Российская революция 1917 г. - эпохальное событие в истории не только нашего Отечества, но, и не будет преувеличением сказать, всего сообщества мировых цивилизаций.

Рассматриваемая проблема исключительно многоаспектна, полифо-нична. Поэтому автор избегал углубления в какой-либо из аспектов истории русской революции 1917 года, а давали материал до предела обобщенно. Однако он снабжен небольшим историографическим экскурсом, который призван помочь изучающим историю государства Российского на переломных его этапах осознать степень сложности изучения проблемы, а также сориентировать их в углубленном самостоятельном изучении истории нашей революции 1917 г.

Год 1917, год революционный - это болевая точка общественного сознания россиян, которые снова попали, подобно тому, как более 80 лет назад их не столь далекие предки, в цивилизационный разлом. Модернизация нашего Отечества - чрезвычайно болезненный процесс. Вообще-то он никогда не был во всем мире, как любил говаривать классик, “прогулкой по тротуару Невского проспекта”. Но наша модернизация - это особый случай. Впрочем, как и многое другое в истории Державы Российской. Не случайно, в сложившейся социально-политической, экономической и духовной обстановке взоры современников очень часто обращаются к революционным бурям года 1917. Ибо есть известные закономерности, пусть не все еще до конца познанные, в переломных моментах истории мировых цивилизаций.

Вокруг событий 1917 года ломаются копья, искрятся мечи. С трудом пробиваются в средства массовой информации честные исследователи, пытающиеся максимальной приблизиться к объективности и историзму в своих концептуальных построениях. Одновременно наживают капиталы жуликами эфира, мошенниками пера как левой, так и правой политической ориентации. Причем, дискуссии о революции 1917 года в России не утихают и за рубежом родной страны.

Однако, похоже, что для России 80 лет мало для того, чтобы взглянуть на историческое полотно года 1917 беспристрастными глазами. Не мудрено. Слишком много было того в нашей революции, чему не найти аналогов в других революциях, известных в истории человечества. По крайней мере, по масштабности событий, явлений и…проклятий революционных деяний, которые висели, и продолжают висеть над Отечеством нашим сегодня.

Следует подчеркнуть, что за годы Советской власти в историографии революции 1917 года сложилась четкая, но до предела политизированная схема. События 1917 г. были расчленены на три блока, хронологически связанных в одну цепочку: Февральская буржуазно-демократическая революция. Период перехода от Февраля к Октябрю. Великая Октябрьская социалистическая революция .

Причем, и это принципиально, данная историографическая схема оказала влияние и на зарубежную историографию нашей революции. Правда, оценочные суждения, высказанные историками за рубежом, были диаметрально противоположными советской историографии, особенно в оценке значимости и последствий революционных событий.

Историографическая схема, изложенная выше, не потеряла право на существование и в постсоветской историографии. Тут ничего удивительно нет. Концепция, согласно которой Февральские события 1917г. не представляли особого интереса для изучения и оценивались, главным образом, в негативно-критическим ключе, а внимание историков концен-трировалось на событиях, связанных с приходом большевиков к власти, которые охватывались понятием “Октябрьская революция”, имела характер образа мыслей, утвержденных государством.

Стержневая идея данной концепции-в Октябре 1917г. произошла меж-формационная социалистическая революция, которая открыла эпоху пере-хода человечества от капитализма к социализму (коммунизму) во всем мире .

Старые же стереотипы, причем устоявшиеся, очень трудно уходят в прошлое. И хотя монополия концепции, освещенной выше, в постсоветский период в значительной мере разрушена, но по-прежнему не отошла окончательно на задний план, особенно в массовом сознании среднего и старшего поколения. Думается, что перестроить это трудно, а некоторой части постсоветского социума - просто невозможно.

Но изложенная выше концепция все равно, рано или поздно, но уйдет в прошлое вместе с эпохой, ее породившей. История сама по себе, а уж тем более, история революции 1917 года, достаточно сложна, многоаспектна, противоречива. Она не сводима исключительно к деятельности партии большевиков. Тем более, их деяния на ниве построения “царства Божия на земле”, невозможно совместить вообще со светлой идей коммунизма, если иметь в виду, что она подразумевает гуманистический идеал.

Многие исследователи, начиная с 90-х годов прошлого века, в анализе событий революционного 1917 года пытаются идти другим путем. Нпример, В. Булдаков в своей оригинальной книге “Красная Смута” анализирует природу и динамику революционного насилия в России, обусловленного столкновением модернизаторства и традиционализма. Автор впервые концентрируется на психопаталогии российской смуты XX века. Историк использует широкий спектр источников, преимущественно личного происхождения, из российских и зарубежных архивов. Автор не придерживается строгой хронологии в исследовании событий 1917 г.

Однако он оставляет право на жизнь за дефиницией “Октябрьская революция”. Более того, В. Булдаков в начале своей книги делает серьезную заявку на приближение к максимальной объективности в оценке революции 1917 года.

Он пишет: “Подходить к любой революции, Октябрьской в особенности, с мерками политического крохобора или морализующего обывателя - то же самое, что пытаться измерить слона ученической линейкой”.

Судя по всему, ученый смог достаточно объективно раскрыть предмет своего исследования.

Характерно и то, что сегодня до сих пор имеются, правда, главным образом в публицистике, концепции, согласно которым революция 1917 года - это простой военный переворот, совершенный большевиками с опорой на революционную часть армии и флота .

Причем, сторонники такой точки зрения - далеко не “Колумбы историографии” российской революции. Оценка, приведенная выше, впервые была высказана сразу после победы Октябрьского вооруженного восстания под руководством большевиков. Более того: ее разделяли и сами марксисты. Так, известный в прошлом деятель большевистской партии А. Богданов (Малиновский) назвал в письме к А. Луначарскому вооруженное восстание “солдатским восстанием”, “сдачей социализма солдатчине”.

Конечно, отрицать с порога подобную точку зрения нельзя. У большевиков была огромная поддержка армии. Иначе они не продержались бы у власти, особенно впервые дни после победы Октябрьского вооруженного восстания. Не выдерживает критики и точка зрения, родоначальники которой принадлежат к историкам русского зарубежья. Октябрьская революция-это заговор, захват власти кучкой большевис-тских лидеров, которые навязали стране трагический путь развития .

В годы горбачевской перестройки это был любимый лейтмотив публицистов, подвизавшихся на ниве истории российской революции 1917 г.

А ранее их подобные мысли высказывал небезызвестный американский политолог З.Бжезинский: “Именно из-за отсталости России ни общество в целом, ни относительно малочисленный класс промышленных рабочих не считались готовыми к социализму. Следовательно, историю надо было подстегнуть при помощи военизированного “авангарда” преданных революционеров, точно знающих, в чем суть наказа истории, готовых посвятить себя служению ей”.

В порядке возражения, не вдаваясь в полемику, заметим: заговор, если он не имеет поддержки масс, обречен на поражение (корниловское выступление, ГКЧП), а когда есть поддержка масс - это уже не заговор …

Нельзя принимать всерьез, разумеется, с научной точки зрения, что революция 1917 года - это революция люмпенов .

Конечно, люмпены играли свою роль в нашей революции. Но ведь они могут только разрушать. Что такое стихия толпы в дни великих революционных потрясений, когда в этой толпе тон задают люмпены, очень четко передал, по нашей оценке, в своих воспоминаниях крупный деятель российской контрреволюции В. В. Шульгин. Столкнувшись после падения царизма в февральско-мартовские дни 1917г. с разъяренной толпой, вышед-шей из под контроля, он с потрясающей искренностью и силой передал драматизм своих ощущений происходившего, свое изумление, боль, вспых-нувшую ненависть:

«С первого же мгновения этого потопа отвращение залило мою душу, и с тех пор оно не оставляло меня во всю длительность «великой» русской революции. Бесконечно, неисчерпаемая струя человеческого водоворота бросала в Думу все новые и новые лица… Но сколько бы их не было - у всех было одно лицо: гнустно-животно-тупое или гнустно-дьявольски злобное…

Боже, как это было гадко! Так гадко, что, стиснув зубы, я чувствовал в себе одно тоскующее, бессильное и потому еще более злобное бешенство…

Пулеметов - вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулеметов доступен уличное толпе и что только он, свинец, может загнать обратно в берлогу вырвавшегося на свободу страшного зверя…

Увы - это зверь был… его величество русский народ».

История учит: созидать люмпены не способны.

Но ведь из созидательных итогов революции 1917 года - создание могучей сверхдержавы СССР, просуществовавшей в историческом пространстве и во времени почти 70 лет.

Небезынтересно, что в зарубежной историографии, начиная с 90-х годов XX века, стала распространяться историографическая версия, согласно которой хронологические рамки революции 1917 года резко расширялись .

Р. Пайпс (США), видный специалист по российской истории, считает, что “русская революция продолжалась целое столетие”, а ее кульминация пришлась на двадцатипятилетие, предшествующее смерти В.И. Ленина.

Точка зрения, безусловно, оригинальная. Но ведь здесь можно провести, пусть несколько грубоватые, но все же параллели со знаменитыми мыслями В.И.Ленина о трех периодах русского освободительного движения - от декабристов и Герцена до большевиков, как политического течения, которое существует с 1903 г. Что, маститый западный историк повторяет пройденное (?!).

Зарубежные историки нашей революции немало внимания уделяют и попыткам дать четкий вопрос о причинах того, что случилось с Россией в 1917 году? Например, американский исследователь Л. Холмс предпочитает выделять своего рода врожденные пороки системы “долговременные предпосылки”, факторы, усиливающие их действия, и своеобразные детонаторы социального возмущения. Вроде бы концепция стройная. Однако в противовес ей можно привести иронично-полемическое замечание В.Булдакова. Историк пишет: “Логично, но чего стоили бы все эти построения, если бы не прогремел взрыв? Можно ли вообще утверждать, что рухнувшая система была в принципе порочной? Кто доказал, что сообщество динозавров было нежизнеспособно само по себе?”.

Оригинальны и концептуальные построения немецкого автора М. Хильдермайера. Он полагает, что российский революционаризм формиро-вался под влиянием осознания отсталости, когда привилегии одних и социальная забитость других составляли две стороны одной медали. Однако видно невооруженным взглядом, что такой взгляд, при всей его претенциозности, явно узок. Он не охватывает все грани проблемы социального взрыва в России в 1917 г.

Наверное, более обобщающую причину революционных потрясений в России выявил другой германский исследователь В. Бонвеч. Он справедливо отмечает, что, что предреволюционная Россия обладала структурой, качественно несопоставимой с европейскими.

И все-таки, по нашему мнению, наиболее четко выделил причины погружения России в революционный хаос отечественный историк А. А. Искандеров:

1. Запоздалая отмена крепостного права.

2. Кризис революционного чувства и падение авторитета церкви.

3. Разрыв связи монархии с народом.

4. Деструктивность враждебных партийно-политических отношений.

Трудно отрицать действие этих факторов, стимулировавших мощный социальный взрыв. Но историк не дает ответ на вопрос, каково соотношение синтезированных им факторов между собой.

Как видно, в историографии революции 1917 года, при наличии различных подходов, порою диаметрально противоположных суждений, пока что вопросов остается больше, нежели ответов.

Видимо, это задача историков XXI века разобраться, на каком основании современники революционных катаклизмов - крупные политические деятели царского политического режима, такие как, например, сенатор Н. Н. Таганцев и экс-премьер царского правительства В. Н. Коковцев, в своих воспоминаниях заявляли: “Революция висела в воздухе”.

Подводя итог некоторых историографических экскурсов, особо не вдаваясь в дискуссию, а уж тем более, в полемику, мы считают своим долгом обозначить личную научную позицию.

Революция 1917 года в России - это закономерность.

Отечество наше выстрадало ее всем ходом исторического развития. Пусть не до конца ученые разобрались в причинах этого явления, пусть здесь сталкиваются порою диаметрально противоположные точки зрения, тем не менее, отрицать закономерный характер революции 1917 года - это ни что иное, как насилование исторической истины.

И вообще: революция, какой бы трагической она не была - это средство саморегуляции общества. Судить о революциях - хорошие они или плохие - пустое времяпровождение, либо упражнения в софизме, морализиторстве вне пространства и времени. Правильнее изучать их. Как и любой исторический факт революции должны подвергаться всестороннему исследованию.

Отмена крепостного права в 1861 г. дала мощный импульс развитию капитализма, ростки которого появились значительно раньше. Либерально-демократические реформы Александра II способствовали эволюционному обновлению общества. Резко усилилось, однако, и революционное движение, в котором террор народников уступал место быстро распространявшемуся марксизму. Это стало причиной того, что Александр III начал контрреформы, развернув наступление реакции по всему фронту, но, не добившись особых успехов. Страна вступила в полосу эпохальных экономических, социально-политических и духовных перемен, венцом которых стали российские революции 1905 – 1907 гг. и 1917 г.

Трудно не согласиться с Н.Бердяевым, писавшим, что революция “в значительной степени есть расплата за грехи прошлого”.

2332 16-11-2017, 07:50

Дождемся ли мы объективной оценки революции 1917 года?

ENG RUS KZ

Отшумели страсти вокруг 100-летия Великой Октябрьской социалистической революции, или Великой русской революции, или просто октябрьского переворота - кому как угодно. В эти дни было очень много написанного и еще больше сказанного. Российское телевидение показало аж два новых художественных сериала о революции, а точнее, о ее «демонах». Последние в этих киноподелках (назвать их иначе трудно) выглядели настоящими гадами. А как же иначе?

Размытая картинка

Ну, да черт с ними. Мы о другом. Наблюдая за всей этой вербальной свистопляской, поневоле задумываешься: когда-нибудь кому-нибудь захочется хоть на йоту приблизиться к истинному пониманию картины случившегося сто лет назад? И задаемся мы этим вопросом неспроста. Дело в том, что в освещении событий 1917 года по-прежнему преобладает мифология, которой намного больше, чем исторической правды. Невольно вспоминается сентенция безвременно ушедшего в мир иной сатирика Михаила Задорнова: «Я больше верю легендам и мифам, чем официальной истории. Легенда всегда преувеличивает, но никогда не врет, а история меняется каждый раз со сменой власти». Если применить ее к Октябрю 1917 года, то попадание будет стопроцентным.

Но одно несомненно: даже по истечении целого столетия те события никого не оставляют равнодушными. Ни правых, ни левых, ни националистов, ни интернационалистов, ни консерваторов, ни либералов… Во всем этом хоре, как обычно, почти не слышны голоса тех, кто пытается осмыслить случившееся в 1917-м хотя бы спокойно (о непредвзятости мы даже не заикаемся), хотя бы чуточку основываясь на исторических фактах и анализе причинно-следственных связей. Увы, такой подход по-прежнему не в чести. И поскольку сама по себе революция есть крайняя форма проявления классовой нетерпимости, то и в ее оценках очень много крайностей. И, видимо, иначе будет очень даже нескоро.

Изменившая весь мир

Наблюдать все это было крайне прискорбно по многим причинам. Ведь, как ни крути, а Октябрьская революция по своим прямым последствиям и своему влиянию на ход мировой истории превзошла все другие.

Во-первых, она в корне изменила существовавший ранее геополитический расклад. Уже одно появление на международной арене крупного государства, основанного на диаметрально иных, чем было до этого, принципах политической и социальной организации, коренным образом трансформировало картину мироздания. И именно это обстоятельство вызвало серьезнейшую эволюцию политической и социальной природы всех ведущих стран мира. Например, то же «государство всеобщего благоденствия» есть прямое следствие событий 1917 года. Это честно и открыто признавали даже самые ярые апологеты философии рыночной экономики и свободной конкуренции.

Во-вторых, Октябрьская революция дала мощный толчок росту национального самосознания угнетенных народов Азии, а потом и Африки. К ее опыту и практике апеллировали практически все лидеры национально-освободительных движений ХХ века. Правда, большинство из тех, кто решил слепо копировать советский опыт, потерпели фиаско, но это уже другая история. Впрочем, в этом же ряду есть один исключительный пример — возникновение государства Израиль. И хотя об этом сегодня говорят нехотя и негромко, но вряд ли кто-то станет отрицать роль «отца всех народов» в процессах, которые непосредственно предшествовали появлению на карте мира страны под таким названием. При всех его политических и иных талантах за ним стояла мощь Советского Союза, только что сломавшего хребет фашисткой гидре, от ужасов деяний которой евреи всего мира бежали на Ближний Восток, решив во чтобы то ни стало возродить свою государственность…

Это уже сегодня, задним умом, многие стали провидцами, утверждающими, что крах великого социалистического эксперимента был вполне прогнозируемым, а значит, и закономерным. Однако стоит напомнить таким, с позволения сказать, оракулам, что на протяжении практически всей первой половины ХХ века Советский Союз был окутан ореолом притягательности и служил путеводной звездой не для одного поколения политических романтиков. Взять хотя бы теоретическое и идеологическое наследие одного из «демонов» революции Льва Троцкого. В силу понятных причин оно было быстро предано забвению в самой цитадели мирового коммунизма, но на Западе очень долго сохраняло свою энергетическую притягательность. Например, как тут не вспомнить левацкие бунты, которые сотрясали страны Европы на исходе 1960-х годов, и их последующие «отрыжки»? Из конкретных персонажей на ум сразу приходит печальной памяти Карлос Рамирес Ильич, в поисках которого сбились с ног многие спецслужбы мира.

От великого до смешного...

В эти дни было даже как-то смешно слушать и читать досужие рассуждения отдельных «экспертов», преподносивших ту революцию как дикую и нелепую случайность. Дескать, организовала ее кучка циничных и властолюбивых авантюристов, да и то лишь благодаря германским деньгам. Наверное, этим псевдоаналитикам представляется, что тем самым они опускают великое (по масштабам последствий) событие до уровня банального исторического недоразумения. А на самом деле это больше смахивает на туповатое глумление над историей одного из крупнейших государств мира.

Да, возможно, Российская империя была не самой передовой страной. Да, далеко не все в ее внутреннем устройстве могло служить примером для остальных. Но при всем при этом она имела серьезный международный вес и играла важную роль в тогдашнем геополитическом раскладе. И представлять дело так, будто ее судьбу решила группа каких-то не совсем адекватных товарищей, могут только абсолютно невежественные люди.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: ни одна более или менее значимая социальная революция не может свершиться, если для этого нет глубоких внутренних предпосылок. И при отсутствии оных никакие внешние факторы не могут оказаться решающими. Да, катализировать процесс (как это в некоторой степени и случилось в России) они способны, но не более того. Поэтому все эти многолетние рассуждения о так называемом «германском следе», точнее, о деньгах Парвуса, отдают откровенным лукавством. Тем более что никто и ни разу не удосужился представить внятные доказательства наличия такого следа. Серьезные ученые-историки многократно указывали на это обстоятельство, но тем не менее миф продолжает жить и здравствовать. И, скорее всего, не скоро умрет.

Революции и двойные стандарты

После развала СССР стало модным много и смачно рассуждать о кровавой природе революции. Что было, то было - и ужасы братоубийственной гражданской войны, и массовый голод, и репрессии… Но кто-нибудь сможет привести хотя бы один пример бескровной социальной революции такого масштаба? Вряд ли.

Разве, например, пламенный трибун Великой Французской революции Сен-Жюст выглядит гуманистом по сравнению с тем же Троцким? Это же ему приписывают следующую фразу: «Судно Революции не может прийти в порт, не окрасив воды в крови». А чего стоят его слова о том, что «нация может создать себя только с помощью горы трупов»? Но тогда почему Троцкий преподносится как исчадие ада, а по отношению к его французскому предтече старушка Клио оказалась более снисходительной? Думается, в ответе на этот вопрос и кроются глубинные причины столь разительных отличий в оценке Французской революции 18-го века и Русской революции века 20-го.

Да, крушение французского абсолютизма заложило основы демократических перемен и свободного рынка, на которых потом начался расцвет западных обществ. Итоговый же результат российской (или русской) революции в большевистском варианте стал символом деспотии и тирании в ее самых мерзких формах. Но мало попытался ответить на вопрос: а почему случилось именно так, а не иначе? Ведь изначально все ее лозунги вполне соответствовали самым насущным требованиям политического момента, отвечали интересам широких народных масс.

Во-первых, необходимо акцентировать внимание на таком важном факторе, как культурный уровень нации. Кстати, на это как на важнейшее условие всякой социальной революции всегда указывал основоположник марксизма — Карл Маркс. Это потом данное положение подверг коренной ревизии его рыжебородый российский последователь, вошедший в историю под псевдонимом Ленин. Переживавшая экономический бум Россия, ведомая стальной десницей премьера-реформатора Столыпина, в культурном отношении продолжала оставаться довольно отсталым обществом, в массовом сознании которого продолжали доминировать архаика, граничащая порой с дикостью.

Если послушать некоторых сегодняшних историков и псевдоисториков, рисующих этакий лубочный образ России начала ХХ века, то получится довольно парадоксальная картина: страна процветала, никаких проблем не было, а тут, бац, и случился некий конфуз, имя которому «рЭволюция». А отсюда все последующие поиски темных сил, устроивших эту самую революционную вакханалию. Однако такая постановка вопроса очень далека от истины и больше смахивает на некий сеанс садомазохизма, когда унижается история огромной страны и ее не самого ординарного народа. Причем унижение это какое-то самопроизвольное.

Во-вторых, даже самые патриотично настроенные российские историки признают, насколько потрясающе быстро, практически молниеносно (за какие-то три дня) пало самодержавие. И никто, подчеркиваем, никто не то чтобы не вышел на улицы (видимо, не нашлось аналога современной Поклонской), а даже не заикнулся, что это вроде как неправильно и что так быть не должно. Кстати, тут напрашивается невольная историческая параллель. Когда в декабре 1991 года известная троица подписала Беловежские соглашения, означавшие ликвидацию СССР, подавляющее большинство населения (то бишь народа) даже не чихнуло. При всей условности сравнений полагаем, что причинно-следственные связи, породившие такую явную аполитичность, а, если еще точнее, всеобщую апатию, вполне сопоставимы. Просто всем все НАДОЕЛО. В первом случае - царь-батюшка, а во втором - коммунистическая партия и все, что с ней ассоциировалось.

Для лучшего понимания исторической обреченности самодержавия рекомендуем сомневающимся прочитать материалы о роли некоторых представителей тогдашнего российского генералитета в организации отречения царя. Думается, многие вопросы отпадут сами собой. Потому что речь идет о представителях высшей военной касты. Да что там генералы, если даже самая верная, казалось бы, опора монархии — православное духовенство - как воды в рот набрала. Неужто не предчувствовала, каких бесов тем самым выпускают на волю?..

Сегодня модно рассуждать о том, что на момент Октября 1917 года Ленина и его соратников никто всерьез не воспринимал. Недооценили, мол, - и вот результат. Отнеслись бы серьезнее, глядишь, и пошла бы история совсем другим путем. Но, если быть объективными, то едва ли неожиданный политический успех Ленина и компании можно охарактеризовать как случайный. Помимо всего прочего, политический и организационный гений будущего вождя мирового пролетариата проявился в том, что он сумел тонко и расчетливо сыграть на извечной тяге русского человека к социальной справедливости. А что может быть справедливее лозунгов «Миру — мир!», «Фабрики — рабочим!», «Землю — крестьянам!». Украл, говорите, лозунги у оппонентов? Ответим другой сентенцией, которой придерживались политики всех времен и народов: «Цель оправдывает средства».

Октябрь и Казахстан

Ну, а теперь самая грустная тема - Октябрь и Казахстан. Почему грустная? Да потому что за все прошедшие годы на эту тему было сказано и написано много, а подлинная картина так и осталась скрытой где-то в загашниках истории и закоулках человеческой памяти. Настолько все выглядит заидеологизированным и оттого невнятным. Попытаемся обосновать такое видение проблемы.

Первое. По этому вопросу имеется обширнейшая советская историография. Она объемна и изобилует множеством фактов и имен. На это изобилие по понятным причинам девальвируется черно-белой палитрой идеологии того времени. И потому требуется огромный и кропотливый труд по отделению зерен от плевел. Но на такой концептуальный подход никто из казахстанских историков так и не решился. Да и не дело это одиночек. Тут требуется политическая воля на очень высоком уровне. А до этого там, видимо, руки не доходят.

Второе. Нельзя сказать, что не было попыток хоть как-то переосмыслить опыт и практику русской революции применительно к Казахстану. Однако в подавляющем большинстве случаев от них отдавало и продолжает отдавать однобокостью. Проще говоря, все, что раньше было со знаком «плюс», теперь оценивается в исключительно отрицательной тональности. Но такая идеологическая эквилибристика ничего общего с научным подходом, конечно же, не имеет.

Третье. Все стихийные усилия по переоценке истории казахской государственности и многочисленные вульгарные «труды» ее новоявленных «трактователей» имеют весьма опосредованное отношение к советскому периоду. Вследствие этого складывается ощущение, что данный отрезок жизни казахского народа либо неинтересен, либо его базовые моменты сознательно игнорируются. И поскольку первое вряд ли допустимо, то можно сделать вывод, что исследование упомянутого периода нашей истории находится под негласным табу. Одним словом, проекция Октябрьской революции на Казахстан остается неосвоенной целиной, которую, видимо, придется «вспахивать» уже следующим поколениям ученых-историков.

Когда это произойдет и что из этого получится, ведомо только небесам…

На II Всероссийском съезде Советов, открывшемся вечером 25 октября, меньшевик-интернационалист Ю.О. Мартов предпринял попытку создать однородное социалистическое правительство, за которое ратовали и эсеры. Была даже принята резолюция, одобряющая его предложение. Однако создать многопартийное советское правительство не удалось, с одной стороны, из-за выступлений и демонстративного ухода со съезда 70 делегатов меньшевиков, правых эсеров, бундовцев и др., с другой, - из-за негативной реакции съезда на эти действия. Съезд принял Декрет о мире, во многом позаимствованный у эсеров Декрет о земле; сформировал временное (вплоть до созыва Учредительного собрания) чисто большевистское правительство (Совет народных комиссаров) во главе с В.И. Лениным.

Октябрьская революция, осуществлявшаяся под общедемократическими, а не социалистическими лозунгами, достаточно быстро победила по всей стране: к весне 1918 г. Советская власть утвердилась на большей части России.

Современные оценки, альтернативы выбора исторического пути России 1917 года

Существовали ли альтернативы октябрьскому перевороту и приходу к власти большевиков? Многие авторы считают, что крах буржуазно-либерального пути развития был неизбежен, ибо западный путь развития, за который выступали Временное правительство и кадеты, привлекал лишь небольшую часть общества, а массы были привержены идеалам общинной демократии и рассматривали буржуазию, помещиков, интеллигенцию как носителей чуждой культуры. По-этому западный путь не мог быть выбран снизу широкими массами народа.

Часть исследователей считает, что альтернативой Октябрю могло быть соединение советской системы с парламентской, общинной демократии с западной. По их мнению, такой путь обеспечивал гражданское согласие в стране. Однако либералы, правые эсеры, меньшевики связывали будущее России только с западными образцами. Это обрекало их на отсутствие массовой поддержки. Большевики, левые эсеры, часть меньшевиков не были столь категоричны. Но большевики, высказываясь за переход власти к Советам, рассматривали их как форму диктатуры пролетариата и категорически отрицали «буржуазный парламентаризм».

В России все же были политики, которые ратовали за гражданское согласие. В период с февраля по октябрь эту идею высказывали Л.Б. Каменев и Г.Е. Зиновьев, выступая против решения ЦК РСДРП(б) о вооруженном восстании, на II съезде Советов Ю.О. Мартов высказывался за создание однородного социалистического правительства.

Сразу после октябрьского переворота, когда ВИКЖЕЛЬ (Всероссийский Исполнительный Комитет Железнодорожников), угрожая забастовкой, потребовал создания «однородного социалистического правительства», в партии большевиков у этой идеи нашлись сторонники, которые из-за разногласия по этому вопросу с другими членами вышли из ЦК и правительства (6 человек). Наконец, последним шансом гражданского согласия было Учредительное собрание (состоявшееся 5-6 января 1918 г.), но оно было разогнано большевиками. Таким образом, считают эти исследователи, «третий путь» (а не правая или левая диктатура) оказался нереализованным из-за теоретической и практической несостоятельности политической элиты России.

Высказываются также точки зрения, что альтернативой Октябрю могли быть установление военной диктатуры и хаос, распад российского государства. Так или иначе, к власти в октябре 1917 г. пришли большевики и началось формирование большевистского режима.

Великая русская революция - это революционные событий, произошедшие в России в 1917 году, начиная со свержения монархии во время Февральской революции, когда власть перешла к Временному правительству, которое было свергнуто в результате Октябрьской революции большевиков, которые провозгласили советскую власть.

Февральская революция 1917 года - Основные революционные события в Петрограде

Повод к революции: Трудовой конфликт на Путиловском заводе между рабочими и собственниками; перебои со снабжением Петрограда продовольствием.

Основные события Февральской революции происходили в Петрограде. Руководство армии во главе с начальником штаба Верховного Главнокомандующего генералом Алексеевым М. В. и командующими фронтами и флотами посчитало, что они не имеют средств для подавления охвативших Петроград беспорядков и стачек. Император Николай II отрёкся от престола. После того как его предполагаемый преемник, великий князь Михаил Александрович также отказался от престола, Госдума взяла страну под свой контроль, образовав Временное правительство России.

С образованием параллельных Временному правительству Советов начался период двоевластия. Большевики формируют отряды вооружённых рабочих (Красная гвардия), благодаря привлекательным лозунгам завоёвывают значительную популярность, в первую очередь в Петрограде, Москве, в крупных промышленных городах, Балтийском флоте, войсках Северного и Западного фронтов.

	Демонстрации женщин с требованиями хлеба и возвращения мужчин с фронта.
	Начало всеобщей политической забастовки под лозунгами: «Долой царизм!», «Долой самодержавие!», «Долой войну!» (З00 тыс. человек). Стычки демонстрантов с полицией и жандармерией. Телеграмма царя командующему Петроградским военным округом с требованием «завтра же прекратить в столице беспорядки!»
	Аресты лидеров социалистических партий и рабочих организаций (100 человек). Расстрел демонстраций рабочих. Провозглашение указа царя о роспуске Государственной думы на два месяца. Войска (4-я рота Павловского полка) открыли огонь по полиции.
	Мятеж запасного батальона Волынского полка, его переход на сторону бастующих. Начало массового перехода войск на сторону революции. Создание Временного комитета членов Государственной думы и Временного исполнительного комитета Петроградского Совета.
	Создание временного правительства
	Отречение царя Николая II от престола

Итоги революции и двоевластия

Октябрьская революция 1917 года основные события

Во время Октябрьской революции Петроградский ВРК, учреждённый большевиками во главе с Л.Д. Троцким и В.И. Лениным, сверг Временное правительство. На II Всероссийском съезде советов рабочих и солдатских депутатов большевики выдерживают тяжёлую борьбу с меньшевиками и правыми эсерами, формируется первое Советское правительство. В декабре 1917 года составлена правительственная коалиция большевиков и левых эсеров. В марте 1918 года подписан Брестский мир с Германией.

К лету 1918 года окончательно сформировалось однопартийное правительство, и началась активная фаза Гражданской войны и иностранной интервенции в России, начавшаяся с восстания Чехословацкого корпуса. Окончание Гражданской войны создало условия для образования Союза Советских Социалистических Республик (СССР).

	Основные события Октябрьской революции
	Временное правительство подавило мирные демонстрации с выступлением против правительства, аресты, большевики объявлены вне закона, восстановлена смертная казнь, конец двоевластия.
	Прошел 6 съезд РСДРП - взят курс на социалистическую революцию.
	Государственное совещание в Москве, Корнилова Л.Г. хотели объявить военным диктатором и одновременно разогнать все Советы. Активное народное выступление сорвало планы. Повышение авторитета большевиков.
	Керенский А.Ф. объявил Россию республикой.
	Ленин тайно вернулся в Петроград.
	Заседание ЦК большевиков, выступил Ленин В.И. и подчеркнул, что необходимо брать власть10 человек - за, против- Каменев и Зиновьев. Избрали Политическое бюро - во главе Ленин.
	Исполком Петроградского совета (во главе - Троцкий Л.Д.) принял положение о Петроградском ВРК (военном революционном комитете) - легальном штабе для подготовки восстания. Создан ВРЦ - военный революционный центр (Я.М. Свердлов, Ф.Э. Дзержинский, А.С. Бубнов, М.С. Урицкий и И.В. Сталин).
	Каменев в газете «Новая жизнь» - с протестом против восстания.
	Петроградский гарнизон на стороне Советов
	Временное правительство отдало приказ юнкерам захватить типографию большевистской газеты «Рабочий путь»и арестовать членов ВРК, которые находились в Смольном.
	Революционные войска заняли Центральный телеграф, Измайловский вокзал, контролировали мосты, блокировали все юнкерские училища. ВРК направили в Кронштадт и Центробалт телеграмму о вызове кораблей Балтийского флота. Приказ был выполнен.
	25 октября - заседание Петроградского совета. Ленин выступил с речью, произнеся знаменитые слова: “Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась”.
	Залп крейсера «Аврора» стал сигналом к штурму Зимнего дворца, Временное правительство было арестовано.
	2 съезд Советов, на котором провозгласили советскую власти.

Временное правительство России в 1917 г

Главы Российского правительства в 1905 - 1917 гг.

Витте С.Ю.	Председатель Совета Министров
Горемыкин И.Л.	Председатель Совета Министров
Столыпин П.А.	Председатель Совета Министров
Коковцев В.II.	Председатель Совета Министров
Штюрмер Б.В.	Председатель Совета Министров

Несколько предварительных замечаний

Лекция №10. РЕВОЛЮЦИЯ 1917 ГОДА

Ипполитов Г.М.

По своему происхождению, характеру и результатам она носила империалистический, захватнический характер дня всех ее участников, за исключением Сербии, Черногории и Бельгии, а также оккупированных территорий других стран, народы которых вели борьбу за свое освобождение.

Первая мировая война - это результат противоречий внутри западной цивилизации, а также с восточными обществами. Она потрясла до основания всю мировую капиталистическую систему и подвела ряд европейских стран и Россию к революционным катаклизмам .

Российская революция 1917 г. - эпохальное событие в истории не только нашего Отечества, но, и не будет преувеличением сказать, всего сообщества мировых цивилизаций.

Рассматриваемая проблема исключительно многоаспектна, полифо-нична. Поэтому автор избегал углубления в какой-либо из аспектов истории русской революции 1917 года, а давали материал до предела обобщенно. Однако он снабжен небольшим историографическим экскурсом, который призван помочь изучающим историю государства Российского на переломных его этапах осознать степень сложности изучения проблемы, а также сориентировать их в углубленном самостоятельном изучении истории нашей революции 1917 г.

Год 1917, год революционный - это болевая точка общественного сознания россиян, которые снова попали, подобно тому, как более 80 лет назад их не столь далекие предки, в цивилизационный разлом. Модернизация нашего Отечества - чрезвычайно болезненный процесс. Вообще-то он никогда не был во всем мире, как любил говаривать классик, “прогулкой по тротуару Невского проспекта”. Но наша модернизация - это особый случай. Впрочем, как и многое другое в истории Державы Российской. Не случайно, в сложившейся социально-политической, экономической и духовной обстановке взоры современников очень часто обращаются к революционным бурям года 1917. Ибо есть известные закономерности, пусть не все еще до конца познанные, в переломных моментах истории мировых цивилизаций.

Вокруг событий 1917 года ломаются копья, искрятся мечи. С трудом пробиваются в средства массовой информации честные исследователи, пытающиеся максимальной приблизиться к объективности и историзму в своих концептуальных построениях. Одновременно наживают капиталы жуликами эфира, мошенниками пера как левой, так и правой политической ориентации. Причем, дискуссии о революции 1917 года в России не утихают и за рубежом родной страны.

Однако, похоже, что для России 80 лет мало для того, чтобы взглянуть на историческое полотно года 1917 беспристрастными глазами. Не мудрено. Слишком много было того в нашей революции, чему не найти аналогов в других революциях, известных в истории человечества. По крайней мере, по масштабности событий, явлений и…проклятий революционных деяний, которые висели, и продолжают висеть над Отечеством нашим сегодня.

Следует подчеркнуть, что за годы Советской власти в историографии революции 1917 года сложилась четкая, но до предела политизированная схема. События 1917 г. были расчленены на три блока, хронологически связанных в одну цепочку: Февральская буржуазно-демократическая революция. Период перехода от Февраля к Октябрю. Великая Октябрьская социалистическая революция .

Причем, и это принципиально, данная историографическая схема оказала влияние и на зарубежную историографию нашей революции. Правда, оценочные суждения, высказанные историками за рубежом, были диаметрально противоположными советской историографии, особенно в оценке значимости и последствий революционных событий.

Историографическая схема, изложенная выше, не потеряла право на существование и в постсоветской историографии. Тут ничего удивительно нет. Концепция, согласно которой Февральские события 1917г. не представляли особого интереса для изучения и оценивались, главным образом, в негативно-критическим ключе, а внимание историков концен-трировалось на событиях, связанных с приходом большевиков к власти, которые охватывались понятием “Октябрьская революция”, имела характер образа мыслей, утвержденных государством.

Стержневая идея данной концепции-в Октябре 1917г. произошла меж-формационная социалистическая революция, которая открыла эпоху пере-хода человечества от капитализма к социализму (коммунизму) во всем мире .

Старые же стереотипы, причем устоявшиеся, очень трудно уходят в прошлое. И хотя монополия концепции, освещенной выше, в постсоветский период в значительной мере разрушена, но по-прежнему не отошла окончательно на задний план, особенно в массовом сознании среднего и старшего поколения. Думается, что перестроить это трудно, а некоторой части постсоветского социума - просто невозможно.

Но изложенная выше концепция все равно, рано или поздно, но уйдет в прошлое вместе с эпохой, ее породившей. История сама по себе, а уж тем более, история революции 1917 года, достаточно сложна, многоаспектна, противоречива. Она не сводима исключительно к деятельности партии большевиков. Тем более, их деяния на ниве построения “царства Божия на земле”, невозможно совместить вообще со светлой идей коммунизма, если иметь в виду, что она подразумевает гуманистический идеал.

Многие исследователи, начиная с 90-х годов прошлого века, в анализе событий революционного 1917 года пытаются идти другим путем. Нпример, В. Булдаков в своей оригинальной книге “Красная Смута” анализирует природу и динамику революционного насилия в России, обусловленного столкновением модернизаторства и традиционализма. Автор впервые концентрируется на психопаталогии российской смуты XX века. Историк использует широкий спектр источников, преимущественно личного происхождения, из российских и зарубежных архивов. Автор не придерживается строгой хронологии в исследовании событий 1917 г.

Однако он оставляет право на жизнь за дефиницией “Октябрьская революция”. Более того, В. Булдаков в начале своей книги делает серьезную заявку на приближение к максимальной объективности в оценке революции 1917 года.

Он пишет: “Подходить к любой революции, Октябрьской в особенности, с мерками политического крохобора или морализующего обывателя - то же самое, что пытаться измерить слона ученической линейкой”.

Судя по всему, ученый смог достаточно объективно раскрыть предмет своего исследования.

Характерно и то, что сегодня до сих пор имеются, правда, главным образом в публицистике, концепции, согласно которым революция 1917 года - это простой военный переворот, совершенный большевиками с опорой на революционную часть армии и флота .

Причем, сторонники такой точки зрения - далеко не “Колумбы историографии” российской революции. Оценка, приведенная выше, впервые была высказана сразу после победы Октябрьского вооруженного восстания под руководством большевиков. Более того: ее разделяли и сами марксисты. Так, известный в прошлом деятель большевистской партии А. Богданов (Малиновский) назвал в письме к А. Луначарскому вооруженное восстание “солдатским восстанием”, “сдачей социализма солдатчине”.

Конечно, отрицать с порога подобную точку зрения нельзя. У большевиков была огромная поддержка армии. Иначе они не продержались бы у власти, особенно впервые дни после победы Октябрьского вооруженного восстания. Не выдерживает критики и точка зрения, родоначальники которой принадлежат к историкам русского зарубежья. Октябрьская революция-это заговор, захват власти кучкой большевис-тских лидеров, которые навязали стране трагический путь развития .

В годы горбачевской перестройки это был любимый лейтмотив публицистов, подвизавшихся на ниве истории российской революции 1917 г.

А ранее их подобные мысли высказывал небезызвестный американский политолог З.Бжезинский: “Именно из-за отсталости России ни общество в целом, ни относительно малочисленный класс промышленных рабочих не считались готовыми к социализму. Следовательно, историю надо было подстегнуть при помощи военизированного “авангарда” преданных революционеров, точно знающих, в чем суть наказа истории, готовых посвятить себя служению ей”.

В порядке возражения, не вдаваясь в полемику, заметим: заговор, если он не имеет поддержки масс, обречен на поражение (корниловское выступление, ГКЧП), а когда есть поддержка масс - это уже не заговор …

Нельзя принимать всерьез, разумеется, с научной точки зрения, что революция 1917 года - это революция люмпенов .

Конечно, люмпены играли свою роль в нашей революции. Но ведь они могут только разрушать. Что такое стихия толпы в дни великих революционных потрясений, когда в этой толпе тон задают люмпены, очень четко передал, по нашей оценке, в своих воспоминаниях крупный деятель российской контрреволюции В. В. Шульгин. Столкнувшись после падения царизма в февральско-мартовские дни 1917г. с разъяренной толпой, вышед-шей из под контроля, он с потрясающей искренностью и силой передал драматизм своих ощущений происходившего, свое изумление, боль, вспых-нувшую ненависть:

«С первого же мгновения этого потопа отвращение залило мою душу, и с тех пор оно не оставляло меня во всю длительность «великой» русской революции. Бесконечно, неисчерпаемая струя человеческого водоворота бросала в Думу все новые и новые лица… Но сколько бы их не было - у всех было одно лицо: гнустно-животно-тупое или гнустно-дьявольски злобное…

Боже, как это было гадко! Так гадко, что, стиснув зубы, я чувствовал в себе одно тоскующее, бессильное и потому еще более злобное бешенство…

Пулеметов - вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулеметов доступен уличное толпе и что только он, свинец, может загнать обратно в берлогу вырвавшегося на свободу страшного зверя…

Увы - это зверь был… его величество русский народ» .

История учит: созидать люмпены не способны.

Но ведь из созидательных итогов революции 1917 года - создание могучей сверхдержавы СССР, просуществовавшей в историческом пространстве и во времени почти 70 лет.

Небезынтересно, что в зарубежной историографии, начиная с 90-х годов XX века, стала распространяться историографическая версия, согласно которой хронологические рамки революции 1917 года резко расширялись .

Р. Пайпс (США), видный специалист по российской истории, считает, что “русская революция продолжалась целое столетие”, а ее кульминация пришлась на двадцатипятилетие, предшествующее смерти В.И. Ленина.

Точка зрения, безусловно, оригинальная. Но ведь здесь можно провести, пусть несколько грубоватые, но все же параллели со знаменитыми мыслями В.И.Ленина о трех периодах русского освободительного движения - от декабристов и Герцена до большевиков, как политического течения, которое существует с 1903 г. Что, маститый западный историк повторяет пройденное (?!).

Зарубежные историки нашей революции немало внимания уделяют и попыткам дать четкий вопрос о причинах того, что случилось с Россией в 1917 году? Например, американский исследователь Л. Холмс предпочитает выделять своего рода врожденные пороки системы “долговременные предпосылки”, факторы, усиливающие их действия, и своеобразные детонаторы социального возмущения. Вроде бы концепция стройная. Однако в противовес ей можно привести иронично-полемическое замечание В.Булдакова. Историк пишет: “Логично, но чего стоили бы все эти построения, если бы не прогремел взрыв? Можно ли вообще утверждать, что рухнувшая система была в принципе порочной? Кто доказал, что сообщество динозавров было нежизнеспособно само по себе?”.

Оригинальны и концептуальные построения немецкого автора М. Хильдермайера. Он полагает, что российский революционаризм формиро-вался под влиянием осознания отсталости, когда привилегии одних и социальная забитость других составляли две стороны одной медали. Однако видно невооруженным взглядом, что такой взгляд, при всей его претенциозности, явно узок. Он не охватывает все грани проблемы социального взрыва в России в 1917 г.

Наверное, более обобщающую причину революционных потрясений в России выявил другой германский исследователь В. Бонвеч. Он справедливо отмечает, что, что предреволюционная Россия обладала структурой, качественно несопоставимой с европейскими.

И все-таки, по нашему мнению, наиболее четко выделил причины погружения России в революционный хаос отечественный историк А. А. Искандеров:

1. Запоздалая отмена крепостного права.

2. Кризис революционного чувства и падение авторитета церкви.

3. Разрыв связи монархии с народом.

4. Деструктивность враждебных партийно-политических отношений.

Трудно отрицать действие этих факторов, стимулировавших мощный социальный взрыв. Но историк не дает ответ на вопрос, каково соотношение синтезированных им факторов между собой.

Как видно, в историографии революции 1917 года, при наличии различных подходов, порою диаметрально противоположных суждений, пока что вопросов остается больше, нежели ответов.

Видимо, это задача историков XXI века разобраться, на каком основании современники революционных катаклизмов - крупные политические деятели царского политического режима, такие как, например, сенатор Н. Н. Таганцев и экс-премьер царского правительства В. Н. Коковцев, в своих воспоминаниях заявляли: “Революция висела в воздухе”.

Подводя итог некоторых историографических экскурсов, особо не вдаваясь в дискуссию, а уж тем более, в полемику, мы считают своим долгом обозначить личную научную позицию.