железодобытчиков и тех, кто ваяет из бездушного камня неповторимые произведения искусства.

Любопытно, что наравне с вымышленными персонажами и героями, чьи образы сочинены по подобию знакомых писателю мастеров, в сюжете присутствуют и личности, чьи имена были известны читателям. Отдельная роль отведена Иванко Крылатко, под именем которого описан Иван Вушуев, знаменитый камнерез.

Образ в сказках

Сказка «Каменный цветок», изданная в 1938 году, создавалась с оглядкой на уральский фольклор. Сказы местных жителей дополнили сочинения Бажова традиционным колоритом. Наряду с фантастическими деталями автор делает акцент и на драматической подоплеке сюжета. Мечта и реальность, искусство и быт сталкиваются в произведении.

Биография главного героя описана подробно и становится основой сюжетной линии. Данилу с детства звали «недокормышем». Худенький мальчик отличался от сверстников мечтательностью и задумчивостью. Он был наблюдателен. Взрослые, поняв, что тяжелая работа ему не по плечу, отправили Данилушку смотреть за коровами. Это задание оказалось сложным, потому что мальчик часто засматривался на окружающие его предметы, увлекался насекомыми, растениями и всем, что попадалось на глаза.

Привычка приглядываться к деталям оказалась полезной, когда Данилу отдали на обучение к мастеру Прокопьичу. Подросток обладал удивительным чувством прекрасного, пригодившимся в профессии. Он знал, как лучше работать с камнем и видел недостатки изделия и преимущества материала. Когда Данила вырос, его вкус, стиль работы и талант стали притчей во языцех. Терпение и отдача, с которыми ваял мастер, очень ценились окружающими и стали причиной появления его незаурядных изделий.

Несмотря на похвалы, Данила стремился к большему. Он мечтал показать людям истинную мощь камня. Юноша вспомнил сказки, которые слышал от ведуньи. Они гласили о каменном цветке, раскрывающем суть прекрасного и приносящем несчастье. Чтобы раздобыть невиданное чудо, Данила отправился на поклон к Хозяйке Медной горы. Он пошла навстречу мастеру и предъявила чудесный цветок. Сознание Данилы затуманилось, он потерял голову. Мастер бросил невесту Катю и сгинул без вести. Ходили слухи, что он пошел в услужение к Хозяйке Медной горы.

Последующая жизнь Данилы описана автором в произведениях «Горный мастер» и «Хрупкая веточка». Эти сказки были изданы в сборнике под названием «Малахитовая шкатулка». Главной задачей Бажова стала идея показать муки поисков истины и гармонии в творческом деле, жажду постижения прекрасного.

• Экранизация сказки впервые состоялась в 1946 году. Снять фильм решил режиссер Александр Птушко. Фильм стал симбиозом сказок о каменном цветке и о горном мастере. выступил в картине в образе Данилы-мастера. Автором сценария выступил сам Бажов. В 1947 году проект был отмечен призом на Каннском кинофестивале и получил Сталинскую премию.
• В 1977 году Олег Николаевский создал мультфильм по мотивам сказки Бажова. Кукольная телепостановка включала и работу актеров.
• В 1978 году Инесса Ковалевская сняла мультфильм по произведению «Горный мастер». Рисованная сказка транслируется на телевидении и сегодня.

Красив Средний Урал до самого горизонта уходят невысокие горы, покрытые густым хвойным лесом, кое-где голубеют оконца озер, яркой зеленью сверкают долины небольших речушек. В одной из таких долин раскинулся завод Полевской. Здесь и прошли детские годы Павла Бажова. Страстно влюбленный в родной край, П.П. Бажов исходил Урал вдоль и поперек. С охотничьим ружьем за плечами он забирался в самые глухие уголки, наведывался на забытые прииски и повсюду, где бы ни был, неутомимо записывал народные пословицы, побасенки, легенды... Особенно памятной для писателя была встреча со старым рабочим Василием Алексеевичем Хмелининым. Этот восьмидесятилетний старик знал великое множество сказок и побывальщин.

Василий Алексеевич Хмелинин стал прототипом героя бажовских сказов - деда Слышко, от лица которого писатель неизменно ведет рассказ. Свое имя дед Слышко получил за любовь к словечку «слышь», «слышь-ко».

Почти двадцать лет своей жизни отдал Павел Петрович Бажов собиранию уральских сказов, каждый из которых - подлинная жемчужина народной поэзии... Заслуга писателя в том, что он огранил, отшлифовал найденные им "камни", вложил их в чудесную словесную оправу. «…Я только исполнитель, - любил повторять Бажов, - а основной творец - рабочий».

Данила-мастер

У Данилы-мастера из сказа «Каменный цветок» был реальный прототип - камнерез Данила Зверев . В его честь названа улица в Екатеринбурге. Хотя реальный Данила Зверев не ходил в Медную гору к Хозяйке и не работал с малахитом, но он открыл Павлу Бажову фантастический мир камней-самоцветов. Поэтому герой сказа Бажова получил имя Данила.

Мастер на Урале - культурный герой, вроде богатыря для средней Руси. Образ мастера вобрал в себя четыре составляющие. Во-первых, мастер исповедует культ знаний. Эту черту уральские мастера унаследовали от иностранных инженеров, что работали на заводах Урала. И Данила из сказа тоже хотел узнать тайну красоты камня. Во-вторых, мастер - труженик. Поклонение труду на Урале появилось от беглых раскольников. В диких краях они могли спастись только неистовым трудом и обожествили его. И Данила трудится не покладая рук. В-третьих, мастер не выдумывает ничего нового, но доводит до совершенства то, что уже имеется. Эта черта - от провинциальности Урала. И Данила пытается создать совершенное творение.

Наконец, мастера связаны с язычеством. Такую связь они унаследовали от местных жителей, финно-угров. И Данила не молится, чтобы ему было откровение с неба, а за своей тайной идет к языческому божеству - Хозяйке Медной горы.

Вот таким чудесным мастером был и Степан - искусный резчик по малахиту герой сказа «Каменный цветок», Степан несколько лет проработал в подземном дворце Хозяйки Медной горы - владычицы всех потаенных сокровищ Урала. У нее он научился искусству постигать «душу» камня

Сказы Павла Бажова посвящены трудовому люду старого Урала. Простыми словами он рассказывает о тяжелой, подневольной жизни рудничных рабочих, добывающих железо и медь, малахит и драгоценные камни, о вдохновенном труде крепостных мастеров, сумевших вдохнуть жизнь в мертвый камень. Почти все, о чем пишет Бажов, было на самом деле. Не выдуманы им и герои. Так, чудесный резчик по камню Иванко Крылатко - никто иной, как известный мастер Иван Вушуев , замечательные работы которого можно видеть и сегодня в Кремле, в Оружейной палате.

Хозяйка Медной горы - хранительница драгоценных пород и камней, иногда предстает перед людьми в виде прекрасной женщины, а порой - в виде ящерицы в короне.

Хозяйка, жившая в Медной горе, происходит от образа Богини-матери. Богиня, по преданиям финно-угров, жила в горе, и там у нее было дерево, на котором висели души не рожденных еще людей, зверей и птиц. Богиня в русских поверьях превратилась в Хозяйку, а дерево - в Каменный цветок. Существует так же гипотеза, что это преломленный народным сознанием образ богини Венеры, знаком которой на протяжении нескольких десятков лет в XVIII веке клеймилась полевская медь. Образ Хозяйки горы стал олицетворением мощи, богатства и красоты недр Уральских гор, которые раскрываются полностью только перед лучшими рабочими и мастерами. Хозяйка Медной горы не только хранительница сокровищ, но и покровительница смелых, мужественных, творчески одаренных людей. Отношения Медной горы Хозяйки с людьми определяются особыми условиями, так называемыми запретами. Одним из них был запрет женщине спускаться в шахту, во владения Хозяйки. Другим - не жениться молодцу, который хочет обрести ее покровительство. Не случайно рабочие побаивались Хозяйку, избегали встреч с ней.

Великий Полоз - змей хранитель золота. Его фигура создавалась Бажовым на основе суеверий древних хантов и манси, уральских легендах и приметах горняков и рудознатцев. В его полновластном распоряжении находилось все золото. Он всячески старался не допустить человека до разработки золотоносных мест: «пужал», показываясь «в своем полном виде», «беспокойство всякое старателю производил», утягивая в землю инструмент или отводил золото. Мифологический змей имеет также многочисленных дочерей - Змеевки. С их помощью Полоз «спускал золото по рекам» и «проводил через камень». Отец золотокосой дочери по имени Золотой Волос.

Русский фольклорный образ Бабы-яги сложился к XV веку - как раз тогда, когда русские пришли на Урал и увидели жизнь финно-угров. У них была особая форма лесного святилища. Маленький домик на высоких столбах, окруженный частоколом. На частокол вывешивали черепа принесенных в жертву животных. В домике лежала резная деревянная кукла - вместилище души умершего. Кукла была одета в национальную одежду - шубу-ягу. А еще русские пришельцы узнали, что где-то на святилищах финно-угры прячут главного своего идола - Золотую Бабу. Чтобы русские в поисках Золотой Бабы не разорили святилища, местные жители убивали любого, кто доберется до тайного места. В русских пересказах Золотая Баба и домик на столбах слились воедино, и появилась страшная баба-в-яге, Баба-яга, которая живет в избушке на курьих ножках, убивает незваных гостей и фыркает: «Фу-фу-фу, русским духом пахнет!»

Бабка Синюшка - персонаж, родственный Бабе-Яге, персонификация болотного газа, который на Урале и называли «синюшкой». Старушка из сказа Бажова сидит на колодце, полном самоцветов, и душит тех, кто приходит за ее сокровищами. Синюшка - это родная сестра Бабы-яги, она появилась таким же образом. А колодец ее - затопленная грунтовыми водами копь, небольшой древний рудник финно-угров. Таких рудников было огромное количество в окрестностях Медной горы. На месте этого колодца сейчас стоит поселок Зюзелка Свердловской области.

Серебряное Копытце

Этот сказочный олешек сошел с неба, а копыта у него персидские. Финно-угры считали, что солнце по небу несет на рогах Великий Лось. Шаман мог призвать Лося спуститься на землю, но земля была скверна для священного зверя. Поэтому под копыта Лосю подкладывали серебряные блюда. На них сыпали дары - например, самоцветы.

А серебряные блюда появились на Урале от торговцев из Азии и Ближнего Востока. Там воцарился ислам, запрещающий изображения людей и животных, и все блюда с гравировками торговцы-персы обменяли жителям Урала на пушнину. Шаманы и приспособили блюда для Великого Лося. Подобная посуда лежит в музее города Чердынь. На блюдах - нацарапанные ножами шаманов рисунки поверх гравировок. Русские опять же перетолковали эти местные поверья по-своему, и Великий Лось превратился в оленя, который ударом серебряного копытца выбивает самоцветы.

Огневушка-Поскакушка

В русских поверьях Урала считалось, что, если развести костер над месторождением золота, в огне может появиться маленькая танцующая девчонка - Огневушка-Поскакушка. Она произошла от знаменитого идола - Золотой Бабы. Золотую Бабу местные жители называли Сорни-Най, в переводе - «золото-огонь». Вот и выстраивается цепочка смыслов: золото - огонь - женщина и рождается Огневушка-Поскакушка.

Земляная Кошка

Эта гигантская мифическая Кошка бродит под землей на золотых месторождениях реки Чусовой. Рядом с месторождениями - деревня Кунгурка, основанная выходцами из города Кунгура. А в Кунгуре есть знаменитая пещера, в которой, по преданию, живет Подземный Зверь Мамонт. Вот переселенцы и «перетянули» Мамонта за собой на Чусовую.

В русских же поверьях утверждается, что над месторождением золота можно увидеть привидение - рыжего кота. В народных сказках местный Мамонт скрестился с русским Золотым Котом, и появилась Земляная Кошка: живет в породах золота и огромная, как Зверь Мамонт.

Катя — Данилова-то невеста — незамужницей осталась. Года два либо три прошло, как Данило потерялся, — она и вовсе из невестинской поры вышла. За двадцать-то годов, по-нашему, по-заводскому, перестарок считается. Парни таких редко сватают, вдовцы больше. Ну, а эта Катя, видно, пригожая была, к ней всё женихи лезут, а у ней только и слов:

— Данилу обещалась.

Ее уговаривают:

— Что поделаешь! Обещалась, да не вышла. Теперь об этом и поминать не к чему. Давно человек изгиб.

Катя на своем стоит:

— Данилу обещалась. Может, и придет еще он.

Ей толкуют:

— Нет его в живых. Верное дело.

А она уперлась на своем:

— Никто его мертвым не видал, а для меня он и подавно живой.

Видят — не в себе девка, — отстали. Иные на смех еще подымать стали: прозвали ее мертвяковой невестой. Ей это прильнуло. Катя Мертвякова да Катя Мертвякова, ровно другого прозванья не было.

Тут какой-то мор на людей случился, и у Кати старики-то оба умерли. Родство у нее большое. Три брата женатых да сестер замужних сколько-то. Рассорка промеж ними и вышла — кому на отцовском месте оставаться. Катя видит — бестолковщина пошла, и говорит:

— Пойду-ка я в Данилушкову избу жить. Вовсе Прокопьич старый стал. Хоть за ним похожу. Братья-сестры уговаривать, конечно:

— Не подходит это, сестра. Прокопьич хоть старый человек, а мало ли что про тебя сказать могут.

— Мне-то, — отвечает, — что? Не я сплетницей стану. Прокопьич, поди-ко, мне не чужой. Приемный отец моему Данилу. Тятенькой его звать буду.

Так и ушла. Оно и то сказать: семейные не крепко вязались. Про себя думали: лишний из семьи — шуму меньше. А Прокопьич что? Ему по душе пришлось.

— Спасибо, — говорит, — Катенька, что про меня вспомнила.

Вот и стали они поживать. Прокопьич за станком сидит, а Катя по хозяйству бегает — в огороде там, сварить-постряпать и протча. Хозяйство невелико, конечно, на двоих-то… Катя — девушка проворная, долго ли ей!.. Управится и садится за какое рукоделье: сшить-связать, мало ли. Сперва у них гладенько катилось, только Прокопьичу все хуже да хуже. День сидит, два лежит. Изробился, старый стал. Катя и заподумывала, как они дальше-то жить станут.

«Рукодельем женским не прокормишься, а другого ремесла не знаю».

Вот и говорит Прокопьичу:

— Тятенька! Ты бы хоть научил меня чему попроще.

Прокопьичу даже смешно стало.

— Что ты это! Девичье ли дело за малахитом сидеть! Отродясь такого не слыхивал.

Ну, она все ж таки присматриваться к Прокопьичеву ремеслу стала. Помогала ему, где можно. Распилить там, пошлифовать. Прокопьич и стал ей то-другое показывать. Не то, чтобы настоящее. Бляшку обточить, ручки к вилкам-ножам сделать и протча, что в ходу было. Пустяшно, конечно, дело, копеечно, а все разоставок при случае.

Прокопьич недолго зажился. Тут братья-сестры уж понуждать Катю стали:

— Теперь тебе заневолю надо замуж выходить. Как ты одна жить будешь?

Катя их обрезала:

— Не ваша печаль. Никакого мне вашего жениха не надо. Придет Данилушко. Выучится в горе и придет.

Братья-сестры руками на нее машут:

— В уме ли ты, Катерина? Эдакое и говорить грех! Давно умер человек, а она его ждет! Гляди, еще блазнить (мерещиться. — Ред.) станет.

— Не боюсь, — отвечает, — этого.

Тогда родные спрашивают:

— Чем ты хоть жить-то станешь?

— Об этом, — отвечает, — тоже не заботьтесь. Продержусь одна.

Братья-сестры так поняли, что от Прокопьича деньжонки остались, и опять за свое:

— Вот и вышла дура! Коли деньги есть, мужика беспременно в доме надо. Не ровен час, — поохотится кто за деньгами. Свернут тебе башку, как куренку. Только и свету видела.

— Сколько, — отвечает, — на мою долю положено, столько и увижу.

Братья-сестры долго еще шумели. Кто кричит, кто уговаривает, кто плачет, а Катя заколодила свое:

— Продержусь одна. Никакого вашего жениха не надо. Давно у меня есть.

Осердились, конечно, родные:

— В случае, к нам и глаз не показывай!

— Спасибо, — отвечает, — братцы милые, сестрицы любезные! Помнить буду. Сами-то не забудьте — мимо похаживайте!

Смеется, значит. Ну, родня и дверями хлоп.

Осталась Катя одна-одинешенька. Поплакала, конечно, сперва, потом и говорит:

— Врешь! Не поддамся!

Вытерла слезы и по хозяйству занялась. Мыть да скоблить — чистоту наводить. Управилась — и сразу к станку села. Тут тоже свой порядок наводить стала. Что ей не нужно, то подальше, а что постоянно требуется, то под руку. Навела так-то порядок и хотела за работу садиться:

«Попробую сама хоть одну бляшку обточить».

Хватилась, а камня подходящего нет. Обломки Данилушковой дурман-чашки остались, да Катя берегла их. В особом узле они были завязаны. И Прокопьича камня, конечно, много было. Только Прокопьич до смерти на больших работах сидел. Ну, и камень все крупный. Обломышки да кусочки все подобрались — порасходовались на мелкую поделку. Вот Катя и думает:

«Надо, видно, сходить на руднишных отвалах поискать. Не попадет ли подходящий камешок».

От Данилы да и от Прокопьича она слыхала, что они у Змеиной горки брали. Вот туда и пошла.

На Гумешках, конечно, всегда народ: кто руду разбирает, кто возит. Глядят на Катю-то — куда она с корзинкой пошла. Кате это нелюбо, что на нее зря глаза пялят. Она и не стала на отвалах с этой стороны искать, обошла горку-то. А там еще лес рос. Вот Катя по этому лесу и забралась на самую Змеиную горку, да тут и села. Горько ей стало — Данилушку вспомнила. Сидит на камне, а слезы так и бегут. Людей нет, лес кругом, — она и не сторожится. Так слезы на землю и каплют. Поплакала, глядит — у самой ноги малахит-камень обозначился, только весь в земле сидит. Чем его возьмешь, коли ни кайлы, ни лома? Катя все-таки пошевелила его рукой. Показалось, что камень не крепко сидит. Вот она и давай прутиком каким-то землю отгребать от камня. Отгребла, сколько можно, стала вышатывать. Камень и подался. Как хрупнуло снизу, — ровно сучок обломился. Камешок небольшой, вроде плитки. Толщиной пальца в три, шириной в ладонь, а длиной не больше двух четвертей. Катя даже подивилась.

— Как раз по моим мыслям. Распилю его, так сколько бляшек выйдет. И потери самый пустяк.

Принесла камень домой и сразу занялась распиливать. Работа не быстрая, а Кате еще надо по домашности управляться. Глядишь, весь день в работе, и скучать некогда. Только как за станок садиться, все про Данилушку вспомнит:

— Поглядел бы он, какой тут новый мастер объявился. На его-то да Прокопьичевом месте сидит!

Нашлись, конечно, охальники. Как без этого… Ночью под какой-то праздник засиделась Катя за работой, а трое парней и перелезли к ней в ограду. Попугать хотели али и еще что — их дело, только все выпивши. Катя ширкает пилой-то и не слышит, что у ней в сенках люди. Услышала, когда уж в избу ломиться стали:

— Отворяй, мертвякова невеста! Принимай живых гостей!

Катя сперва уговаривала их:

— Уходите, ребята!

Ну, им это ничего. Ломятся в дверь, того и гляди — сорвут. Тут Катя скинула крючок, расхлобыснула двери и кричит:

— Заходи, нето. Кого первого лобанить?

Парни глядят, а она с топором.

— Ты, — говорят, — без шуток!

— Какие — отвечает, — шутки! Кто за порог, того и по лбу.

Парни хоть пьяные, а видят — дело нешуточное. Девка возрастная, оплечье крутое, глаз решительный, и топор, видать, в руках бывал. Не посмели ведь войти-то. Пошумели-пошумели, убрались да еще сами же про это рассказали. Парней и стали дразнить, что они трое от одной девки убежали. Им это не полюбилось, конечно, они и сплели, будто Катя не одна была, а за ней мертвяк стоял.

— Да такой страшный, что заневолю убежишь.

Парням поверили — не поверили, а по народу с той поры пошло:

— Нечисто в этом доме. Недаром она одна-одинешенька живет.

До Кати это донеслось, да она печалиться не стала. Еще подумала: «Пущай плетут. Мне так-то и лучше, если побаиваться станут. Другой раз, глядишь, не полезут».

Соседи и на то дивятся, что Катя за станком сидит. На смех ее подняли:

— За мужичье ремесло принялась! Что у нее выйдет!

Это Кате солонее пришлось. Она и сама подумывала: «Выйдет ли у меня у одной-то?» Ну, все ж таки с собой совладала: «Базарский товар! Много ли надо? Лишь бы гладко было… Неуж и того не осилю?»

Распилила Катя камешок. Видит — узор на редкость пришелся, и как намечено, в котором месте поперек отпилить. Подивилась Катя, как ловко все пришлось. Поделила по-готовому, обтачивать стала. Дело не особо хитрое, а без привычки тоже не сделаешь. Помаялась сперва, потом научилась. Хоть куда бляшки вышли, а потери и вовсе нет. Только и в брос, что на сточку пришлось.

Наделала Катя бляшек, еще раз подивилась, какой выходной камешок оказался, и стала смекать, куда сбыть поделку. Прокопьич такую мелочь в город, случалось, возил и там все в одну лавку сдавал. Катя много раз про эту лавку слыхала. Вот она и придумала сходить в город.

«Спрошу там, будут ли напередки мою поделку принимать».

Затворила избушку и пошла пешочком. В Полевой и не заметили, что она в город убралась. Узнала Катя, где тот хозяин, который у Прокопьича поделку принимал, и заявилась прямо в лавку. Глядит — полно тут всякого камня, а малахитовых бляшек целый шкап за стеклом. Народу в лавке много. Кто покупает, кто поделку сдает. Хозяин строгий да важный такой.

Катя сперва и подступить боялась, потом насмелилась и спрашивает:

— Не надо ли малахитовых бляшек?

Хозяин пальцем на шкап указал:

— Не видишь, сколь у меня добра этого?

Мастера, которые работу сдавали, припевают ему:

— Много ноне на эту поделку мастеров развелось. Только камень переводят. Того не понимают, что для бляшки узор хороший требуется.

Один-то мастер из полевских. Он и говорит хозяину потихоньку:

— Недоумок эта девка. Видели ее соседи за станком-то. Вот, поди, настряпала.

Хозяин тогда и говорит:

— Ну-ко, покажи, с чем пришла? Катя и подала ему бляшку. Поглядел хозяин, потом на Катю уставился и говорит:

— У кого украла?

Кате, конечно, это обидно показалось. По-другому она заговорила:

— Какое твое право, не знаючи человека, эдак про него говорить? Гляди вот, если не слепой! У кого можно столько бляшек на один узор украсть? Ну-ко, скажи! — и высыпала на прилавок всю поделку.

Хозяин и мастера видят — верно, на один узор. И узор редкостный. Будто из середины-то дерево выступает, а на ветке птица сидит и внизу тоже птица. Явственно видно и сделано чисто.

Покупатели слышали этот разговор, потянулись тоже поглядеть, только хозяин сразу все бляшки прикрыл. Нашел заделье.

— Не видно кучей-то. Сейчас я их под стекло разложу. Тогда и выбирайте, что кому любо. — А сам Кате говорит: — Иди вон в ту дверь. Сейчас деньги получишь.

Пошла Катя, и хозяин за ней. Затворил дверку, спрашивает:

— Почем сдаешь?

Катя слыхала от Прокопьича цены. Так и сказала, а хозяин давай хохотать:

— Что ты!.. Что ты! Такую-то цену я одному полевскому мастеру Прокопьичу платил да еще его приемышу Данилу. Да ведь то мастера были!

— Я, — отвечает, — от них и слыхала. Из той же семьи буду.

— Вон что! — удивился хозяин. — Так это, видно, у тебя Данилова работа осталась?

— Нет, — отвечает, — моя

— Камень, может, от него остался?

— И камень сама добывала.

Хозяин, видать, не верит, а только рядиться не стал. Рассчитался по-честному да еще говорит:

— Вперед случится такое сделать, неси. Безотказно принимать буду и цену положу настоящую.

Ушла Катя, радуется, — сколько денег получила! А хозяин те бляшки под стекло выставил. Покупатели набежали:

— Сколько?

Он, конечно, не ошибся, — в десять раз против купленного назначил, да и наговаривает:

— Такого узора еще не бывало. Полевского мастера Данилы работа. Лучше его не сделать. Пришла Катя домой, а сама все дивится:

— Вот штука какая! Лучше всех мои бляшки оказались! Хорош камешок попался. Случай, видно, счастливый подошел. — Потом и хватилась: — А не Данилушко ли это мне весточку подал?

Подумала так, скрутилась и побежала на Змеиную горку.

А тот малахитчик, который хотел Катю перед городским купцом оконфузить, тоже домой воротился. Завидно ему, что у Кати такой редкостный узор получился. Он и придумал:

— Надо поглядеть, где она камень берет. Не новое ли какое место ей Прокопьич либо Данило указали?

Увидел, что Катя куда-то побежала, он и пошел за ней. Видит — Гумешки она обошла стороной и куда-то за Змеиную горку пошла. Мастер туда же, а сам думает: «Там лес. По лесу-то к самой ямке прокрадусь».

Зашли в лес. Катя вовсе близко и нисколько не сторожится, не оглядывается, не прислушивается. Мастер радуется, что ему так легонько достанется новое место. Вдруг в сторонке что-то зашумело, да так, что мастер даже испугался. Остановился. Что такое? Пока он так-то разбирался, Кати и не стало. Бегал он, бегал по лесу. Еле выбрался к Северскому пруду — версты, поди, за две от Гумешек.

Катя сном дела не знала, что за ней подглядывают. Забралась на горку, к тому самому месту, где первый камешок брала. Ямка будто побольше стала, а сбоку опять такой же камешок видно. Пошатала его Катя, он и отстал. Опять, как сучок, хрупнул. Взяла Катя камешок и заплакала-запричитала. Ну, как девки-бабы по покойнику ревут, всякие слова собирают:

— На кого ты меня, мил сердечный друг, покинул, — и протча тако…

Наревелась, будто полегче стало, стоит — задумалась, в руднишную сторону глядит. Место тут вроде полянки. Кругом лес густой да высокий, а в руднишную сторону помельче пошел. Время на закате. По низу от лесу на полянке темнеть стало, а в то место — к руднику солнышко пришлось. Так и горит это место, и все камешки на нем блестят.

Кате это любопытно показалось. Хотела поближе подойти. Шагнула, а под ногой и схрупало. Отдернула она ногу, глядит — земли-то под ногами нет.

Стоит она на каком-то высоком дереве, на самой вершине. Со всех сторон такие же вершины подошли. В прогалы меж деревьями внизу видно травы да цветы, и вовсе они на здешние не походят.

Другая бы на Катином месте перепугалась, крик-визг подняла, а она вовсе о другом подумала:

«Вон она, гора, раскрылась! Хоть бы на Данилушку взглянуть!»

Только подумала и видит через прогалы — идет кто-то внизу, на Данилушку походит и руки вверх тянет, будто сказать что хочет. Катя свету не взвидела, так и кинулась к нему… с дерева-то! Ну, а пала тут же на землю, где стояла. Образумилась да и говорит себе:

— Верно, что блазнить мне стало. Надо поскорее домой идти.

Идти надо, а сама сидит да сидит, все ждет, не вскроется ли еще гора, не покажется ли опять Данилушко. Так до потемок и просидела. Тогда только и домой пошла, а сама думает: «Повидала все-таки Данилушку».

Тот мастер, который за Катей подглядывал, домой к этому времени выбежал. Поглядел — избушка у Кати заперта. Он и притаился, — посмотрю, что она притащила. Видит — идет Катя, он и встал поперек дороги:

— Ты куда это ходила?

— На Змеиную, — отвечает.

— Ночью-то? Что там делать?

— Данилу повидать…

Мастер так и шарахнулся, а на другой день по заводу шепотки поползли:

— Вовсе рехнулась мертвякова невеста. По ночам на Змеиную ходит, покойника ждет. Как бы еще завод не подожгла, с малого-то ума.

Братья-сестры прослышали, опять прибежали, давай строжить да уговаривать Катю. Только она и слушать не стала. Показала им деньги и говорит:

— Это, думаете, откуда у меня? У хороших мастеров не берут, а мне за перводелку столько отвалили! Почему так?

Братья слышали про ее-то удачу и говорят:

— Случай счастливый вышел. О чем тут говорить.

— Таких, — отвечает, случаев не бывало. Это мне Данило сам такой камень подложил и узор вывел.

Братья смеются, сестры руками машут:

— И впрямь рехнулась! Надо приказчику сказать. Как бы всамделе завод не подожгла!

Не сказали, конечно. Постыдились сестру-то выдавать. Только вышли да и сговорились:

— Надо за Катериной глядеть. Куда пойдет — сейчас же за ней бежать.

А Катя проводила родню, двери заперла да принялась новый-то камешок распиливать. Пилит да загадывает:

— Коли такой же издастся, значит, не поблазнило мне — видала я Данилушку.

Вот она и торопится распилить. Поглядеть-то ей поскорее охота, как по-настоящему узор выйдет. Ночь уж давно, а Катя все за станком сидит. Одна сестра проснулась в эту пору, увидела огонь в избе, подбежала к окошку, смотрит сквозь щелку в ставне и дивится:

— И сон ее не берет! Наказанье с девкой!

Отпилила Катя досочку — узор и обозначился. Еще лучше того-то. Птица с дерева книзу полетела, крылья расправила, а снизу навстречу другая летит. Пять раз этот узор на досочке. Из точки в точку намечено, как поперек распилить. Катя тут и думать не стала. Схватилась да и побежала куда-то. Сестра за ней. Дорогой-то постучалась к братьям — бегите, дескать, скорей. Выбежали братья, еще народ сбили. А уже светленько стало. Глядят — Катя мимо Гумешек бежит. Туда все и кинулись, а она, видно, и не чует, что народ за ней. Пробежала рудник, потише пошла в обход Змеиной горки. Народ тоже призадержался — посмотрим, дескать, что она делать будет.

Катя идет, как ей привычно, на горку. Взглянула, а лес кругом какой-то небывалый. Пощупала рукой дерево, а оно холодное да гладкое, как камень шлифованный. И трава понизу тоже каменная оказалась, и темно еще тут. Катя и думает:

«Видно, я в гору попала».

Родня да народ той порой переполошились:

— Куда она девалась? Сейчас близко была, а не стало!

Бегают, суетятся. Кто на горку, кто кругом горки. Перекликаются друг с дружкой: «Там не видно?»

А Катя ходит в каменном лесу и думает, как ей Данилу найти. Походила-походила да и закричала:

— Данило, отзовись!

По лесу голк пошел. Сучья запостукивали: «Нет его! Нет его! Нет его!» Только Катя не унялась.

— Данило, отзовись!

По лесу опять: «Нет его! Нет его!»

Катя снова:

— Данило, отзовись!

Тут Хозяйка горы перед Катей и показалась.

— Ты зачем, — спрашивает, — в мой лес забралась? Чего тебе? Камень, что ли, хороший ищешь? Любой бери да уходи поскорее!

Катя тут и говорит:

— Не надо мне твоего мертвого камня! Подавай мне живого Данилушку. Где он у тебя запрятан? Какое твое право чужих женихов сманивать?

Ну, смелая девка. Прямо на горло наступать стала. Это Хозяйке-то! А та ничего, стоит спокойненько:

— Еще что скажешь?

— А то и скажу — подавай Данилу! У тебя он… Хозяйка расхохоталась да и говорит:

— Ты, дура-девка, знаешь ли, с кем говоришь?

— Не слепая, — кричит, — вижу. Только не боюсь тебя, разлучница! Нисколечко не боюсь! Сколь ни хитро у тебя, а ко мне Данило тянется. Сама видала. Что, взяла?

Хозяйка тогда и говорит:

— А вот послушаем, что он сам скажет. До того в лесу темненько было, а тут сразу ровно он ожил. Светло стало. Трава снизу разными огнями загорелась, деревья одно другого краше. В прогалы полянку видно, а на ней цветы каменные, и пчелки золотые, как искорки, над теми цветами. Ну, такая, слышь-ко, красота, что век бы не нагляделся. И видит Катя — бежит по этому лесу Данило. Прямо к ней. Катя навстречу кинулась: «Данилушко!»

— Подожди, — говорит Хозяйка и спрашивает: — Ну, Данило-мастер, выбирай — как быть? С ней пойдешь — все мое забудешь, здесь останешься — ее и людей забыть надо.

— Не могу, — отвечает, — людей забыть, а ее каждую минуту помню.

Тут Хозяйка улыбнулась светленько и говорит:

— Твоя взяла, Катерина! Бери своего мастера. За удалость да твердость твою вот тебе подарок. Пусть у Данилы все мое в памяти останется. Только вот это пусть накрепко забудет! — И полянка с диковинными цветами сразу потухла. — Теперь ступайте в ту сторону, — указала Хозяйка да еще упредила: — Ты, Данило, про гору людям не сказывай. Говори, что на выучку к дальнему мастеру ходил. А ты, Катерина, и думать забудь, что я у тебя жениха сманивала. Сам он пришел за тем, что теперь забыл.

Поклонилась тут Катя:

— Прости на худом слове!

— Ладно, — отвечает, — что каменной сделается! Для тебя говорю, чтоб остуды у вас не было.

Пошли Катя с Данилой по лесу, а он все темней да темней, а под ногами неровно — бугры да ямки. Огляделись, а они на руднике — на Гумешках. Время еще раннее, и людей на руднике нет. Они потихоньку и пробрались домой. А те, что за Катей побежали, все еще по лесу бродят да перекликаются: «Там не видно?»

Искали-искали — не нашли. Прибежали домой, а Данило у окошка сидит.

Испугались, конечно. Чураются, заклятья разные говорят. Потом видят — трубку Данило набивать стал. Ну и отошли.

«Не станет же, — думают, — мертвяк трубку курить».

Подходить стали один по одному. Глядят — и Катя в избе. У печки толкошится, а сама веселехонька. Давно ее такой не видали. Тут и вовсе осмелели, в избу вошли, спрашивать стали:

— Где это тебя, Данило, давно не видно?

— В Колывань, — отвечает, — ходил. Прослышал про тамошнего мастера по каменному делу, будто лучше его нет по работе. Вот и заохотило поучиться маленько. Тятенька покойный отговаривал. Ну, а я посамовольничал — тайком ушел, Кате вон только сказался.

— Пошто, — спрашивают, — чашу свою разбил?

— Ну, мало ли… С вечорки пришел… Может, выпил лишка… Не по мыслям пришлась, вот и ахнул. У всякого мастера такое, поди, случалось. О чем говорить.

Тут братья-сестры к Кате приступать стали, почему не сказала про Колывань-то. Только от Кати тоже немного добились. Сразу отрезала:

— Чья бы корова мычала, моя бы молчала. Мало я вам сказывала, что Данило живой. А вы что? Женихов мне подсовывали да с пути сбивали! Садитесь-ка лучше за стол. Испеклась у меня чирла-то (яичница-глазуья. — Ред.).

На том дело и кончилось. Посидела родня, поговорили о том, другом, разошлась. Вечером пошел Данило к приказчику объявиться. Тот пошумел, конечно. Ну, все-таки уладили дело.

Вот и стали Данило с Катей в своей избушке жить. Хорошо, сказывают, жили, согласно. По работе-то Данилу все горным мастером звали. Против него никто не мог сделать. И достаток у них появился. Только нет-нет — и задумается Данило. Катя понимала, конечно, — о чем, да помалкивала.